все могло быть гораздо хуже. – Вот, если бы у тебя жена была, и она бы тебе такое говорила, что бы ты сделал?
– Задушил бы вот этими руками, – с ненавистью сказал Андрей Петрович и показал собеседнику ладони с растопыренными пальцами.
– Вот, и отлично, а в данной ситуации никого душить не надо. И, вообще, все это такая ерунда, которая решается очень просто.
Андрей Петрович молча смотрел на соседа, ожидая услышать анонсированное простое решение.
– Попробуй ей прямо в глаза сказать в следующий раз, что ты на самом деле думаешь о ее теории и о ней самой, – предложил Юрий Иванович.
– Обидится, – сразу отреагировал Андрей Петрович.
– А ситуация предельно проста – либо она тебя дальше будет обвинять в чем ни попадя, либо ты ей, насколько возможно корректно, объяснишь, что она дура, – сказал Юрий Иванович и с улыбкой уставился на собеседника, – другого выхода нет. Или ты будешь терзаться по поводу ее беспочвенных обвинений или она по поводу твоей правдивости и прямоты.
– Тебе легко говорить, – с некоторым разочарованием в голосе ответил на это предложение Ясенев, – а как мне потом родственникам в глаза смотреть, скажут, что зажрался, охамел окончательно.
– Э, как они тебя укатали. А ты считаешь, что так лучше – выслушивать бредни ополоумевшей тетки, да еще и принимать их на свой счет?
– Не знаю, – пробормотал Андрей Петрович.
– Зато я знаю, – уверенным голосом сказал Юрий Иванович, – любить они тебя как раньше уже никогда не будут. Для них ты самый настоящий зажравшийся буржуй и не говорят они тебе это в глаза только потому, что им тоже, как и тебе не удобно. Поэтому вы с ними в одинаковой ситуации.
Чуть помолчав, Юрий Иванович продолжил напирать:
– Вот она может на тебя повесить ярлык, ответственного за все беды нашей страны и это при том, что курятина с вашей птицефабрики в магазины регулярно поступает, а, вот, когда она, не дай Бог, из магазинов исчезнет, тебя родственники такими помоями обольют, запах которых ты еще никогда не нюхал. Готовься.
– Так что же, получается, нет хорошего решения – надо рвать с сестрой.
– Не рвать, а занять принципиальную позицию, – отчеканил Юрий Иванович. – Ты никогда не задумывался почему она не боится потерять родственника, когда на тебя ярлыки вешает?
– Нет, – буркнул Андрей Петрович.
– А я тебе отвечу почему не боится. Она считают, что уже тебя потеряла. Ты для нее человек с другой планеты, на которую, как она считает, ей никогда не попасть. И плевать ей на то, через что ты прошел и сколько сейчас вкалываешь, она видят только одну сторону медали – роскошную квартиру в Москве и прочие атрибуты красивой жизни – а другую сторону этой медали видеть не хочет и никогда не захочет. Поэтому будь с ней честен – не стесняйся открывать ей глаза на саму себя. Это, конечно родственникам не понравится, они тебя еще больше будут ненавидеть, но, поверь, так будет лучше для всех и, прежде всего, для тебя и твоей психики.
Внутри у Андрея Петровича шла борьба. С одной стороны он понимал, что психиатр прав, и надо бы прекратить подстраиваться под родственников, но с другой стороны не хотел полного разрыва с ними, учитывая тот факт, что не так часто они ему докучают.
– Судя по твоему рассказу у твоей сестры, как говорят «было прекрасное будущее», а получила она то, что получила, да еще и стоит перед невидимым и странным водоразделом, призывая тебя встать с ней рядом.
Андрей Петрович немного помолчал, раздумывая над словами соседа, а затем пустился рассуждать вслух о, так называемых, водоразделах своей жизни, вспомнив вступление в КПСС, Перестройку, ГКЧП, увольнение из армии и переход в бизнес, женитьбу и развод.
– А у тебя, много водоразделов в жизни было? – поинтересовался он у Юрия Ивановича, закончив свои рассуждения.
– Ты знаешь, – начал сосед задумчивым голосом, – после всем знакомого нам водораздела «куда пойти учиться после школы» у меня из года в год перед глазами один водораздел, не зависящий от политической конъюнктуры, который пролегает между нормальностью и безумием. Знаю, ты скажешь, что и нормальность многолика и безумие имеет многие формы, но я говорю в данном случае о предельно простом понимании этого вопроса: либо человек болен, либо здоров. Люди сходят с ума, к сожалению, при любом общественном строе. Подоплека болезни, конечно, может быть связана с текущим политическим моментом, но не было бы текущего момента был бы другой, поэтому многое в этом вопросе зависит от психики самого человека.
– Так, может и моя родственница – немного того, тронулась. Вчера, мне временами казалось, что она сходит с ума, поскольку раньше она такой не была, с надеждой в голосе спросил Ясенев, – да, у нее проявлялась излишняя эмоциональность, когда она рассказывала о наболевшем, но, чтобы та-ак!
– Ну, нет, это еще не помешательство. Такие типажи были во все времена, просто, ты с ними не сталкивался близко.
Сказав это, Юрий Иванович поднял свой стакан, призывая и Ясенева последовать его примеру, отпил виски, поставил стакан на стол и откинулся в шезлонге, смакуя послевкусие напитка.
Неожиданно он оживился и крикнул, проходившей по дороге мимо Ясеневскогоо участка пожилой даме:
– Здравствуйте, Клавдия Матвеевна!
Старушка повернула голову в их сторону, что-то буркнула в ответ и не сбавляя темпа проследовала своим курсом.
– Вот, Матвеевна, – с улыбкой начал говорить психиатр, – похожий на твою сестру экземпляр. За кого она тут только не агитировала. Причем ее взгляды по прошествии нескольких лет менялись ровно на противоположные, и, ничего, это не мешало ей яростно биться за новую политическую идею, поливая своих оппонентов грязью и проклятьями. Купил бы ты дачу пораньше – узнал бы о себе из ее уст много интересного.
– А сейчас она за кого? – поинтересовался Андрей Петрович.
– А я и не знаю, она ко мне уже несколько лет не подходит, за глаза придурком называет.
Сказав это, Юрий Иванович заулыбался с довольным видом.
– Что же ты ей наговорил такого? – вновь поинтересовался Ясенев.
– Да, ничего особенного. Просто, в какой-то из ее агитационных приходов я спорить не стал и соглашаться тоже, а стал спрашивать, как у нее сон, стул какой, в порядке ли анализы. Она, конечно, такого не ожидала, опешила, а я продолжал проявлять заботу о ней, интересовался не снятся ли кошмары, кого во сне видит, предлагал, если что, хорошего врача мозгоправа посоветовать. Мне показалось, что она обиделась на меня тогда и немного испугалась, одновременно, зато теперь за версту обходит, а я так с удовольствием с ней здороваюсь.
– Нехорошо это как-то, – решил съязвить Ясенев, – может человек уже на грани помешательства, а ты радуешься, что она тебя обходит стороной.
– Нет, она тетка крепкая. Помешательство, скорее, будет у тех, кто
