ей успокоиться, и вернулась в свое кресло.
— Ммм, эта опять где-то ездит. Эта хвастается своими кулинарными способностями — наверняка заказала где-то. Этот дорогу снимает из поезда. Как будто кому-то интересно, куда он едет. Эта какие-то руки выкладывает. Тьфу. Для чего об этом трубить?! — отбросив телефон в сторону, хозяйка степенно сделала пару глотков ромашки.
— Это же надо было такое сказать, а?! — вернулась она к вопиющей ситуации. — Я не умею радоваться? — ответом на ее риторический вопрос стало громкое, с улицы, обращенное на несколько этажей выше нее: «Людааа, я люблю тебя!»
— Да дадите вы отдохнуть?! — вспылила кассир со стажем и, резко подскочив, словно кошка, грациозно бросилась к окну и захлопнула форточку. — Ммм, как ловко я, и не скажешь, что за сорок уже, — улыбнулась она своему акробатическому трюку и довольная вернулась на место.
Определенно, Ирина была очень веселым человеком и умела по-настоящему, искренне радоваться. Только не за других.
Посчастливилось Григорию Павловичу, корреспонденту местного СМИ, опубликовать статью, причем в газете-то не в своей — в столичной, ни больше ни меньше. Понимаю, что этим сейчас удивить сложно — Гутенберг давным-давно изобрел печатный станок, теперь-то дело за малым. Но куда интересны нюансы, поэтому давайте рассмотрим эту историю подробнее.
Считаем необходимым дать справку: Григорий Павлович, по образованию электрик, по призванию — автор; какого-то года рождения, на настоящий момент достигший возраста 43 лет, из которых 20 лет как принят в ряды редакционного отдела газеты маленького провинциального города — в связи с нехваткой кадров; жены и детей, как, собственно, и заурядных способностей, не имел. В обязанности Григория Павловича входило освещать на страницах брехунка — как ласково именовали жители сей способ связи: увеличение рогатого скота на подворьях — о понижении предпочитали умалчивать; о достижениях в развитии местного сельского хозяйства — об обратном также не упоминалось; ну, и традиционно — родился/умер. С малых лет Григорий Павлович ощущал в себе невероятный потенциал. Понятное дело, что местная газета — старт перед его великим будущим, будущим, где почет, уважение и бутерброды со шпротами в не выделенный красным день.
Но, как водится, при необъяснимых причинах порой оттягивается эта встреча с незабвенным. Главное — не опускать руки и ждать. И тут, внезапно, увидел Григорий Павлович, что объявляется конкурс на лучшее произведение-эссе на тему экономики. Мы к экономике имеем отношение косвенное, а вот наш журналист ждал своего звездного часа: во-первых, он смотрит телевизор; во-вторых, можно ли быть в стороне или не разбираться в теме, если ты напрямую работаешь со статистикой. Правда, в эссе просились значения федеральные. Но меняется ли суть между локальным и глобальным, когда методы одни? Вот и Григорий Павлович также решил, перекрестившись несколько раз. Отодвинув свои рабочие статистические данные, исследователь достал из ящика письменного стола папку. И не было предела счастью Григория Павловича, ибо на тот момент уже половина произведения была им завершена — вопрос-то все же острый и его проработкой автор давно задался. Он бережно собрал обе половины, упаковал их, несколько раз обернув бечевкой, и самолично отнес на почту. С сомнением приняла почтальон подозрительный сверток, тем более ни куда-нибудь, а на столицу. Вот так самомнение! Григорий Павлович был тверд в своих намерениях и пару рублей сдачи оставил почтальону для уверенности.
Путь рукописи был не легким — машины, матерящиеся грузчики, ворчливые почтальонши. Но первая несла высокую идею, поэтому с достоинством перетерпела все трудности переезда и перевода. С нелитературного. За это время в маленьком городе произошло несколько событий, благодаря которым Григорий Павлович еще больше поверил в успех своих намерений: отелилась телка в соседнем колхозе, значит молока будет больше, значит и запасов надо делать больше. Плюс на минус — выходим в 0. Чем не гений экономики. А ведь об этом он и писал в эссе: если еще и разбавлять зерно, увеличить количество потребляемой жидкости, чем весомо сократить расход, так еще и сэкономить получится. Оставалось ждать триумфа.
В момент, когда редактор получил рукопись, ему настойчиво звонил арендодатель, по этой причине, одновременно извиняясь перед хозяином своей комнаты и проверяя текст, Дмитрий Васильевич утвердил статью и отдал ее для корректуры. Откровенно говоря, он просто перепутал тексты. Хм, — удивился корректор, но оценив гениальность редактора, посчитал статью провокационной и актуальной, и с головой ушел в работу. После формирования макета, так вышло, статья оказалась на первой полосе. Главный редактор, Феликс Александрович, на этапе утверждения макета и самих статей, отбивался от ревнивой жены, которая с шумом открыла дверь в его кабинет. Откровенно, за секунду до, он практиковался в написании двух заявлений: увольнение и развод. И так вышло, что статья Григория Павловича оказалась сначала между этих двух рукописей, а затем и на первой полосе. Итого, со дня, когда Григорий Павлович убеждал почтальоншу рублем, и до выхода в свет его творчества, прошла пара месяцев. Плотно позавтракав бутербродом с маслом и сладким чаем, журналист не спеша шел в редакцию. На работу он никогда не спешил, да и дело ли это — только масло взбивать. По этой причине дождался пока в почтовом киоске разложат свежие номера столичных газет.
— Видала?! — не удержался деятель культуры, указывая продавщице на статью.
О статье сразу же заговорили: о методах, предлагаемых; об эрудированности автора; о его литературных талантах. Заговорили везде — от столицы до маленького провинциального города. Вот он, триумф. Заслуженный.
Спустя пару недель после публикации, Григория Павловича назначили главредом в районной газете, причем, долго извиняясь за то, что затянули. И вот уже не он пишет, а о нем. Со всех округов к нему посыпались заявки, начали спрашивать его мнения. Шпроты были на завтрак. С майонезом и соленым огурцом, обязательно. Коллеги областных изданий брали у него интервью, как у эксперта. И любая статья его имела успех. Причем, совершенно не важна была тема, которая поднималась им — он априори был прав и профессионален. Ведь просто так в столичных газетах не печатают. Григорий Павлович начал собирать коробочки: для переезда, он так видел в фильме, обязательно должны быть коробочки. Поэтому хозяева всех местных ларьков, зная о его планах, о том, что он понесет идею дальше, как Данте, прославит их край, несли ему упаковку от пива и растительного масла, с обязательным указанием адреса магазина и строгого, но такого обещающего, ИП. Все же, чтоб помнил корни, да и корням, мало ли, повезет стать замеченными другими профессионалами своего дела. Всё-таки большой город. Город возможностей. В
