был прав, – продолжил Гнут. – Кстати, как там ваш приятель Момыль? Вы узнали, где он живет?
Я покачал головой. Гнута такой ответ не обрадовал.
– Мою просьбу, кажется, несложно было выполнить, – сказал он и зыркнул на меня так, что показалось, будто у него глаза оловом отливают.
Без лишних разговоров я тотчас отправился искать Момыля и встретил его пьяным в лоскуты.
– Ну что, мой друг, узрел ты, как много нечисти вокруг? – спрашивает Момыль своим дурацким языком.
– Не бывает никакой нечисти – только мясо гнилое.
– Есть многое на свете, друг Горацио…
– Сам ты, Горацио! – говорю. – Что это, вообще, за черт такой, которым и ты, и Гнут обзываетесь?
Момыль рассмеялся и похлопал меня по плечу.
– Как знать, где черт, где нечерт? Жизнь туманна, и проблеск ясности в ней редок, как алмаз. Так будем же смотреть по сторонам, и понимание наградой станет нам. А за тобой имеется должок.
– Какой еще должок?
– Обычный, что положен за добрую услугу. Помнишь ты, благодаря чьему совету пристроился в хорошее местечко? Неплохо было б в честь такого дела устроить скромный пир.
– Тоже мне, хорошее местечко! Денег в обрез, так что пир устраивать не на что.
– Куда ж вы их деваете? Слыхал, крестьяне щедро платят за твои услуги.
– Гнут все спускает на эликсир бессмертия.
– На что?
– Ну, хочет средство изобрести, чтобы не помирать. Говорит, предпоследний ингредиент почти изготовил. А на эти ингредиенты все деньги уходят, которые я зарабатываю.
Поболтали мы немного, потом я спросил между прочим:
– А где ты живешь?
– Да в том же самом месте, где и ты. Вот здесь, – ответил Момыль, указав пальцем себе под ноги.
Я открыл было рот, чтобы поточнее задать вопрос, но Момыль меня опередил.
– Ты ведь хочешь узнать, где я сплю? – спросил он, забыв про свой вывернутый язык, и ощерился. – Это тебе Гнут поручил разнюхать?
Я замялся.
– Зачем же ты шпионить согласился, если тебе вреда я никогда не делал? – с осуждением произнес Момыль.
– Гнут сказал, будто ты у него украл что-то.
– Не крал я ничего у старого хрыча. Похоже, это он задумал меня ограбить. – Момыль улыбнулся и подмигнул мне. – Раз хочешь, покажу свое жилище. Но только баш на баш. Сначала ты купи еще вина бутылку и покажи мне место, где спит Гнут.
Странная это была просьба. Зачем бы показывать, где живет Гнут, если об этом и так весь город знает? Или же Момыль хочет к нему прямо в подвал попасть?
– Мне самому запрещено заходить в комнату старика, – говорю.
– Достаточно, что ты укажешь мне на дверь в его покои.
Я подумал и решил, что ничего страшного в этом не будет. Главное следить, чтобы Момыль не стибрил чего-нибудь.
Взяли мы вина и пошли к дому Гнута. Для начала я проверил, где учитель, подошел к двери в подвал и приложился ухом. Там какие-то склянки позвякивали. Значит, работает старик. Тогда я сделал Момылю знак, чтобы он быстрее заходил.
Момыль проскользнул в дом, как тень. Я указал на дверь в подвал. Момыль взглянул на нее мельком, пошевелил ноздрями, принюхиваясь, и кивнул:
– Пожалуй, я увидел все, что было нужно.
– Пойдем тогда на улицу, пока старик не вышел.
Однако Момыль не спешил покидать дом.
– Еще не рассказал я о своем жилище, как обещал. Так слушай. От города на западе стоит большая скотобойня, а за ней – заброшенная мельница. Вот там и обитаю я.
Из подвала послышались шаги.
– Понятно, понятно, – закивал я. – А теперь пошли!
Возле самого выхода Момыль вдруг остановился.
– Прими один совет. Отныне следи внимательно за стариком и постоянно ожидай подвоха. Ни пищу, ни питье не принимай из рук его, – сказал он зловещим голосом. – Коль будешь осторожен, найду я способ, как помочь во всех твоих печалях и невзгодах.
Момыль скрылся в темноте.
Я замер, размышляя, что вся эта дичь могла бы значить. Тут из подвала вышел Гнут и осведомился:
– Что за голоса я слышал?
– Мне показалось, в дверь постучали, вот и спрашивал, кто там, – ответил я и поспешил перевести разговор на другую тему. – Я узнал, где живет Момыль. На заброшенной мельнице за скотобойней.
Гнут кивнул:
– Место подходящее. Я знал, что на вас можно положиться.
В ту ночь я накрепко запер дверь своей комнаты. Тревожно было на сердце. Заснуть я смог только под утро, а встал ближе к полудню. В это время с улицы вернулся Гнут. В руках у него был мешок с инструментами, а на плече – заступ.
Гнут посмотрел на меня со злобой, бросил мешок и заступ, уселся прямо на пол. Смотрю, старик бледный, отдышаться не может, пот по лбу катится.
– Вы на заказ ходили? – говорю. – Чего ж меня не отправили?
Гнут не ответил.
– Может быть, вам прилечь?
Гнут молчал. Потом вдруг встал, подошел ко мне вплотную и спросил:
– Откуда ты узнал, что Момыль живет на заброшенной мельнице?
– Он сам сказал.
Вдруг Гнут отвесил мне такую затрещину, что я повалился с ног.
– Я тебе, подлецу, что велел сделать?! – заорал старик. – Я велел потихоньку разузнать, а не у самого Момыля спрашивать!
В первый раз я Гнута таким злым увидел и очень испугался.
А старик продолжал кричать:
– И ты, конечно, рассказал, что это я его разыскиваю!
– Ничего такого я не говорил. Он сам догадался.
Гнут хотел меня пнуть, но я увернулся и вскочил на ноги. Подумал, бежать надо, пока не поздно.
Тут старик согнулся пополам и давай кашлять, пока не выплюнул кровавый сгусток.
– Теперь его точно не найти, – проговорил Гнут, утирая испарину со лба. – Как раз дошла очередь до последнего ингредиента, а ты все испортил. Ну что ж, сам испортил, сам и поправишь.
Гнут, пошатываясь, отправился к себе.
В это время раздался удар в дверь, а потом еще один. Выглянул я на улицу, а там мальчишка стоит поодаль и кидает камешки. Видать, ближе боится подойти.
– Твой папка помирает. Велел тебя позвать, – выпалил мальчишка, увидав меня, и убежал.
Я сначала подумал – это шутка, но все же пошел к родительскому дому. А там отец, и правда, лежит при смерти, вокруг соседи толкутся. Я встал среди них и молчу. Родителя жалко было, конечно, но не так, чтобы до разрыва сердца. Если разобраться, по-настоящему я никогда и не чувствовал, что это мой отец.
Родитель приподнялся и сделал знак, чтобы нас оставили наедине. Все вышли, а отец мне и говорит слабым голосом:
– Я тебе, мерзавец, наследства не
