Катя попыталась сосредоточиться на выводах, хотя и понимала, что не так-то это просто. То есть, на Гришу у нее никаких прав не было, просто завидовала она этой паре. Да еще так нахально, как у себя дома... Ладно. Выводы.
Работать здесь умели. Не то, чтобы очень любили, но взявшись за что-то, до конца доводили обязательно, хоть и не без ворчания. Вещей совсем непригодных в хозяйстве, Катя видела пока очень мало. Украшения только, ну и еще иногда красивые статуэтки. Картины попадались редко, а книгами поинтересоваться не случилось. Зато обычные столы, стулья, подоконники, занавески, дверные косяки, деревянные детали крыш, почти все украшались резьбой, вышивкой, накладными металлическими узорами. Много посуды выделялось чеканкой или гравировкой, или огранкой. Чуть ли не каждый пятый стакан можно было с ходу выставлять в галерее и смотреть на него часами.
При этом порой попадались семейные истории, легенды, неплохо прорисованные в стиле комиксов, тщательно вырезанные, и на каком-нибудь сундуке с приданым выглядевшие до упаду смешными. То есть, точно ли с приданым сундук, Катя, конечно же не знала, но по сюжету такая неподъемная туша только под приданое и годилась.
Еду здесь получали из гидропонных ферм. Тонкостей Катя не поняла, да ее и не очень заинтересовало. Но что всякий в доме знал, сколько на какой процесс уходит ватт, киловатт или других единиц энергии, Катю убило наповал. Серьезно здесь подходили к энергетике; видимо, и вправду выживание от этого зависело. Катя впервые задумалась, чего она стоит по здешним меркам и к чему могла бы пригодиться... и не обрадовал ее итог размышлений. Судя по увиденному, страна еще не родилась. Она рождалась. Специалист по истории религий мог бы создавать здесь религию... но Христа, помнится, за это самое и распяли. А изучать здесь пока еще было нечего. Вот лет через сто - пожалуй, обрастет это все мхом, будет что анализировать.
Трак, паршивец, оказался директором этой самой стройконторы. Контора, правда, была небольшая, но Трак являлся сам себе хозяином... Интересно, кто на самом деле Легат? Посмотрев, как работает сам Трак и его люди, Катя начала понимать, за что здесь не любят крутых ребят с автоматами и прочей машинерией. Делать ни хрена не делают, а денег им дай. А пули не выбирают, куда лететь. По Кавказу она помнила, что никто в зоне "локального конфликта" ни от чего не застрахован. Особенно за детей было страшно. Пожалуй, она на многое согласилась бы, если бы от нее зависела жизнь ребенка.
Катя опять укололась о мысль: в этих краях от человека зависело почти все, потому что государства еще не было. Вот в чем состояло главное отличие Отрогов от Земли. С другой стороны, не было еще и защиты от внешнего врага... хотя идея Отрогов как единой страны, уже существовала, и на фермах вроде Ярмут-холла против нее не возражали. Это было явно искусственно и вряд ли могло продержаться долго.
Но собирались что-то сделать с территорией. Освоить ее. Осушить, наверное, слегка почистить лес, построить дороги. Что там еще полагается? Окопы и дзоты? Ну хорошо, а людей они откуда возьмут? Трак, конечно, прав насчет того, что на Земле сейчас народ крышей двинулся на тему оказания услуг. И прямо стадами ломится в менеджеры и марчендайзеры... а кирпич, дескать, класть и некому. И пример из Израильской истории Трак привел верный: действительно, некоторые потомки профессоров становились натуральными крестьянами с соответствующим кругозором и интересами, и не очень понимали высоколобых отцов. Просто крестьяне на Голландских Высотах одно время были нужнее, чем профессора.
С другой стороны, замыкается все так и так на людях, и не обойтись без тех, кто именно с людьми и умеет иметь дело. Так что управленцы вроде как необходимы.
С третьей стороны, зачем фирме бухгалтер или управляющий, если в ней нет людей, которые будут зарабатывать деньги - этих самых строителей, врачей, кто там еще бывает. Катя помнила основной урок Арбатских бизнес-тренингов: никто не заплатит за то, что ему не нужно. Даже нужное лучше бы загрести на халяву... а уж за ненужное платить? Да еще здесь, где полуватты считают. Здесь речь еще не заходит о дележе, рекламе, мир еще не настолько насыщен вещами, чтобы имело вес понятие "впарить". Здесь пока ценятся создатели; а какая разница, сколько стоит бензопила, если она на сорок километров вокруг единственный инструмент по дереву? Если фирма не производит чего-то для этих самых людей, ей и марчендайзер без надобности. А перепродажей тут не заработаешь: и территория небольшая, и народу немного. И перепродавать, собственно говоря, особо нечего. Но ведь они же экспортом живут... или как?
Между тем впереди по тропе показался уже и город. Утром Катю с Гришей подвез на трейлере водитель по верхней дороге, сейчас караван возвращался обычной пешеходной тропинкой. Мысли спутались. Гриша смотрел на нее и что-то говорил - наверное, ей. Надо бы отреагировать. Небось, та красотка себя размышлениями не изводит. Можно, конечно, и прикинуться "прелесть какой глупенькой". Но, как там сказал Легат: "Устанешь щуриться". Да и зачем? Из одного азарта? Катя вздохнула и переспросила у обернувшегося к ней Проводника:
- Ты сказал что-то?
***
Что-то было не так, хотя все, кажется, шло как надо. И вышли они не в Гомеле, а на самый Лебяжий. И автобус им попался довольно скоро. Плевать, что на рынок, а не в сторону города. После всего увиденного ее бы порадовали даже Дрозды, не то что Ждановичи. По утреннему времени, народу в электричке на Минск оказалось не слишком много, в девять часов еще только собирались к торгу, это уже под двенадцать повалят обратно. Электричка, вокзал, переход... В метро, конечно, очередина за жетонами. Катя несколько раз представляла себе, что вот увидит она эту милую картину, вдохнет метрополитеновский запах из дверей, и, может быть, расплачется от счастья. А нет, что-то не зацепило. Они с Гришей прошли переходом и вылезли из-под земли у Макдональдса. Прошли под стеной университета, обогнули его, нырнули под галерею, и оказались на площади. На другом берегу ее смутно маячил костел, и смотрелся точь-в-точь как через озеро.
Только теперь они вошли в метро, на ту же площадь Независимости, но другим входом. Здесь тоже работала касса, но у окошка не было не то, что очереди, а даже и людей. Купили жетоны; Катю неприятно удивило, что за время ее отсутствия жетоны стали продаваться по два в руки. Она привыкла покупать десятками и потом о них не задумываться; впрочем, последнее время Лешка возил ее в такси. Пойти, что ли, морду ему расцарапать?... Ему и так несладко придется, когда о ее возвращении узнают.
Гриша опять заговорил о чем-то; она ответила. Что же не так? Ну, будет некоторая возня с признанием ее возвращения, ну с Гришей у нее ничего не вышло... Да все не те причины; не того сорта досада. Так в чем же дело?
Катя читала много; попадались ей и романы и рассказы о том, как земляне проваливались куда-то в иной мир. Но почти никто не описывал момента, когда герой все-таки возвращается. Повидав земли заморские и те, что за гранью, он возвращается домой, и...
И что?
Никто из этих романов не возвращался. Землянин оставался там, и там становился счастлив, и всем доволен. А ты, дочитавши, закрывай книжку, ставь на полку и шагай на работу - "только в грезы нельзя насовсем убежать". Вот уже подошел и поезд; когда же они спустились на перрон? Катя и не заметила. Гриша попрощался и хотел шагнуть к вагону, она не думая удержала его за рукав. Он поглядел недоуменно, но послушался. Кате было не до него. Сейчас она поймает за хвост эту мысль!
Ага, вот.
Земляне хотят уйти. А зачем? Чего-то им не хватает, так? Так. "В этом мире того, что хотелось бы нам - нет! Мы верим, что в силах его изменить? - Да!". Только тут придется менять очень многое, в том числе и в себе. А там, за Ахероном, можно новый мир построить, практически не утруждаясь расчисткой старого... и, самое главное, никого для этой цели не прибивая... "Если грянет беда, то причиной беды будет только коварство соседей".
И только в каком-то случайном романе Катя встретила ситуацию, похожую на ее собственную... тоже нерадостную. Ну вернулся герой из преисподней... дальше что? Вот стоят они на перроне, сейчас разойдутся в разные стороны, Гриша на свою Академию Наук, а она к Октябрьской, чтобы там пересесть на поезд до Автозаводской.
Она уже не будет прежней. Кате вдруг показалось выдуманной вся ее аспирантская работа, и даже почти готовая диссертация ее уже не радовала. Она будет ходить по этой земле, помня что там, за стенкой, выращивают прозрачные синие камни и пересыпают их деревянными ковшиками. Не стесняются потерять день на украшение подоконника резьбой. Строят не для того, чтобы продать, а потому что на всю долину эта ветроэлектростанция будет единственной.
Катя не то, чтобы хорошо знала, чем такой идеализм обычно кончается, но представить могла легко. Люди ведь не зря выдумали деньги. Обмен и экспорт надо чем-то оценивать, иначе дело не пойдет. Рано или поздно на той земле появятся и корпорации, и реклама, и акции, и спекуляция ими, и миллионеры, и частные владения с колючей проволокой... а если кто хочет, чтоб было, как в сказке, то: "Видишь, там на горе, возвышается крест? Под ним с десяток солдат... Повиси-ка на нем! А когда надоест, возвращайся назад..."
