Перед тем, как закрыть дверь ненавистного мне помещения, я не удержался от соблазна сказать: ?Лехитраот, адон Вапиздус Матузокус!? ** _________________________ * Начальник отдела кадров ** До свидания, господин Вапиздус Матузокус! 23
Как то я был приглашен на семинар, посвященный Дню Катастрофы и Героизма. В программу семинара входила беседа с Председателем Кнессета*. Мы все, эмреповцы, с нетерпением ждали этой беседы. Не столько из-за высокого его общественного положения, сколько из-за желания познакомиться с человеком особых моральных качеств. ?Наверное он сработан из железа, думали мы, - если ему, одному из немногих узников Аушвица, удалось увидеть послевоенное солнце и при этом сохранить энергию, позволяющую активничать в процессе становления молодого еврейского государства?. И вот встреча состоялась. Каково же было мое удивление, в обращении его к нам, услышать: ?Я не уверен, что у вас будет в государстве Израиль крыша над головой; я не уверен, что вы найдете в государстве Израиль работу; но я убежден в том, что здесь вы обрели то, что потеряли - Родину!? Мне стало необыкновенно грустно. Родина, без крыши над головой и работы, восторга не вызывала. В заключение своей речи он сказал, что для того, чтобы Катастрофа не повторилась, нужно всегда помнить о ее жертвах. ?Мне приходилось беседовать со многими новыми репатриантами, - голос оратора звучал с отеческой доброжелательностью, - среди них я встречал любителей собирать марки, картины, значки, ювелирные изделия, но ни разу не встретил я собирающего документы периода Катастрофы и Сопротивления?.
И тут случилось непредвиденное. Дверь в лекционный зал распахнулась и в помещение вбежал человек с небольшим чемоданчиком в руке. Широкими, стремительными, напористыми шагами направился он к центральному столу, на полированной поверхности которого перед лицом Председателя Кнессета стоял микрофон. Открыв чемоданчик, он веером разбросал около микрофона фотографии, свидетельствующие о тех страшных временах, и копии каких-то документов. Из его захлебывающейся и косноязычной речи я понял, что он эмреповец, что 25 лет собирает материалы о Катастрофе и Сопротивлении, что живет в Раанане; что мэр Раананы, к которому он неоднократно обращался, не хочет ему помочь (просьба заключалась в том, чтобы выделить помещение для выставки этих уникальнейших материалов).
Председатель Кнессета и его референты тут же заверили господина Нового Репатрианта, что все образуется и что они окажут ему необходимую помощь в наболевшем вопросе. Обнадеженный жалобщик тут же успокоился. В процессе семинара я познакомился с ним поближе. Мы обменялись телефонами. Я сказал ему, что не верю тому, что Председатель Кнессета будет заниматься подобными мелочами и что если он даже и даст какое-нибудь указание, то оно заглохнет, попав в руки израильских чиновников, и что мне хотелось бы знать продолжение этой истории. ____________________________________________ * Председатель Кнессета - не конкретное лицо, а вымышленное (голос со стороны).
24 Революция любит не столько менять, сколько наклеивать новые ярлыки на старые, потому что ее, революцию эту, делают, в основном, функционеры прежнего отвергнутого режима. Поэтому, по-видимому, и появляется гигантский разрыв между задачами революции и ее возможностями. Теперешняя революция в России, несмотря, казалось бы, на то, что происходит она под узко нацеленным лозунгом возврата к капитализму, исходя из широкого спектра своих непредсказуемых возможностей, является уравнением со многими неизвестными. Из опыта истории революций мы знаем, что каждая из них - это не только игра в лозунги и ломка традиционных социальных структур - это, прежде всего, трагедия. Если допустить, что каждая революция несет в себе некую среднюю величину трагедии, то трагедия теперешней русской революции - это величина средней трагедии в степени ?а? помноженное на ?в?. Где ?а? - это то, что общество подорвано генетически (мыслящее, активное ядро уничтожено и рассеяно), ?в? - общество подорвано экономически (большевиками была уничтожена конкурентно биологическая основа частной собственности - частнопредпринимательский процесс накопления капитала и передачи его из поколения в поколение по наследству). И поскольку России, в попытке преодолеть это препятствие - эту ее личную, внутреннюю, исторически сложившуюся трагедию, приходится начинать с нуля, потуги будут настолько болезненными, обессиливающими и расшатывающими, что вполне вероятно территориальное ее дробление по национальным признакам. И если самой Россией, вернее ее имперскими амбициями, распад этот будет восприниматься как всемирная катастрофа, то ее национальными меньшинствами, как законное право на самоопределение. Надо признаться, что не по душе мне мое собственное пророчество, потому что несмотря на мое израильское гражданство, родился я в огромном государстве, приобрел там жизненный опыт и привык к размаху шагов саженьих. Жаль Маяковского. Куда теперь девать все сто томов его партийных книжек? 25
В далекие юные времена - еще тогда, читая ?Братья Карамазовы? я пришел к выводу, что в четырех братьях Достоевский описал и проанализировал собственную душу. В ней наряду с праведностью (Алеша) уживалась преступность (Смердяков), наряду с импульсивной щедростью и широтой (Дмитрий) цинизм и скепсис (Иван). И вот, недавно я познакомился со статьей Зигмунда Фрейда ?Достоевский и отцеубийство?. В этой работе великий психоаналитик пишет о Смердякове, противопоставляя его, находящемуся под следствием Дмитрию - преступление ?совершено другим братом, которому как интересно заметить, Достоевский передал собственную болезнь, якобы эпилепсию, тем самым как бы желая сделать признание, что, мол, эпилептик, невротик во мне - отцеубийца?. И дальше Фрейд замечает (имея в виду отцеубийство) - ?психология интересуется лишь тем, кто его в своем сердце желал и кто по его совершении его приветствовал, - и поэтому - вплоть до контрастной фигуры Алеши - все братья равно виновны: движимый первичными позывами искатель наслаждений, полный скепсиса циник и эпилептический преступник?. То есть, по Фрейду выходит, что Достоевский, передавая Смердякову свою собственную болезнь, как бы изобразил в нем самого себя. Но Смердяков - отцеубийца. И здесь писатель, как бы признается, что эпилептик в нем - отцеубийца. Но и остальные братья, за исключением, казалось бы Алеши, виновны, ибо, презирая Смердякова, не осуждают совершенное им преступление. Но и Алеша, если вдуматься, виновен виновен в силу своей исключительности. Он, с его стерильной душевной чистотой, не вызывает в нас столько сочувствия, сколько Иван и Дмитрий, которым ничто человеческое не чуждо. По Фрейду мы, мужчины, все без исключения потенциальные отцеубийцы. И, по-видимому, Фрейд прав. Такова наша биологическая природа. Если бы было иначе, Алеша вызывал бы в нас больше эмоциональных сопереживаний, чем его братья. Виновность Алеши в его антибиологической, антиестественной невиновности. И эта виновность, в итоге, объединяет его, как с двумя другими братьями, так и со Смердяковым и, конечно же, с Достоевским. Они - это как бы Достоевский, Достоевский это, как бы они! Однако, тут мне хотелось бы заметить, что Зигмунд Фрейд, вероятно, не читал всех произведений писателя. В противном случае, он бы не упустил из вида, что Достоевский ставил силу творческого своего самовыражения в положительную зависимость от невротического заболевания и, кроме этого, передавал черную болезнь и другим героям своих произведений. В этом аспекте психоанализ, приложенный к личности Достоевского, выглядел бы в трактовке Зигмунда Фрейда несколько иначе... Замечу также, что Бог, грех и кара за этот грех - краеугольные камни, вокруг которых разворачивается драматическое действие в ?Братьях Карамазовых?. Исходя из этого, становятся понятными до очевидности мотивы, которыми руководствовался писатель, при выборе фамилии героям романа - отцу (патологическому развратнику) и трем его сыновьям.
А. Кобринский, "ПЛАЧУЩИЙ ОСЕЛ", роман-дневник
продолжение III
26
?У всех у нас нынче мозги набекрень и очень трудно противостоять их дальнейшему перекосу. Свобода у нас нынче, конечно жуткая, совершенно невообразимая, жить бы да радоваться, а неблагодарные трудящиеся ропщут то им, видите-ли, колбасы не хватает, то конфет детишкам, то им, видите-ли, зарплата мала, то одеться не во что, то вдруг завод закрывается в виду нерентабельности и за душой ни копейки. Вместо того, чтобы открывать новые предприятия, банки, брокерские конторы (становиться миллионерами), ругаются стоэтажно и клянут на чем свет стоит и коммунистов, и демократов, и националистов и депутатов. С НИЩИХ ПО ЧЕРВОНЧИКУ - МИЛЛИОНЕРАМ ПО МИЛЛИОНЧИКУ! Этот, придуманный мною, лозунг безукоризненно точно отражает то, что делается сегодня в СССР?. * ______________________ * Из письма днепропетровского друга - Г. А-ва 27
Если бы довелось мне в минуту сию на грешной Земле нашей встретиться с Господом и он бы, на фоне эпохального крушения тоталитарных режимов, сказал бы, что демократия, в ее сегодняшнем виде, является наиболее совершенной формой правления и что ничего нового не придумаешь, я бы спросил у него: Господи, неужели ты исчерпал все свои возможности? И поскольку, до известного каждому из нас предела, на встречу с Господом я не рассчитываю и, помимо этого, уверен, что возможности Его неисчерпаемы, поблагодарив Его за то, что наделил меня разумом, попробую самостоятельно предугадать, скрытую от моих современников, теплоту парообразования будущих событий...
