Купили водки и поехали ко мне в гости.
Там однокурсник Дима разделся голым до пояса и плясал, высоко подбрасывая прямые ноги. Друг детства снял платье с Лары, надел его и разгуливал по коммунальному коридору. Направляясь в сортир, задирал это платье заранее, чтобы удобно стало.
Мы с Димой взяли его и уложили на Лару, которая захрипела и не позволила ему лежать.
Потом моих гостей стошнило ковровой бомбардировкой, и они накрыли все вокруг, работая в веерном режиме. Посмеявшись и не прибравшись, мы пошли гулять, и Лара жаловалась, что в ней забыли гондон - а может, это в какой-то другой раз было, не помню.
Пришла моя матушка домой и сразу села. И доклады слушает, с которыми соседи выстроились.
Я это рассказываю к тому, что Дима вырос и сделался гинекологом. И поступил на работу как раз к моей матушке, под крыло.
- Знаешь, - говорит она мне, - а Дима-то такой, с тобой учился - он у меня!
- Да? - воскликнул я. - Это же он тогда...
В общем, проговорился. "Нормально, - приговаривала мама, поджав губы. Нормально".
И сделала из Димы очень хорошего доктора. Настолько хорошего, что к нему даже попала рожать моя жена, и у Димы развилось нечто вроде предынфарктного состояния. Он побелел и покрылся испариной. Это был тот случай, когда сапер мог ошибиться только однажды. Не ошибся.
А нашим отличникам и активистам, которые в "Кирпич" не ходили и лекции не прогуливали, я бы черта с два доверился. Сволочь на сволочи. Без примеси обязательного и спасительного свинства.
Совсем скотам, правда, тоже бы не доверился. Например, той же Ларе-шалаве. Женщина себя блюсти должна, да. И другу детства, пожалуй, потому что он вообще не на доктора учился.
Буриме и клиническое мышление
Балду, конечно, знают все. Если кто забыл, то играют так: рисуют квадрат на листочке в клеточку, вписывают слово, а потом от него производят новые, по одной букве за раз. У кого слово длиннее, тот и молодец.
Слова мы писали самые разные. Но начинали с безобидных. Чем невиннее основа, тем интереснее брать от нее функцию. Когда мы с товарищем произвели себя в гроссмейстеры, нам показалось, будто мы одолеем кого угодно. И мы вовлекли в игру простонародного Серёню, которому тоже было скучно слушать про хирургию. Решили, что сделаем его в два счета. И нецензурная гадость стала множиться в геометрической прогрессии. Или по экспоненте, я в этом не разбираюсь.
Сначала у нас вышел маленький клинический спор по поводу слова "Распил". Серёня его вписал, а я возмущался и говорил, что глаголы писать нельзя. Потом Серёня соорудил слово "Кусатик".
- Что за Кусатик? - кричали мы, заглушая лектора.
- Кусатик, - отвечал Серёня мурлыкающим тоном. Блаженно.
Мы почесали в затылках и подумали, что Серёня, наверное, большой знаток ближнего и дальнего интимного космоса. А потому осведомлен в изощренных любовных играх, которые даже имеют собственную терминологию. Нам, зеленоротым, не знакомую.
Стоило простить Кусатика, как Серёня осмелел. Он состроил слово "Уткоблядь". Внятных объяснений мы не получили, махнули рукой и сказали: ладно. Раз так, мы тоже развяжем себе руки. После сложных многоходовых комбинаций у нас родилось очень длинное для Балды слово: "Пиздокифоз". Кифоз это изгиб такой, в позвоночнике.
Мы не сомневались в победе.
Серёня посовещался с себе подобными, поколдовал и убил нас. Он предъявил нам слово "Пиздосуковоз". Оно хорошо вписывалось в его философию метафизики и диалектики. Я не сомневаюсь, что Серёня искренне верил в существование такой машины. И даже видел ее не раз наяву. И сидел за рулем. Когда был не в кузове.
Человек с такими способностями мог сделать хорошую хирургическую карьеру, не говоря уже о Скорой Помощи. Но он не слушал лекцию, и все его клиническое мышление пропало зря. После четвертого курса медицина избавилась от Серёни и не оправилась от потери.
Абсолютный кошмар
Медициню помаленьку.
Может быть, кто-то помнит, как я рассказывал про страшную таблетку Цифран?
У этой антимикробной таблетки в побочном послужном списке значатся ночные кошмары и галлюцинации. Сам я ее никогда, конечно, не ел, а жене дал однажды, когда с ней что-то непонятное случилось, и ей потом все снились кошмары про еду. Она у меня вечно в кафе и магазинах попадает в какие-то пищевые истории.
"А чего это, - спрашивает, - мне все ужасы снятся?"
"А вот, - говорю, - таблетка".
Вдруг приехал к нам тесть из деревни. И сильно простудился. Не помогли даже теплые женские колготки, которые он носит. Или есть такие мужские? И вообще. Ничего личного, как говорится, но мне захотелось, чтобы он поскорее уехал. Тут-то я и подумал: "О! Дам-ка я ему таблетку и посмотрю, что будет".
С пищей у него отношения грубые: если щи, так нужно, чтобы ложка стояла, да бараний бок с кашей, да каша под боком... И я дал ему: нате, вот, выпейте.
А утром от волнения подрагиваю: интересуюсь его сновидениями.
Крепкий человек. Нет, кошмаров не запомнил.
Потом уточнил:
- Ну снилось так, текущее, текущее...
Кинофорум
Заведующая нашим отделением умела удивить.
Многие уже читали, что я про нее написал, так что имеют представление.
У нее была внешность первого президента России. И столь же авторитарные наклонности. И еще у нее была олигофрения, которой все-таки не было у первого президента. На эту врожденную олигофрению, словно спиртное по ножу, аккуратно наслаивался возрастной маразм. Получался красивый коктейль, играли краски. Посмотришь под одним углом - вроде, олигофрения. А при другом освещении - вроде и маразм. Пока кто-то не встряхнул стакан, так что пришлось ее проводить по уму.
Пожилая была.
Заведующая отделением воспитала себе одну докторшу, с которой мне и пришлось вместе работать, столом к столу. Та начала работать медсестрой, но заведующая отделением вцепилась в нее и послала учиться на доктора, а после сделала чудовищную вещь: взяла обратно, в то же отделение, к тем же сестрам, но уже этим самым доктором, то есть фигурой офицерской и ненавистной. Сколько же было драм! Ну, не буду.
Эта докторша растила мальчика-сына, одна. Замучила его, искала и находила в нем болезни. Совсем была психованная. Каждое утро золотопогонница выпаливала мне информацию: про то, как они в цирк ходили, и сынок говорил, будто слон не настоящий, без бивней ("А я ему: сынок! Может, это слониха? Ты яйца-то, яйца видел?"); то про фильм по Стивену Кингу под названием "Лангольеры", которого он испугался ("Спрашивает меня: мама, а разве хорошо показывать, как землю вот так едят, а?"); то жаловалась на одноклассников, которые его в школе зовут чуркой и еще определение добавляют, не везде печатное.
Тут, прислушавшись, кадры решили решать все.
- Я могу прийти посидеть, - пожевала губами заведующая.
Я мгновенно представил, как она придет в класс, не замечая разницы между классом и отделением с веселыми и не очень веселыми, но все равно поддатыми инвалидами. И не понимая разницы. И села бы там на задней парте по праву заведующей.
Эта должность виделась ей универсальной. Знаете, как она звонила по 09? Не помню, было ли у меня.
Снимает трубку, набирает 09. Говорит: "Здравствуйте. Я заведующая неврологическим отделением, врач высшей категории имярек. Мне нужно..."
- Не надо, не надо, - испуганно замахала руками докторша.
Заведующая, по-бандитски вертя ключом на цепочке, быстро вышла за дверь.
В другой раз снова посыпались какие-то школьные жалобы.
- А я к ним приду и скажу, - рассердилась заведующая, почувствовав, что творится какая-то неправда.
- Вас там еще не хватало, - грубо сказала доктор.
У них с заведующей были особенные отношения. Назовут друг дружку поганками, и хорошо.
- Падла, - всхрапнула заведующая.
В третий раз, помню, докторша стала жаловаться нам с урологом на очередной фильм, который крутили накануне. Заведующая стояла в сторонке и вращала ключ.
- Стреляют! Убивают! Все взрывается! Нужно это детям показывать? Забыла, как называется...
- "Захват -два", - сказала заведующая с торжеством.
Сектор "Приз"
Другим писателям тоже есть, что рассказать про Скорую Помощь.
Это здорово. Иначе образуется кучка монополистов, метящих в олигархи. Только эти другие ленятся, сами не пишут. Пекутся о бисере, не думая о здоровой пище.
Вот, например, приходит ко мне писатель Клубков и радует.
Была у него старая не то тетушка, не то бабушка, совершенно дряхлая. Ясное дело, померла.
Приехала Скорая Помощь с доктором. И доктор, беседуя при мертвом теле, проявляет мудрость и рассудительность.
- Это ничего, это все правильно и хорошо. А то приедешь к умершему, родственники налетают, плачут, вопят: заберите его! заберите! Переворачиваешь его на живот, а в спине - нож!
Начало
Это было короткое и трогательное время. И не первое, конечно, начало. Начал было много, и это - простите за избитую шутку - скорее, стало кончалом, но вспомнить всегда приятно. Вечная память.
