полиции нельзя, поэтому вскочила и попыталась убежать, но тот, что был помоложе, тут же поймал ее. Клара понятия не имела, сколько времени прошло с тех пор, как она потерялась. Поначалу, рассказывая эту историю, говорили о двадцати минутах, потом двадцать минут переросли в тридцать и в конце концов остановились на двух часах томительного ожидания, что было маловероятно, но звучало впечатляюще.
Не вызывало сомнений одно: Клара очутилась в комиссариате Двенадцатого округа. Пока несколько хранителей правопорядка пытались связаться с одним из ее родителей, девочка играла в шахматы с молодым стажером, а похожий на шефа полиции месье с густыми усами угостил ее леденцом.
Именно эту историю вспомнила Клара тем июньским днем, когда ей пришлось объявить родителям, что она блестяще сдала вступительные экзамены в Национальную школу офицеров полиции. Вот уже несколько недель Режана и Филипп, как ни странно, надеялись на провал, но Клара сообщала о своих успехах: когда ее кандидатуру одобрили, оставалось сдать психотехнические письменные тесты, затем пройти испытание, связанное с разыгрыванием конкретной ситуации, потом собеседование с экзаменационной комиссией и, наконец, устный экзамен по английскому. После всех этих испытаний отец Клары все же сумел сдержаться и не спросить, как так получается, что полицейские проходят такой тщательный отбор, но при этом остаются идиотами.
Когда Клара получила письмо о поступлении, она решила лично объявить новость родителям. В глубине души девушка боялась этого разговора, однако ни капли в себе не сомневалась. С одной стороны, мать с отцом переживали, что дочь выросла, но, с другой, всегда уважали ее решения. Разве они не отпустили ее в Лондон сразу после школы вместо того, чтобы заставить дочь тут же поступать в университет? Разве они не отнеслись с юмором и снисхождением к новости о том, что дочь подрабатывает не няней в тихом семейном пригороде, а официанткой в баре по ночам?
Клара толкнула дверь первого подъезда, проследовала через него во двор с маленьким садом. Она вспомнила, как играла тут ребенком, как поджигала петарды и бросала их в кусты, а когда подворачивался случай — в собачьи какашки. Девушка вошла во второй корпус и взлетела по лестнице. Она чувствовала, как в горле встал ком, как постепенно коченеет все тело. Поднявшись на третий этаж, она услышала музыку, что было странно в этот час, по крайней мере для ее родителей. Клара позвонила в дверь, однако никто не открыл. Наверное, мама находилась в дальней комнате. Клара позвонила во второй раз, а затем достала ключ. Едва она вошла, как увидела родителей, дядю Паскаля и его жену Патрисию: все четверо переоделись полицейскими и встали в нестройную шеренгу, уморительно отдавая честь Кларе. Она так и не узнала, где они раздобыли фуражки и свистки, на вид настоящие.
— Предъявите документы! — воскликнул Паскаль.
Все рассмеялись и пропустили ее внутрь. Оказалось, соседка Клары все разболтала Режане и Филиппу. На столе стояло вино и шампанское, пироги, киши и паштеты на любой вкус — так подготовиться могли только ее родители, завсегдатаи вечеринок и общественных пикников, владевшие секретами гостеприимства. Так они показали дочери, что, несмотря на непонимание — а, может быть, в некотором смысле, и предательство, — они готовы отпраздновать успех дочери. Зазвенели бокалы. Кузен Марио и кузина Эльвира устроили танцевальное шоу в наручниках.
Под конец вечера дядя Деде, который присоединился к веселью за ужином, взял гитару Режаны и затянул песню Рено „Шестиугольник“:
Страна ментов, ментов страна —
Такая Франция моя.
О долге чешут небылицы.
Под формой — лишь одни убийцы.
Клара уже собиралась дать отпор, как отец вдруг потащил ее на кухню, усадил, медленно распахнул окно, сел напротив дочери, откашлялся и закурил. Он открыл рот, чтобы что-то сказать — что-то серьезное, наверняка заготовленное заранее: фразу, совет, пожелание, что-то сильное и основательное. Но ничего не вышло: на его глаза навернулись слезы. Отец вздохнул и просто улыбнулся, разведя руками в знак капитуляции.
Эта улыбка надолго запечатлелась в памяти Клары: четкое, ясное воспоминание, перекрывающее все остальные. Ее отец был мастером слова, афоризмов, прекрасно рассуждал о вероисповеданиях и туманных теориях, в основе которых лежали математические формулы — он с легкостью применял их в повседневной жизни. Однако в тот вечер Филипп хотел произнести что-то простое, но не смог. Он хотел сказать: „Будь осторожна“.
Через несколько месяцев он умер.
* * *
Мелани Кло и Клара Руссель впервые встретились через десять лет после того, как первая переехала в Париж, а вторая поступила в Высшую национальную школу полиции. Эти десять лет пролетели, словно сквозняк, словно удар полицейской дубинкой: ты как будто вдруг очнулся от сна, обернулся назад и не понимаешь, что на самом деле произошло. Ни Мелани, ни Клара не смогли бы описать стремительные, решительные годы молодости, если бы кто-нибудь попросил. Они бы лишь ответили: было одновременно и весело и грустно. Очень быстро эти годы превратятся в сгущающийся туман, в глубине которого время от времени будут мелькать символические исторические и дорогие сердцу даты.
В две тысячи одиннадцатом Мелани Кло вышла замуж за Брюно Диоре: за несколько месяцев до этого их профили совпали на сайте знакомств. Она долго размышляла, брать ли фамилию мужа, даже подумывала избавиться от „е“ в конце (фамилия Диор казалась ей роскошной и точно подняла бы ее по социальной лестнице), однако, столкнувшись со сложными бюрократическими процедурами и необходимостью предъявить достойную причину, отказалась от своей затеи и оставила девичью фамилию. В тот же год она родила мальчика, Сэмми. Муж был старше Мелани, работал в компании, разрабатывающей программное обеспечение, и только что получил щедрую прибавку к зарплате. Тогда Мелани решила не возвращаться в компанию, где она несколько лет проработала секретаршей, и посвятить все свое время сыну. После свадьбы они переехали в Шатне-Малабри, где жили родители Брюно, а сам он провел подростковые годы, и поселились в просторной квартире в новом доме в двух шагах от парка Со. Девочка по имени Кимми родилась пару лет спустя, когда в жизни пары начался непростой период. Мелани решила остаться домохозяйкой и ждать знака судьбы — ситуация ее совершенно устраивала.
Проведя несколько лет в дежурной части комиссариата Четырнадцатого округа, Клара Руссель, которую вышестоящие коллеги хвалили за предусмотрительность, дедукцию и незаурядные способности к работе с документацией, поступила на службу в Парижскую уголовную полицию. Еще стажером она доказала всем вокруг, что ей хватает воли и выдержки, необходимых для работы там. Поначалу
