все было хорошо, пока к нему в кабинет не явился человек, уже однажды испортивший его положение.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – четко, но с издевкой поприветствовал майор Странков Анатолия.
– Отставить фамильярность, – без намека на симпатию ответил Козлов. – Что тебе нужно?
– Давно не виделись, вот, решил поздравить с долгожданным повышением. Теперь на пенсию уйдешь подполковником, а не майором, к чему ты и смирился.
– А это мы еще посмотрим. Время получить повышение у меня еще есть, так что я бы на твоем месте не был так уверен, майор. А вот ты уже вряд ли вырастешь, ведь теперь я – твой непосредственный начальник, а это, знаешь ли, о многом говорит, – на круглом лице Анатолия расползлась большая искренняя улыбка, забавно приподняв щеки.
– Конечно, посмотрим, Толик. Вот только, знаешь ли…
– Я тебе не «Толик», не забывайся, майорчик, а то завтра снова станешь капитаном! – громко перебил старший по званию, но, к его удивлению, своим криком он даже не смутил майора, который не спеша подошел к рабочему столу Козлова и, облокотившись, продолжил говорить.
– Повышения ты уже не получишь, ведь теперь у тебя не получится убрать влиятельного человека в тюрьме.
– Я защищался! – сильно стукнув кулаками по столу, Анатолий, было, попытался резко встать, но большой живот, упершись в край стола, не дал свершить задуманное.
– Защищался? Первая экспертиза показала, что Роман Кротов стоял к тебе спиной на коленях! Он тебе затылком угрожал?!
– Пошел вон! Проваливай, а то, клянусь, я и тебя сейчас пристрелю на месте! Ты ворвался в мой кабинет, оскорбляешь меня, и я могу сказать, что ты пытался на меня напасть из зависти, ведь все знают о наших отношениях! Все мне поверят!
– Да, возможно, поверят, но я уверен, что ты не станешь стрелять, ведь у меня тоже есть оружие, а ты – трус! Такие, как ты, могут только в спину безоружного стрелять, как и было с Кротовым. Так что успокойся и послушай сюда, – Андрей положил руки на плечи, прям на погоны, и, говоря, сверлил подполковника взглядом, а тот, и вправду, был напуган и не смог даже перечить младшему по званию. – Я знаю, что тебе заказали Кротова – ясно как день, и еще, пистолет, которым были убиты молодые люди вместе с небезызвестным Двардовым-младшим, оказался твоим давно утерянным пистолетом. Как оно часто бывает, если есть виновный, в деле уже мало кто разбирается, и, не найдя оружие на месте, дальше никто не пойдет. Но, к счастью, у меня есть толковый парень, которому было интересно разобраться в этом деле, – только теперь Козлов понял, с чем связан нежданный визит Андрея, пот появился на лбу, воздуха начало не хватать. – Он отыскал пистолет на черном рынке, купил его за свои деньги, чтобы все прошло тихо, и, представляешь, каково было наше удивление, когда мы сверили его номер? Хотя вру: меня это нисколько не удивило. А теперь вопрос: «Как долго ты сможешь быть моим непосредственным начальством после того, как я доложу людям сверху о находке моего парня?».
– Ч-ч-ч-ч…чееее… чего ты хочешь? – еле выговорил от волнения до ужаса напуганный и взволнованный офицер. – Денег? Повышения? Обещаю, я все устрою!
– Конечно, я не должен был тебе этого рассказывать, но грешен – не смог устоять от соблазна и не посмотреть на твою жирную, перекошенную от страха, рожу! Чего я хочу? Да чтобы ты и такие же, как ты, не смели надевать форму офицера! Не нужны мне твои деньги, мне от тебя вообще ничего не нужно, только чтобы ты исчез и не позорил таких, как я.
– Нет, пожалуйста, нет! – рука невольно потянулась к сердцу, подполковник смотрел в пронзительные, полные отвращения глаза Андрея, Анатолий не мог сделать вздох. Пот уже стекал по лицу и капал на живот, а Странков, понимая, что начальнику плохо, отпустил его и отошел на шаг назад.
– Что, сердечко шалит? Какая жалость. А я вот сейчас возьму и выйду отсюда, сделав вид, что все нормально, а там уж – как тебе повезет, – Анатолий, сидя на своем кресле, безуспешно попытался дотянуться до Андрея рукой, всем своим видом моля о помощи, но тот, как и сказал, развернулся и направился к выходу.
– Вот только обидно, что сдохнешь ты в форме, напоследок запятнав ее своим дерьмом, – закончив говорить, он открыл дверь и вышел вон. Анатолий же попытался встать, чтобы добраться до коридора и позвать на помощь, но живот все никак не пускал его из-за стола. Дышать все никак не получалось, в глазах начало темнеть от безуспешных попыток кричать – ничего кроме хрипа не получалось, в ногах и руках терялась сила, но он все же решил сделать еще одну попытку встать и, с силой оттолкнувшись, громко упал на рабочий стол, сломав его. Лежа на сломанном столе, уже закрывая глаза, Анатолий увидел полупрозрачный, еле ощутимый силуэт человека, смотрящего на него. На шум прибежала молодая девушка-лейтенант, но офицер внутренних войск был уже мертв, и она осталась единственным живым человеком в кабинете. И все-таки Странков оказался прав – Козлов ушел на покой подполковником.
Глава XIV Кошмар окончен?
Прошло три года. Виктор все так же жил у Филиппа и менять ничего не хотел. Депрессия его никуда не делась, и он все так же продолжал вести аморфный образ жизни. Вопреки всем социальным законам человека ему вовсе не требовалось общество и люди; ему совсем не хотелось никакого рода веселья или что-либо менять из привычного распорядка дня: проснулся, позавтракал, поужинал, лег спать. И все. Целые дни, что тянулись невыносимо долго, он посвящал воспоминаниям и самобичеванию. Да, он все так же винил только себя в смерти отца и братьев. За все это время он всего несколько раз уходил дальше магазина, а именно – тайком приходил к своему старому отчему дому, чтобы удостовериться, что с мамой и Ксюшей все в порядке. Явиться к ним и поговорить у него не было ни сил, ни желания. Страх, что он может вновь все испортить, продолжал жить в нем. Филипп, как настоящий друг, не мог не беспокоиться о состоянии Виктора, но все его уговоры хотя бы выйти куда-либо оканчивались ни чем. Что поделать, привычка – страшная сила, а человеку нужно совсем немного времени, чтобы что-либо стало неотъемлемой частью его жизни. Одиночество – не исключение, напротив, со временем оно укутывает нас, словно теплое одеяло, и заставляет верить, что за его пределами мир только и ждет, как сломать тебя. И, как
