- Хорошо. А если здесь их перебить не удастся?
- Двадцать-то человек? - презрительно усмехнулся Кендыри. - Одних привезенных вами винтовок, как сообщил мне Бхара, больше пятидесяти. Прибавьте сюда кремневые ружья, да помножьте все это на внезапность удара из хорошей засады, да на рельеф гор, да на помощь наших здешних сторонников...
- А на последнее вы рассчитываете?
- Безусловно, рассчитываю. Но и прочего недостаточно разве? Да я и сам надеюсь дать Азиз-хону кое-какие тактические советы...
- Вы правы, конечно. Согласен... Теперь хочу услышать ваши распоряжения...
- Пожалуйста... Прежде всего несколько точных цифр. Караван выходит из Волости вниз по Большой Реке. До слияния Сиатанга с Большой Рекой караван пройдет восемь дней, вверх по реке Сиатанг сюда - еще два. Нам важно, чтоб Азиз-хон захватил караван именно здесь - это в интересах купца и в интересах наемников. А затем незамедлительно должны явиться и красноармейцы. Дабы не допустить случайного распространения каких-либо нежелательных нам вестей, надо, чтобы события происходили в быстрой последовательности, с минимальными промежутками. Таким образом, допустим, караван вышел из Волости первого числа. Сюда он придет десятого. Значит, Азиз-хон должен занять Сиатанг накануне - девятого, а красноармейцы явятся сюда одиннадцатого, максимум двенадцатого. Если караван пройдет сюда десять дней, то красноармейцы на галопе и на рысях, - я рассчитал переходы - сделают этот путь в шесть. Шо-Пир ушел в Волость. Вы, мой друг, направляетесь туда сегодня же. Вы не объявляетесь там никому и следите за выходом каравана. Через пять дней после его выхода вы, запыхавшись и истекая п том, являетесь к начальнику гарнизона, говорите ему, что только что прибежали от Азиз-хона и что тот выступает на Сиатанг с бандой. Они садятся на коней, мчатся сюда и являются как раз тогда, когда это нам нужно. Ну, может быть, на день позже - неважно, но не раньше, ни в коем случае не раньше.
- А как Азиз-хон узнает о дне прихода сюда каравана, чтобы явиться сюда на день раньше?
- Это просто. Едва караван станет на последнюю перед устьем Сиатанга ночевку, Бхара, следящий за ним с вершины, разложит наверху костер. Дозорные Азиз-хона увидят его, и в ту же ночь Азиз-хон начнет переправу через Большую Реку, а к следующей ночи, за день до каравана, будет здесь... Обо всем этом я условился с Азиз-хоном сам, и Бхара уже сидит где-нибудь над тропою... Вся эта машина работает безошибочно при одном условии: вы являетесь к начальнику советского гарнизона ровно в час истечения пятых суток после выхода каравана из Волости.
- А что делать мне дальше?
- Ну-ну... Должен предупредить вас... Вам, вероятно, больше ничего не придется делать, потому что, надо думать, вас арестуют до выяснения, но ведь вы кто? Несчастный, бежавший от Азиз-хона бедняк. Самый ваш поступок реабилитирует вас, просидите недельки две, месяц, и вас отпустят. Конечно, вы рискуете, но в этом случае... Даже если б вам пришлось умереть, вы умерли бы в роли бедняка, не так ли?.. Ведь я должен остаться чист...
- В этом вы, конечно, не сомневаетесь?
- Ни секунды. Я знаю вас.
- Спасибо. Это все?
- Все. Давайте допьем виски и выкурим по сигаре... Да. А если говорить об этой девчонке... Если б не она, мне пришлось бы искать другие способствующие нам обстоятельства, и, может быть, всю операцию пришлось бы проводить где-либо в другом месте. Я просто использовал выгодный случай.
- Как вы думаете, что он сделает с нею?
- Не знаю. Это неважно.
- Это, конечно, неважно... А как вы подковали купца?
- О, здесь была долгая подготовка. Я сначала организовал его разорение, помог его изгнанию. Дальнейшее понятно: желание возместить себе все убытки... С прочими - с эмигрантами, скажем, - дело обстояло весьма обычно и просто. Остальное сделали деньги и обещания. Я считал, что самое главное во всей подготовке - добиться полной изоляции владений Азиз-хона. Если б об этом деле хоть что-нибудь узнал Властительный Повелитель, то все предприятие, конечно, сорвалось бы из-за его нежелания осложнять свои отношения с Россией. Возможно, он даже прислал бы своих солдат и арестовал бы Азиз-хона, чтоб предупредить его выступление. Такая изоляция, с вашей помощью, нам удалась. Не так ли?
- Удалась, безусловно. Властительный Повелитель пребывает в святом неведении. Выпьем, может быть, за его здоровье, "товарищ брадобрей" Кендыри?
- Последний глоток за него, согласен, мой добрый "господин ференги"!
- Теперь мне пора идти.
- Идите, идите. От души желаю удачи... Вы хорошо сделали, что показались тут всем. Покажитесь еще раз.
- Обязательно. Это пригодится для будущего... Да, чуть не забыл, для будущего допроса: селение во владениях Азиз-хона, из которого я бежал, называется Чорку, знаете его? На южной границе. Там вы стригли мне волосы, и там я вам жаловался, и вы мне расписали вашу блаженную жизнь в Сиатанге. А теперь я пришел к вам и сказал о подготовляющемся налете банды, и вы направили меня в Волость, и я, не зная дороги, немного плутал, задержался в пути... Так?
- Так... Вы вполне предусмотрительны... И мне пришло в голову... Знаете что? Хотите взглянуть на эту покорительницу ханского сердца?
- Отчего ж... Она действительно хороша собой?
- Вот увидите... Кстати, эта встреча тоже может вам пригодиться для дела. Пойдемте вместе.
Кендыри и его гость вышли из ослятни и направились вверх по тропинке, мимо скалистой гряды, к дому Бахтиора. Ущельцы смотрели на оборванного, грязного спутника Кендыри и сочувственно говорили о нем. Всем казалось естественным, что, когда у человека там отнимают жену, и дом, и весь скот, великое счастье выбраться на советскую сторону...
Подойдя к дому Бахтиора и увидев на террасе Мариам и Ниссо, Кендыри принял смиренный вид и провел спутника сквозь пролом в ограде.
- Здравствуй, Ниссо! Товарищ Даулетова, здравствуй, - сказал Кендыри с тем выражением легкой надменности, какое могло показаться естественным при разговоре с женщинами. - Шо-Пир дома? К нему пришли мы...
- Шо-Пира нет, - ответила Ниссо. - Разве не знаешь ты?
- Что могу знать я? Целый день жду у своих дверей, не придет ли кто-нибудь побрить бороду. Никто не приходит. Хорошо, нет у меня жены, если б была - чем стал бы кормить?.. Шо-Пир где?
- В Волость ушел Шо-Пир, - сказала Мариам, разглядывая спутника Кендыри.
- Бахтиора нет тоже?
- Не пришел еще, на тропе работает. Что скажешь, кто это с тобой?
- Дело есть, - досадливо цокнув языком, произнес Кендыри. - С властью поговорить хотим... Вот из Яхбара прибежал человек, плохая жизнь там была... Расскажи о себе, Шир-Мамат!
Шир-Мамат, низко кланяясь, причитая, со слезой в голосе, повторил историю своих бедствий.
- Поговорить ему надо с властью, дело важное есть.
- Внизу, в селении, живет Худодод, - ответила Мариам, - он секретарь сельсовета.
Кендыри глядел на своего спутника в тупом и долгом раздумье.
- Нет, - сказал он наконец. - Шо-Пира надо.
- А зачем надо? - спросила Мариам. - Может быть, я дам тебе совет?
- Нет, не женское дело... Ничего, Бахтиор вернется, я сам скажу... А ты, Шир-Мамат, иди. Придешь в Волость, Шо-Пира увидишь там... Прости, Ниссо, нарушили мы твой покой, прости, Мариам.
Пробормотав благословение пророку, оборванец ушел, оставив Кендыри на террасе.
- Напуганный человек! - сказал Кендыри, смотря ему вслед. - Застанет ли там Шо-Пира, как думаешь, товарищ Даулетова?
- Наверно, застанет. А о чем все-таки беспокоишься ты?
- Ни о чем, ни о чем... Если застанет Шо-Пира там, - ни о чем. Хороший человек, очень хороший, себя не жалеет... Дай мне немножко муки, Ниссо, есть нечего мне совсем.
Ниссо молча прошла в пристройку, вернулась с полной тюбетейкой муки. Кендыри подставил ей полу своего халата, сказав: "Благословенна будет твоя доброта!", и ушел, бережно зажимая рукой приношение.
- Странный человек этот Кендыри! - задумчиво произнесла Мариам.
- По-моему хороший, - ответила Ниссо. - А Шо-Пир не любит его... Живет тихо, ничего плохого не делает, очень бедный... Не знаю, почему не любит его Шо-Пир!..
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- Да, да, да... Сто раз - да.
И тысячу раз!
Свободны и будем свободны!
А если сегодня пришла к нам беда,
То - ярче огонь неопущенных глаз,
Свободы огонь благородный!
Непокоримые
1
Весенний праздник приближался. Уже несколько дней подряд приходила Ниссо на пустырь помогать Худододу, который в отсутствие Бахтиора взялся подготовить к пахоте его участок. Мариам, оставаясь дома, перевешивала посевное зерно и по списку рассчитывала, сколько надо дать каждому, чтобы не было обид. Кроме того, в заботе о приеме гостей, ожидаемых сюда с караваном Шо-Пира, Мариам приспосабливала для них пристройку. За лето будет построена новая школа, в ней следует выделить комнату для амбулатории. Пока же толстяку фельдшеру придется принимать больных у себя... Лавка купца вполне годится для кооператива. Гюльриз с утра до вечера толкла в деревянной ступе ядрышки абрикосовых косточек, сбивала масло, варила из тутовых ягод халву, готовя к празднику обильные угощения.
