Стр. 232, строки 26–27: вы запираете нас? вместо: запирают нас?
Стр. 232, строки 36–38 – стр. 233, строка 1: Я готов был броситься к ногам этой женщины. Как высока, как сильна, как чудно изящна казалась она мне в эту минуту признания!
Мы помолчали (восстановлено по А).
Стр. 233, строки 12–16: Одно нехорошо, и тем хуже, что это прежде мне не приходило в голову: малютка будет его, он ему скажет: «прежде всего, ты мой». А впрочем, я так слаба, так больна, что бог милостив – приберет и его (восстановлено по А).
Повесть «Сорока-воровка» говорит о неиссякаемых творческих силах и талантливости русского народа, о его стремлении к материальному и духовному раскрепощению, о присущем простому русскому человеку сознании личного достоинства и независимости. Судьба крепостной интеллигенции для Герцена неразрывно связана с судьбой всего крепостного крестьянства. Подобно «Путешествию из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева и «Дмитрию Калинину» В. Г. Белинского, «Сорока-воровка» была прежде всего посвящена обличению крепостного права в целом. Именно так оценивал ее М. Горький, когда в курсе лекций по истории русской литературы говорил: «Герцен первый в 40-х годах в своем рассказе „Сорока-воровка” смело высказался против крепостного права» (М. Горький. История русской литературы, стр. 206). В «потрясающей истории крепостной актрисы, затравленной и замученной барином» (там же, стр. 183), М. Горький справедливо увидел общую трагедию русского народа в условиях самодержавно-крепостнического строя.
В основу «Сороки-воровки» был положен эпизод, рассказанный Герцену великим русским артистом М. С. Щепкиным. Эпизод этот действительно имел место в труппе владельца крепостного театра в Орле графа С. М. Каменского – развратного самодура-крепостника под маской «просвещенного» мецената. А. Н. Плещеев писал 14 марта 1849 г. Ф. М. Достоевскому, что у Щепкина «слезы блистали на глазах, когда он говорил о свиданьи своем с этой актрисой, которой он мне и имя назвал, так же как и имена прочих лиц этой повести» («Дело петрашевцев», т. III, М.-Л., 1951, стр. 288). Крепостнические нравы, существовавшие в театре Каменского, впоследствии были описаны также в повести Н. С. Лескова «Тупейный художник» (1883).
Князь жестоко расправляется с актрисой, потрясающей зрителей своей игрой, только за то, что она, крепостная раба, осмелилась протестовать против надругательства над ее достоинством женщины, над элементарными человеческими правами. Так раскрывается в повести подлинное значение упоминания в эпиграфе о «хозяине, ласковом душою».
Либеральная критика 40-х годов пыталась замолчать обличительный пафос повести Герцена. В «Заметках о русской литературе прошлого года», опубликованных в январской книжке «Современника» за 1849 г., П. В. Анненков истолковал «Сороку-воровку» как произведение, в котором «все резкое и угловатое» «осторожно обойдено». «…С каким уважением к эстетическому чувству читателя, – писал он, – рассказано происшествие, которое под другим пером легко могло оскорбить его». Либерал и критик-эстет Анненков стремился ослабить те выводы, которые, несмотря на цензурные искажения, напрашивались читателю повести.
В 1863 г., в статье, посвященной памяти Щепкина, Герцен писал о нем и о Мочалове как о «тех намеках на сокровенные силы и возможности русской натуры, которые делают незыблемой нашу веру в будущность России». Таким же «намеком», укреплявшим связи демократа Герцена с народными массами России, был образ крепостной актрисы. В ее протесте Герцен еще не усматривает исторически действенной, активной силы, горькая исповедь актрисы вызывает у рассказчика лишь тягостные раздумья. Однако образ героини повести не оставляет впечатления слабости; это гордый и мужественный характер, мятежная, бунтующая душа. Не случайно она с таким вдохновением играет именно Анету – образ на сцене дополняет характеристику самой актрисы, глубже и полнее раскрывает ее.
Одним из важных звеньев в идейном содержании повести служит ее начало. Разговор о театре и о возможности появления в России великой актрисы по существу является выражением взглядов Герцена на условия развития русской культуры и русского искусства, борьбы писателя-революционера со взглядами славянофилов и буржуазных либералов-западников. Славянофилы, отрицая политическую и экономическую отсталость крепостной России и идеализируя полуфеодальную крестьянскую общину, тот «сельский быт, один народный у нас», о котором говорит в повести Герцена «славянин», враждебно относились к прогрессивному развитию русского искусства, как и всей русской культуры. Славянофильские понятия об идеалах русской народности связывались с московской стариной; недаром «славянин» так решительно настаивает, что встретить великую русскую актрису можно разве только в Москве. Свои идиллические и, по сути дела, глубоко реакционные представления о русской народной жизни «славянин» противопоставляет «Западу», где, по его мнению, «все основано на вражде». Выдавая себя за истинных поборников народных нравов и народного духа, славянофилы свои искаженные понятия о подлинно национальных чертах русского народа прикрывали ложным подражанием простонародью; даже свой внешний облик они стремились стилизовать под русскую старину: так, «славянин» в повести Герцена по-патриархальному острижен «под кружок».
Космополит-«европеец» также считает, что на русской сцене не может быть актрисы, «которая была бы не хуже Марс, Рашель», но причину этого он видит в национальной ограниченности русской культуры.
Герцен, мысли которого в разговоре выражает «молодой человек, остриженный под гребенку», спорит и с тем и с другим, по существу одинаково отрицающими духовные богатства, стремление к независимости и сознание достоинства человеческой личности, присущие русскому народу. Для писателя неприемлемы и славянофильская проповедь патриархальной покорности и барское пренебрежение либерала-западника к русскому национальному искусству.
Тяжелые условия жизни русского народа под ярмом крепостников не дают ему возможности в полной мере выявить свою одаренность – таков вывод, к которому подводит читателя рассказ «известного художника».
«Сорока-воровка» – повесть большого социального значения, свидетельство пристального изучения писателем-революционером русской действительности, выдающееся произведение критического реализма в русской классической литературе.
Твой дом, украшенный богато… – Цитата из анонимной эклоги «Графу С. М. Каменскому», напечатанной в мартовской книжке «Украинского вестника» за 1816 г. (ч. 1, стр. 343–348). Стр. 214. Здесь натиск пламенный… – Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «К вельможе».
Император Август, который разделял ваши славянские теории ~ совершенно чистыми. – Римский император Август в период своей диктатуры ввел ряд законов, направленных на укрепление семьи; его дочь Юлия получила строгое воспитание под наблюдением отца, но впоследствии была известна своим безнравственным поведением.
«Opium et champagne» («Опиум и шампанское») – французский одноактный водевиль; в сезон 1842/43 г. был поставлен в Москве, тогда же переведен Д. В. Григоровичем (при участии В. Р. Зотова) на русский язык и показан на сценах Малого и Александринского театров.
…рыдал от «Сороки-воровки»… – Имеется в виду историческая мелодрама Кенье и д’Обиньи (1815); на петербургской сцене впервые была показана в октябре 1816 г. (см. «Сорока-воровка, или Палезосская служанка». Историческая драма в трех действиях. Сочинение гг. Кенье и д’Обиньи. Перевод с французского г. Вальберха. СПб., 1816). В работе над повестью Герцен, несомненно, обращался к тексту этого издания; приводимые им слова Анеты и некоторые мизансцены заимствованы из пьесы.
Последний бедный лепт, бывало…– Цитата из главы четвертой «Евгения Онегина» А. С. Пушкина (строфа XLV).
…хоть по россиниевской опере. – Опера Дж. Россини «Сорока-воровка» (1817) в Петербурге была в первый раз представлена в январе 1821 г.
«Коварство и любовь» – драма Ф. Шиллера; была впервые переведена в России в 1806 г., поставлена на сцене петербургского театра в 1827 г.
Доктор Крупов*
Впервые опубликовано в С (под названием «Из сочинения доктора Крупова»), 1847, № 9, отд. I, стр. 5-30 (ценз. разр. 31 августа 1847 г.); подпись: Искандер;затем в сборнике «Прерванные рассказы Искандера», Лондон, 1854, стр. 149–197. Рукопись неизвестна.
Печатается по тексту второго, исправленного издания сборника «Прерванные рассказы Искандера», Лондон, 1857, стр. 155–203.
Повесть «Доктор Крупов», как и «Сорока-воровка», предназначалась для альманаха Белинского «Левиафан». Замысел повести встретил горячее одобрение критика. «Мысль „Записок медика”, – писал он Герцену 19 февраля 1846 г., - прекрасна, и я уверен, что ты мастерски воспользуешься ею» (В. Г. Белинский. Письма, т. III, стр. 102). Повесть к тому времени была уже закончена, и вскоре Белинский получил ее рукопись. «„Записки доктора Крупова” – превосходная вещь», – отозвался он в письме к Герцену от 20 марта 1846 г. (там же, стр. 104).
