всегда твое мнение слушаю! — возразила Светлана Павловна.
— Ага. И поступаешь по-своему. Короче, полетели в Хорватию мы тогда. Врать не буду, хорошо было, море теплое, прямо парное, помнишь, Свет, мы там в грозу голышом купались?
— Нашел что рассказывать!
— А чего? Молодые же были, что нам, чуть за сорок, раздеться еще друг при друге не стыдно, да и ночь, никого вокруг не было, одни мы были дураки шальные. И не боялись! Молния фигачит, гром гремит, дождь проливной пошел, и тоже теплый, сверху тепло, и в воде тепло, такое ощущение, что везде кругом вода, а мы как русалки. То есть она русалка, а я…
— Русал! — предложил Данила.
— Водяной, — Сергей Михалыч подобрал слово проще и привычней. — И вот мы, значит… У нас дети дома почти взрослые, а мы тут в воде кувыркаемся в обнимку…
— Ну-ну! — остерегла Светлана Павловна. — Начал тут эротику сочинять, вино заиграло?
— Да? А кто раздеться первый предложил? Не ты? И в воду потащила! Разбойница у нас была Светлана Павловна, авантюристка!
— Да хватит уже тебе, начал про одно, а свернул в похабщину какую-то. Ты к чему вел-то?
— К тому! Не помнишь? Я через неделю ангиной заболел! С детства не болел ни разу, а тут жара, а я заболел!
— Пиво холодное не надо было пить!
— Да не холодное оно было! Вот женщина! Сто раз ей говорил — нормальное пиво было, я такое и раньше пил каждый день, да, немного прохладное, но кто же пиво теплое пьет? Нет, не в пиве было дело, а в том, что я домой хотел так, что затосковал! Как когда-то говорили? В здоровом теле здоровый дух! А если дух нездоровый, то и тело болеет. А прилетели домой — никакого горла, все в полном порядке. Значит, и у меня то же самое обнаружилось — родинозависимость! — торжествующе сказал Сергей Михалыч супруге, будто поставил наконец точку в давнем споре.
Данила в это время думал о чем-то своем. И спросил художника:
— То есть, значит, вы там везде остаться могли и не остались?
— Совершенно верно.
— Ну, не знаю. Я бы, если бы возможность была, хоть завтра свалил. Не потому что родину не люблю, но совсем же другие возможности. И платят нормально. Я по своему уровню там бы точно не потерялся. Ко мне со всего района тачки гонят со сложными случаями, я бы там свою мастерскую открыл. И дом купил бы в кредит. А тут боишься семью завести, потому что неизвестно, что завтра будет.
— Почему неизвестно? — хмыкнул Гусаров. — Завтра будет то же, что сегодня и что вчера. Пора привыкнуть.
— А я не хочу привыкать, хочу жизнь строить! — заявил Данила, дойдя до пафоса под действием вина.
— Вам кто-то тут сильно мешает? — спросила Арина. Недобро спросила, с подтекстом спросила, и за этим подтекстом угадывалась четкая жизненная позиция.
Данила понял, что дал маху. Он ведь что хотел? Он хотел намекнуть на то, что хороший мастер, что у него серьезные планы на создание семьи, а работа за границей была лишь поводом, чтобы подвести к этой теме. Арина же выловила только заграницу, и это надо исправить.
— Да нет, — сказал он. — Я чисто абстрактно, на самом деле куда я денусь, у меня тут и дом, в смысле, у родителей, и у них там целое хозяйство, корову даже держат. Овцы есть, кабан был, кур десятка два, участок пятнадцать соток, там и сад у нас, и огород. Я им помогаю, конечно. С сестрой занимаюсь, она маленькая у меня.
— С этого бы и начинали. А то — чисто абстрактно! Я давно заметила, как говорят про чисто абстрактно, то все плохо, а как спросишь конкретно, оказывается, все хорошо. И сад, и корова, и машин, наверно, несколько.
Все притихли, почувствовав себя в чем-то виноватыми, будто девушка не Даниле делала выговор, а им всем.
Гусаров разрядил обстановку, сказав Сергею Михалычу:
— Если вы сейчас еще наливочки предложите, думаю, никто не откажется.
— Да запросто! — с охотой откликнулся Сергей Михалыч.
Светлана Павловна начала было:
— Ну…
И всем по этому первому звуку было ясно, что последует: ну уж нет! — это явно был звук отрицания. Но Светлана Павловна после этого сделала паузу и закончила неожиданно:
— Ну, в самом деле, раз уж праздник… И мы же не напиваться же!
Сергей Михалыч, как фокусник, одним движением свинтил пробку с бутылки так, что пробка чуть подлетела над горлышком, продолжая вращаться и упала в ловко подставленную ладонь. Он налил всем, и все, держа стаканы обеими руками, потому что машину все-таки слегка потряхивало, смотрели на Гусарова, ожидая, что именно он произнесет второй тост, если уж произнес первый. Да и вообще его тут было больше, чем других — во всех смыслах.
Гусаров, видя это, не стал чиниться, но не тост произнес, а выдвинул предложение:
— Давайте не просто так выпьем, а вот как. В выпивке ведь что самое приятное?
— Вкус! — ответил Данила. Пусть Арина знает, что его алкогольные градусы не привлекают, он не пьяница какой-нибудь.
— Еще версии?
— Чтобы легче стало, — сказала Римма Сергеевна.
— Обмануть психику хмелем, — слегка сважничал Галатин, немного уязвленный лидерством Гусарова и напомнивший этими словами, что он тоже не лыком шит.
— Да ничего в ней приятного, — сказала Светлана Павловна. — Пять минут хорошо, а потом целый день плохо.
— Пять минут тоже деньги, — заметил Сергей Михалыч.
— Конечно, — поддержал Гусаров. — Люди вот, мужчины и женщины, занимаются любовью, а сколько это занятие длится?
— У кого как! — не удержался Данила. Ему потребовалось усилие, чтобы не взглянуть в этот момент на Арину.
— Это да, — согласился Гусаров, — но все равно недолго. А уж кульминация совсем коротко, секунды какие-то, но вспомните, на что люди ради этого идут!
— Прямо уж секунды, — негромко сказала Римма Сергеевна.
Гусаров изумился:
— Римма Сергеевна, чую опыт и знания! Поделитесь!
— Давайте уже выпьем, — отмахнулась Римма Сергеевна.
— Арина еще не сказала, — напомнил Данила. — Что для тебя в выпивке самое приятное?
Он перешел на ты, надеясь, что Арина ответит тем же.
— Не знаю, — сказала Арина. — Я не настолько в этом компетентна. Если честно, предпочитаю всем спиртным напиткам чай с лимоном. Что самое приятное, Андрей Андреевич, скажите сами.
— Говорю. Момент ожидания! Как и во многих других вещах. Я вот рассказал вам про свою любовь, теперь давайте вы. Про то, у кого какая была самая сильная любовь в жизни. Кто расскажет, тот и выпьет, а потом другие, по кругу. Тут у нас момент ожидания и возникнет,
