Н а т а ш а. Да. Должен принести бумаги. А что?
С т о г о в. Хотите знать, что будет с золотым? Следите за ним. А я ухожу.
Н а т а ш а (возмущённо). Куда? Мы ведь ничего ещё не решили! И зачем вам Глинкин? Не понимаю...
С т о г о в (резко). Больше я не могу говорить... с вами.
Н а т а ш а. Почему?
С т о г о в (уходит). Не могу... не умею...
Н а т а ш а. Боже мой... Зачем всё это? Я думала - вы из тех, которые тайно учат... чему-нибудь... что-то знают настоящее...
С т о г о в. Нет, я не из тех. Я - ничего не знаю. И ненавижу тех, которые всё знают, всё осудили. (Ушёл.)
Н а т а ш а. Какая же это жизнь? Какая жизнь?
Занавес
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Через час. Из угла, из своей комнаты, вышла П о л и н а, погасила на столе огонь лампы, комната освещается луною через окно, верхняя часть лестницы - светом из открытой двери Наташиной комнаты. П о л и н а подошла к двери магазина, отступила.
П о л и н а. Кто это? Клавдия - ты?
Н а т а ш а (выходит, кутаясь шалью). Это - я.
П о л и н а. Что ты - в темноте?
Н а т а ш а. Сижу, смотрю на улицу, там светло, луна. (Положила руки на плечи мачехи, шаль упала на пол.) Слушай, этот... Стогов - кто он всё-таки?
П о л и н а (вздохнув). Был хороший человек, а теперь - негодяй...
Н а т а ш а. Негодяй?
П о л и н а. Сама видишь. Я - не виню его, все - так!
Н а т а ш а. Негодяй, потому что разлюбил тебя?
П о л и н а (не сразу). Почему ты говоришь - разлюбил? Ведь вот он нашёл меня, явился...
(Молча смотрят друг на друга. Полина снимает со своих плеч руки Наташи - кажется, что она хочет обнять себя её руками, но затем отталкивает их. Идут рядом к окну, не глядя друг на друга.)
Н а т а ш а. Завтра - воскресенье...
П о л и н а. Да. А - что?
Н а т а ш а. Так. Дни бегут, точно испуганные собаки.
(Стоят у окна.)
К л а в д и я (осторожно выглянула из двери своей комнаты. Подмышкой узел, в руке - чемодан. Скрылась. Затем выходит без вещей). Чем любуетесь?
Н а т а ш а. Луной.
К л а в д и я. А я иду к Дуне, ночевать. Она - одна. Тётка её уехала дачу продавать. (Молчание.) Муженьком моим не пахнет? Не видали его?
Н а т а ш а. Нет.
К л а в д и я. Значит - в трактире. Ну, прощайте! Иду. (Ушла в свою комнату.)
П о л и н а. Я тоже уйду, Наташа. Я - спать.
Н а т а ш а. Усни. (Нахмурясь, смотрит вслед ей. Идёт к двери магазина, подняла с пола шаль, набросила её на себя, скрылась в магазине.)
Д у н я (из двери кухни, осторожно стучит в дверь Клавдии, та - на пороге, шепчутся). Ты мне вещи в окно подай, а я их - через забор.
К л а в д и я. Он - ждёт?
Д у н я. Ну да! Скорее. (Взяла из рук Клавдии узел, ушла. Наташа выглядывает из магазина.)
К е м с к о й (спускается с лестницы, в халате, на голове - шёлковая чёрная шапочка). Наташа! Глинкин! Кто-нибудь есть тут? Никого, когда нужно. Темнота. Экономия. Всегда были люди, но никогда они не были так отвратительны. (Кричит в окно.) Наташа! (Идёт в кухню.)
Б о б о в а (нарядно одетая, из кухни). Не спишь - ходишь? Эх, старость!
К е м с к о й. Никого нет...
Б о б о в а. Ночь всех в сад выманила. Идём, провожу. У меня, батюшка, дельце к тебе. Блудливые языки говорят про меня...
(Ушли. Клавдия вышла из своей двери с вещами, но тотчас бросилась назад. Ефимов и Глинкин с портфелем, выпивший. Ефимов тоже нетрезв.)
Г л и н к и н. Не заметил нас, старый чёрт. Вот - жизнь! За двадцать пять рублей работаю до поздней ночи, а?
Е ф и м о в (мрачно). Все живём плохо. У меня, брат, тоже... кошки в душе. Да. Правильно говорят: любовь - мученье...
Г л и н к и н. Это - когда глупо говорят. Любовь - дело государственное. (Сел к столу. Поднимает кружок под лампой, быстро опустил. Улыбается. Вынул из кармана стекло, вставил в глаз.) Удивительно.
Е ф и м о в. Ничего удивительного нет. Ерунда всё. И - не всякий понимает, что ему надо. Людям надо приказывать: вот чего желайте, а иного не сметь! Если б я был... (Смотрит на стенные часы.) Где этот чёрт Лузгин? Хотел придти... (Свистит.)
Г л и н к и н (блаженно улыбаясь, напевает). "Наша жизнь - полна чудес..."
Е ф и м о в. Теперь моноклей не носят.
Г л и н к и н. Что-с?
Е ф и м о в. Не носят моноклей теперь.
Г л и н к и н. Предоставь мне знать эти вещи, а?
Е ф и м о в. Не носят. И это - не монокль, а стекло от дамских часов, я вижу. Дёшево форсишь.
Г л и н к и н. Ты глуп!
Е ф и м о в (встал). Не очень. Нет, я не очень глуп. (Идёт к себе.) Клавдия!
Г л и н к и н (взял со стола монету. Поцеловал). Милая...
Н а т а ш а (подошла к нему сзади). Положи на место.
Г л и н к и н (испугался, вскочил, выхватил стекло из глаза. Смеясь, обнял Наташу за талию). Наталия - и так далее. Это - ты делаешь, да? Это очень мило. Дай щёчку...
Н а т а ш а (оттолкнув его). Положи монету на место.
Г л и н к и н. Но - почему? (Сердится.) Ты всё - капризничаешь, душа моя! Это может надоесть мне.
Н а т а ш а. Пошёл прочь!
Г л и н к и н. Позволь - что такое?
Н а т а ш а. Пошёл прочь, идиот!
Г л и н к и н (оробел). Но - что ж тут такого? Ты положила - я взял. В чём же дело? Наконец, я не могу допустить, чтобы ты кричала на меня... Моё достоинство... Я скажу Кемскому, что ты невозможна...
Н а т а ш а (отходя от него). Ничтожество ты...
Г л и н к и н (идя за нею). Ты забываешь, что я - дворянин, и в наше время, когда мы единственно...
Н а т а ш а. Уйди! Я тебя ударю... (Бежит вверх по лестнице.)
Г л и н к и н (растерянно). Послушай... Что ж это? Чего ты хочешь?
(Кемской и Бобова идут.)
К е м с к о й (брезгливо отмахиваясь). Ну, довольно, не надо! Я сказал: заплачу тебе. Не надо это - сплетни и всё...
Б о б о в а. Как - не надо? Надо, милый! И заплатить мне по векселю надо, и знать, что в доме делается, надо тебе. Ты - верь мне. От кого, кроме меня, непорочную ласку увидишь ты? Я тебя знаю, я тебя помню, каков ты сокол был. Двадцать-то годков спустя... Помнишь, как ты со мной на пароходе знакомство свёл. Какова была я...
К е м с к о й (оглядываясь). Ф-фу, какая ты!.. Тут люди везде, а ты...
Б о б о в а. Ну, не буду, не буду... Ну, молчу! А ведь сердечко-то твоё, старенькое, последние дни-ночи доживая, оно ведь не умолкнет, оно не онемеет...
К е м с к о й. Нет, это... чёрт знает что! Это же необходимо кончить... необходимо!
Б о б о в а. То-то вот! Необходимое, брат, не обойдёшь, нет! Бога - не обойдёшь, правды - не обойдёшь! Всё, всех людей обойти можно, а правду обойди-ка? Она - не обходима, да, да, милый! Обойди её, попробуй, и заплутаешься...
К е м с к о й (заметив Глинкина, который зажигает лампу). Ну что? Что стоишь? Стоит и... слушает!
Г л и н к и н (вынимая бумаги из портфеля). Вот, протоколы допроса и ваше заключение по делу Краевых.
К е м с к о й. Ну, что же? Надо подписать! Перо! (Садится к столу. Глинкин даёт ему перо. Подписывая бумаги.) Завтра отнесёшь прокурору. Вероятно, ошибки, ошибки у тебя. Ты, брат, небрежен, да! Найди Наташу...
(Бобова ушла в комнату Ефимовых.)
Г л и н к и н. Она - у себя...
К е м с к о й. Позови.
Г л и н к и н. Я с ней поссорился. Я хочу сказать вам, что она...
К е м с к о й (с досадой). Знаю, знаю! С такими девушками - не ссорятся, если ведут себя умно... Иди... Поссорился... Ты, братец, не глупи...
(Полина в белом платье выходит из своей комнаты, оглядывается.)
К е м с к о й. Это - вы? Куда это вы?
П о л и н а. В гости.
К е м с к о й. Так поздно? Гм... Я нахожу, что ваше... Ваш пример вреден для Наташи. Все эти постояльцы... этот бритый... Бобова говорит, знаете, что он и вы...
П о л и н а. Прощайте.
Я к о в л е в (в двери кухни). Куда?
П о л и н а. К знакомой.
Я к о в л е в (оглядывая её). Какая - знакомая? У тебя нет знакомых.
П о л и н а. Есть. Одна.
Я к о в л е в. Врёшь! И - нарядилась? Ты... (Схватил её за плечи, она его отталкивает.)
К е м с к о й (подошёл). Послушай, Яковлев, это - невозможно. Ты сам виноват, ты стар, она - молода. Ты поселил тут... разных... Наташа тоже молода и неопытна...
Я к о в л е в. Позвольте...
К е м с к о й. Нет, подожди, я говорю, я! Я хотел семейно и тихо всё это... Это - мой дом. Я стар, мне нужен покой. Ты должен считаться с этим, а ты... Тут Наташа...
Я к о в л е в. Наташа - кто?
К е м с к о й. То есть - как это - кто?
Я к о в л е в. Она - дочь моя? Моя дочь?
К е м с к о й. И... и что же?
Я к о в л е в. А - вот это самое! Моя?
(П о л и н а стоит у окна, смотрит на них.)
К е м с к о й. Ты, кажется, выпил?
Я к о в л е в. Выпил? Да! Яду выпил!
К е м с к о й. Послушай, что же это? Ты - добрый человек, и я добрый. И вот, у нас нехорошо.
Я к о в л е в. Что - нехорошо?
К е м с к о й. Ты не можешь прилично устроить семью. И всем с тобой скучно, тяжело...
Я к о в л е в. А если я вас, барин, к чертям пошлю, к самым отдалённым, а?
К е м с к о й (выпрямился, смотрит грозно, - а беспомощен и жалок). Свинья ты, братец...
(Наташа на лестнице, Глинкин - сзади её, ступеней на пять выше, очень растерянный.)
Я к о в л е в (яростно). Свинья, а вам - братец? Как же это, а? Хэ-хэ! Как же-с?
К е м с к о й (падая на стул). Ты... я не знаю что!..
Н а т а ш а (Яковлеву). Вы не смеете так грубо говорить с моим отцом...
Я к о в л е в (отшатнулся). Что? С кем?..
Н а т а ш а. Вы знаете, что он - мой отец...
