извещают нас о вакансиях, даже о престижных, которые обычно по знакомым. А вы раньше кем работали?
– Руководителем, – незаметно для самого себя соврал Хвостокрутов, потягивая чай. – Под моим началом было около ста голов и сиденье под задом, потом пошел на повышение и стал гайки закручивать, затем пришлось постругать, а последнее место работы – в тепле и безо всяких скандалов.
– А трудовая? – спросила женщина.
– Сгорела, – просто ответил Хвостокрутов. – Не верите?
– Да что вы!? Как людям не верить? – обиделась женщина. – Вот вам направление, будете работать начальником отдела, и не смею задерживать.
Предприятия в маленьком нефтяном городе приветливо улыбались Хвостокрутову, но сердце его трепетало: направление имелось, но как там окажется в действительности? Он шел и думал по этому поводу, из задумчивости его вывела следующая картина.
Возле пешеходного перехода в два ряда выстроились автомобили – на той символической границе, где серая лента асфальта разрезается белыми полосами. На переходе никого, к нему только-только приближалась женщина. За лобовыми стеклами, и это было хорошо видно, водители помахивали руками, приглашая ее пройти на пешеходный переход.
Хвостокрутов замер, а нижняя челюсть, потеряв мышечный контроль, стала опускаться, когда один из автолюбителей, сидевший за рулем ближайшей машины, выскочил из нее, подбежал к этой женщине, взял ее за руку, сопроводил до середины дороги, а на прощанье поцеловал в щеку.
Хвостокрутов огляделся. Рядом с каждой пожилой женщиной шел младший школьник и нес ее тяжелые сумки, что-то весело рассказывая. Никто не курил, не плевал и не пил пиво на улице и ни одного мата… Тротуары поражали необыкновенной чистой, а жилые дома сияли красками, а не натурализмом строительного материала.
«Вот это город, вот это житуха», – подумал он и пошел на остановку, где народ, ожидая маршрутку, занимал очередь на посадку.
– Вы спешите? – участливо спросила его женщина, стоявшая в очереди.
– Спешу, мне на работу надо устроиться, – ответил Хвостокрутов.
– Тогда проходите вперед, – хором пригласила его очередь.
– Так, я ж не за водкой, – удивился Хвостокрутов.
– Не имеет значения, – ответила очередь.
Предприятие по добыче нефти Хвостокрутов нашел быстро. Зашел, а там его уже ждали на проходной.
– Уже наслышаны, наслышаны, Юрий, извините, не знаю отчества, – уважительно вытянулся в струну охранник. – Начальник вас ждет. Зовут Владимир Владимирович. Проходите наверх по лестнице.
Хвостокрутов вошел в приемную и мигом был принят.
– Какой контракт хотите? Называйте сумму не стесняйтесь, – радушно предложил Владимир Владимирович.
– Хотя бы,… – начал было Хвостокрутов.
– А бог с вами, дам вам оклад, как у меня, – недослушав, произнес Владимир Владимирович. – А сейчас быстрее на медосмотр и к главе города, он для вас уже квартирку приготовил.
Хвостокрутов от таких чудес будто бы опьянел, и вокруг него завертелись головы, возникавшие, словно из воздуха, и в воздухе же и исчезавшие:
– Сразу, как услышал, что вам жить негде, решил дать вам двухкомнатную, на вырост, ведь женитесь еще, – говорила голова Хамовского приветливо. – Я теперь не матерюсь
– это неприлично, а раньше мог. Грубоват бывал. Может еще чего надо? Рекомендую воспользоваться программой переселения, как захотите уехать.
– Да я отсюда никуда, – вмиг выстрелил Хвостокрутов…
– Хотите больничный бесплатно? – спрашивала его голова в белом врачебном колпаке. – Как устанете от работы, приходите. Любые обследования по вашему первому желанию. И смотрите, более трех лет здесь жить нельзя! Но вы и сами с радостью уедете, потому что денег заработаете прорву, и жилье на земле дадут. Здесь ко всем такое отношение.
– Спасибо, спасибо, – затараторил Хвостокрутов …
– Проходите, проходите, это теперь ваша квартира, – приглашала позвякивая ключами начальница управления коммунального заказа маленького нефтяного города Горилова. – Мы строим комфортное жилье, недостатков нет. Осторожнее с горячей водой, из крана течет кипяток, и к батареям зимой не прислоняйтесь – ожог будет. И что особо вас обрадует – мы каждый год понижаем квартплату.
Тут Хвостокрутов не выдержал и упал в обморок, а когда очнулся, то увидел перед собой по-отечески заботливое лицо врача скорой помощи Моргопланова.
– Пришел в себя дорогой, очнулся, – обрадовался он. – Это бывает с вновь прибывшими. У нас действительно райский город. Из деревни пожаловали?
Хвостокрутов кивнул.
– Я так и думал, – продолжил Моргопланов. – Ты еще во дворах не гулял. Увидишь, как у нас собак выгуливают, опять грохнешься. Все на поводках, в намордниках. Собаководы собирают экскременты за псинами в пакетики, а чтобы завести четвероногого друга, они ж по подъезду ходят, разрешения спрашивают. Так что, привыкай деревня к отлаженной жизни Крайнего Севера. Ну, ты в норме?
Хвостокрутов кивнул…
Он вышел в подъезд и этажом ниже встретил пацанов, которые на лестничной площадке наперебой читали Пушкина.
– Можно мы тут посидим? – спросил один из них у Хвостокрутова. – Мы не мусорим, а если надо пол в подъезде вымоем.
– Сидите, мне-то что, – сказал Хвостокрутов.
У подъезда он встретился с пенсионеркой, та сидела на лавочке и щурила глаза на солнце.
– Присаживайтесь, – пригласила она. – Вы наш новый жилец?
– Да, – признал факт Хвостокрутов.
– Чудесный город, чудесный, – поделилась пенсионерка. – Снег здесь убирают сразу, как выпадет. Чиновники каждую минуту наполняют служением людям. Вот моя дочурка не могла замуж выйти. Пришли на прием. Так Хамовский предложил хороших мужиков с зарплатой на выбор. И такое во всем. Чудесный город, чудесный…
Это была идеальная телевизионная программа Татьяны Валер, супруги Нестора Павшина, за которую она получила звание: журналист года маленького нефтяного города. Все остальные подобные звания за предыдущие и последующие годы забрал себе основатель конкурса «Человек года» – главный редактор газеты маленького нефтяного города – Квашняков.
***
В это же время в маленьком нефтяном городе создавалось иное произведение, да такое, что если бы о нем узнал кто-либо из начальства, то автор долго бы в маленьком нефтяном городе не прожил, а если бы и прожил, то времени не имел на подобное писательство, поскольку искал бы, чем прокормиться.
«Отдавать другим можно тогда, когда, наполняя собственную чашу, не делаешь ее полнее, но и отдавая, не осушаешь».
Это было лучшее, что Алик писал когда-либо, и он это знал. Книга задумывалась, как дань памяти Сапы, его мудрого учителя, как долг судьбе, вынудившей Алика скрыть свое авторство на листовки, высмеивавшие Хамовского и Квашнякова, а по словам Сапы, его уволили из администрации маленького нефтяного города именно из-за них.
Книга, словно живой организм, пожирала все, что только казалось ей полезным и вкусным. Она втягивала в себя старые дневники, интересные газетные работы, наблюдения за людьми, опыт работы в журналистике и самих журналистов… и афоризмы, и мысли, которые Алик все сочинял
