Перед глазами возник огромный кусок газетного листа с пустым, ничем не заполненным прямоугольным пятном. Пятно превратилось в огромное зеркалоэкран, в центре которого большие скользящие буквы сложились в надпись: Прошлое? Настоящее? Будущее?.. Республики "Утопия". Затем эта надпись исчезла, и на экране появилась другая: "Беседа, которую вели Леафар и Ром о попытках наилучшего устройства одной маленькой республики". Надпись исчезла и на экране появились двое степенных мужчин среднего возраста. У одного и лицо и верхняя часть туалета точь в точь такие, как на известном портрете Томаса Мора, а нижняя часть -- брюки и туфли современные. Второй же одет в современный светлый костюм, поверх которого что-то вроде накидкипелерины. У второго в руках большая белая пластиковая папка, типа скоросшивателя, на обложке которой большими печатными буквами написано "Утопия"? У первого большой современный дипломат в правой руке. Направляясь вперед, они о чем-то громко говорят. Разобрать суть беседы трудно, но слышно, что их речь перемешана старыми и современными терминами и языковыми формами. Затем под деревом появляется скамейка, на которую они неторопливо усаживаются. Первый ставит на траву возле скамейки дипломат, а второй, выдвинув вперед руку с папкой, говорит: -- Друг мой Ром, я рад, что мое столь долгое путешествие завершилось именно здесь, где мы с тобой встретились на этом симпозиуме, и то, что ты дал мне свою книгу на некоторое время, я считаю крупным благодеянием. Даже беглые мои сведения о предмете разговора в этой книге достаточны, чтобы понять, сколь много пользы она мне принесет, однако еще больше выгоды для себя, уверен, я получу от нашей беседы с тобой, до прочтения сего текста. Поэтому прошу и умоляю опиши мне эту республику. И не стремись быть кратким, расскажи по порядку про ее обитателей, нравы, установления, законы, и, наконец, про все, о чем сам желаешь, чтобы мне узнать и понять, насколько все то, что они ведали и творили, надобно знать другим, дабы распространять их опыт либо избегать его. -- Нет ничего, что бы я сделал охотнее, любезный друг Леафар, -отвечает Ром, -- ибо я много думаю об этом даже после написания книги. Я наедине с самим собой обсуждаю мудрейшие и святейшие установления анауксов. Но чем больше я размышляю об этом наедине с собой, тем больше у меня возникает вопросов. Поэтому я написал эту книгу, чтоб посмотреть на свои рассуждения как бы со стороны. Но, как видишь, любезнейший, я не тороплюсь ее издавать, ибо не хочу объявлять миру о том, в чем сам еще сомневаюсь. Потому я премного благодарен тебе, мой друг, за то, что ты проявляешь интерес к ней, и наша беседа мне необходима еще более, чем тебе. Кроме тебя, у меня нет никого, кто помог бы добрыми советами, как рассудительными, так и честными в отношении сего труда, которому я отдал много лет. -- Тогда, -говорит Леафар, -- пойдем пообедаем, и потом ничто не будет ограничивать наше время. -- Хорошо, мой друг, -- говорит Ром. На экране появляются слова: "Новости дня" 1957 год. Следом в кадре Никита Сергеевич Хрущев беседует с группой мужчин у стены со стендами и плакатами. Голос диктора кинохроники с пафосом рассказывает о начале строительства Городка науки в Сибири. "Генеральный план сибирского города науки, -- утверждает голос за кадром, -предусматривает строительство университета, двенадцати институтов, жилого массива, бульваров и парков". Снова появляются Ром и Леафар. Они садятся на ту же скамью, и Ром говорит: -- Ну что ж, наиученейший из мужей, позволь мне пригласить тебя в приятное путешествие, в самые первые годы жизни прекраснейшего из мест на Земле -- в республику Анаукс. Эта маленькая страна образовалась на востоке огромной Державы, в одном из богатейших природными ресурсами мест Земли, располагающемся в средних и высоких широтах Северного полушария, в умеренном и холодном климатических поясах, где климат в большей части суровый, резко континентальный.
-- Мой любезный, Ром, -- сказал Леафар, -- мне кажется странным, что для тех деяний, о которых ты мне бегло сообщал в наших предыдущих с тобой кратковременных беседах, эта республика обосновалась в холодном климате, чреватом неудобствами, связанными с преодолением трудностей суровой природы. -- Что касается твоих сомнений, -- говорит Леафар, -- ты рассуждал бы по другому, если б знал историю этой страны и побывал там со мной. Анаукс создавалась в те годы, когда Держава, в состав которой она входила, только начала оправляться после смерти страшного тирана, который сковал страну страхом. Новый Правитель, преодолевая массу проблем, начал попытку излечения Державы от этого страшного прошлого. Основатели Анаукс хотели ее успехами прирастить богатства всей Державы, которая к тому же еще не излечилась от тяжелых ран, полученных ею в самой страшной на Земле войне, с окончания которой к тому времени прошло всего чуть более десяти лет. Эта Держава одержала великую Победу, за которую не постояла ценой. Те, кто основали Анаукс, были убеждены, что науки создают основу фундамента, на котором можно обеспечить прорыв Державы в экономическом и общественном развитии. -- Кто же эти смельчакиромантики, которых осенила идея создания Анаукс? -- спрашивает Леафар. -- О мой умнейший из коллег! -- говорит Ром. -- Это действительно были смельчаки и романтики. Их было трое. Все они уже были прославлены достижениями в тех науках, которым себя посвятили, и, живя в стольном городе Державы, имели все привилегии, которые давало правительство высшему рангу научного сословия. В это время скамейка с собеседниками исчезла и на экране появились трое преклонного возраста мужчин, сидящих за прямоугольным столом. Их лица выражают какой-то внутренний дискомфорт и смущение, какое бывает у человека, если он чувствует себя без вины виноватым. Непосредственно за спиной каждого на стене большой плакат с его портретом и биографической справкой. Математик и механик Михаил Алексеевич Лаврентьев. Будучи чистым математиком, он никогда не гнушался инженерных задач. За выполненные исследования и решенные задачи ему были присвоены степени доктора технических наук и физикоматематических наук без защиты диссертаций. Стал академиком в сорок шесть лет. Около двадцати лет возглавлял Сибирское отделение Академии наук. Математик Сергей Львович Соболев. Стал академиком в тридцать один год: член Эдинбургского Королевского общества, почетный доктор натурфилософии университета Гумбольта (Германия), член итальянской и французской Академий наук, почетный доктор физикоматематических наук Карлова университета (Чехословакия). Директор Института математики СО АН СССР. Сергей Алексеевич Христианович, механик, стал академиком в тридцать пять лет. -- 1956 год, -- говорит с мечтательной улыбкой, вызванной воспоминаниями о прошлом, академик Соболев. -- Трое "молодых" людей, одному из которых пятьдесят шесть, другим по сорок восемь, в дачном поселке Мозжинка встречаются на дачах то у одного, то у другого и говорят о том, как надо бы поднимать научный и технический потенциал Родины. Путь к этому процветанию мы видели в том, чтобы по всей нашей необъятной Родине расположились мощные научные центры, чтобы научные институты приблизились к местной промышленности, к местным ресурсам. Нам казалось, что именно мы должны заняться этим делом. Чувствовали мы себя удивительно молодо, хотя считали себя людьми довольно зрелыми, и на самом деле какойто опыт у всех был. -- Да, да, -- перебил его академик Лаврентьев, словно вернувшийся из путешествия памяти в прошлое, -- чем больше я размышлял и рассуждал с коллегами о Сибири, тем заманчивей представлялась идея именно там создать высокую концентрацию научных сил. -- Он умело "посадил" свои очки на надбровье и приготовился читать какой-то текст с листка бумаги, который держал в руке. Но тут на экране появляется огромная надпись: "Сибирь на экране" (название популярного киножурнала), а за ней следует сюжет: по огромному пространству земли, без каких-либо признаков проживания людей стремительно куда-то направляется Михаил Алексеевич Лаврентьев с небольшой группой мужчин. На фоне его высоченной стройной фигуры все сопровождающие его кажутся маленькими и неуклюжими. А громкий голос за кадром сообщает: "Первым поселенцем рождающегося города стал вицепрезидент Академии наук СССР, академик Михаил Алексеевич Лаврентьев. Он возглавил работу по созданию нового научного центра. Подобный эксперимент не знал прецедента в истории мировой науки". Затем все окружение Лаврентьева исчезает, и он стоит один, крупным планом, на мысе, окруженном водой. Весь его огромный, суровый облик, кажется, находится в противоречии с мягкой, дружелюбной улыбкой на лице и всепонимающей деликатности взглядом истинного интеллигента. Он мечтательно смотрит куда-то вдаль. Затем его очки увеличиваются до огромных розмеров и в них, как миражи, возникают картины цветущего городасада со светлыми дворцами и снующими людьми. Дети весело шумят, играя в парках, украшенных вырезанными из дерева героями любимых сказок. Облик взрослых выражает удовлетворенность, благополучие, необремененность житейскобытовыми заботами, а блеск глаз -озарение и творческое вдохновение. Затем все это исчезает и на экране снова появляются Ром и Леафар. -- Самый главный из них, -- продолжает рассказ Ром так, как будто и не было перерыва в их беседе, -- которого анауксы любовно называли "Старейший" (хотя он был вовсе не стар), отличался ясным умом, широкими замыслами и неутомимой энергией. И совместно с двумя такими же прославленными единомышленниками он заразил многих других энтузиастов идеей концентрации светлоголовых в этом регионе для познания и использования его богатых природных ресурсов и приумножения славы науки всей Державы. И вот, оставив привилегированные условия жизни и труда в стольном граде, собрав своих светлоголовых учеников, они отправились в холодный, неосвоенный край для создания этой уникальной республики. Анаукс была призвана стать одним из символов перемен в Державе.
