на работу! Пожертвовала всем, чем только могла…
Мэрион потупилась. Ей стало противно от самой себя, но отступать было поздно. Оставалось только надеяться, что Айви не станет продолжать эту тему, а самой Мэрион не придется рассказывать, что они с Валентином расстались задолго до его гибели и он быстро нашел ей замену. В сравнении с тяготами самой Айви эта история и выеденного яйца не стоила.
Но Айви, проявив редкостную деликатность, заговорила о другом.
— Теперь у меня, кроме учеников, никого и нет, — сказала она.
Не поднимая глаз, Мэрион кивнула:
— У меня тоже.
— Своих детишек у нас с Альфом не было. Как-то времени не хватило. — В ее глазах задрожали слезы, и она крепко зажмурилась. — Как и у тебя, наверное…
Мэрион покачала головой, по-прежнему не смея поднять глаз.
Айви шмыгнула носом.
— Ну что уж теперь, слезами горю не поможешь.
— Ты права, — отозвалась Мэрион, наконец осмелившись поднять взгляд. — Расскажи про свою школу, Айви!
Та картинно закатила черные, как угольки, глаза.
— Ой, это вообще умом тронуться можно, прошу прощения за свой французский. Уроки мы проводим в церкви, но местному викарию это страшно не нравится, а еще там безумно темно — хоть глаз выколи! Ни водопровода нет, ни туалетов — одни ведра. Детки сидят на коленях, а партами им служат скамейки. Не хватает ни карандашей, ни бумаги. Приходится писать по очереди. Да еще ребята всех возрастов учатся вместе. — Айви возмущенно тряхнула головой и сделала большой глоток чая.
А Мэрион уже размышляла, нет ли на территории Виндзорского замка более подходящего местечка. Построек там полно, может, что и нашлось бы. Она решила непременно разузнать, что к чему. Как знать, вдруг тогда она сможет искупить свою вину перед Айви? Не то чтобы она предала подругу, но в заблуждение ввела нешуточное.
— Но лучше уж в церкви, чем в Виндзоре! — заметила Айви. — Там, поди, вообще скука смертная! И как девочки еще с ума не сошли?
— Им действительно скучновато, — призналась Мэрион, вспоминая о жалобах Маргарет.
Она чувствовала себя обязанной ответить подруге откровенностью на откровенность. К тому же Айви и без того все знала о королевском быте, так что скрывать не было смысла.
— Надо нам их познакомить, — шутливо заметила Айви. — Принцессы и эвакуированные. Думаю, это была бы полезная встреча.
Мэрион посмотрела на нее. Ее вдруг охватило небывалое воодушевление. Вот же она — долгожданная возможность объединить два дела ее жизни — прошлое и настоящее!
«Ты всегда так переживала за тех, кто живет в трущобах, за образование для бедняков…» — «И до сих пор переживаю».
И вот прямое тому доказательство.
— Давай так и сделаем, — сказала она подруге.
Они приблизились к Фрогмору — аккуратному белому домику, построенному неподалеку от озера. Уже на подходе девочки робко сбавили шаг.
— Ну же, чего вы испугались? — спросила Мэрион. — Там вас никто не съест! Они же дети. Такие же, как и вы.
— Ну, не совсем такие же, — надменно заметила Маргарет, всем своим видом подчеркивая свой статус принцессы. И в самом деле, королевские дочки в одинаковых синих пальто, беретках и белоснежных чулках мало походили на бедняцких детей. — Аллах говорила, что они спят на стульях!
— Да, но вовсе не потому, что им так хочется, — заметила Мэрион.
Айви рассказывала ей, что некоторых детишек, живших в особенно бедных семьях, где не было кроваток, даже пришлось учить спать таким образом.
Айви с восторгом приняла щедрое предложение короля перебраться в домик у озера. А он, в свою очередь, обрадовался, что у его дочерей будет возможность пообщаться с эвакуированными. Идея всеобщего равенства, вынужденно навязанная стране войной, прижилась даже в королевских кругах. Когда король приезжал в войска со смотром, он всегда стремился пообщаться не только с командирами, но и с обычными рядовыми. А в число его помощников, к ужасу Томми, теперь входили не только аристократы.
И хотя этот белый домик задумывался вовсе не как школа, пространства и света для занятий в нем было предостаточно. А еще здесь были и водопровод, и туалет, и, что самое главное, здесь отсутствовал тот самый недоброжелательный викарий. Были найдены и столы, и стулья, но с писчими принадлежностями по-прежнему было туго. Как-никак, рационированию подверглись все без исключения семьи в стране, а королевская, пожалуй, в большей степени, учитывая, с каким тщанием король стремился следовать всем законам и предписаниям.
— Постарайтесь подбодрить их и утешить, — увещевала Мэрион принцесс, пока они шли к поблекшей от времени входной двери. — Не забывайте: им пришлось расстаться с родными, а у многих еще и дома разбомбили.
Дверь им открыла Айви, тут же одарив гостей ослепительной улыбкой.
— Милости просим! — радушно воскликнула она.
Принцессы надменно прошествовали мимо, и ее это задело.
— Я что, поклонилась как-то неправильно? — спросила Айви у Мэрион. — Давненько я этого не делала. В Бермондси-то было совсем не до того.
— Они просто волнуются, — сердито отрезала Мэрион.
Айви удивленно посмотрела на нее.
— Доброе утро, ваше королевское высочество! — хором поприветствовал класс принцесс, когда те вошли в комнату.
Приветствие прозвучало учтиво, вот только в глазах нескольких десятков ист-эндских ребят отчетливо промелькнуло неодобрение. Лилибет с отчаянием посмотрела на Мэрион.
Айви, в которой никто из принцесс не узнал бывшую служанку, торопливо начала знакомить их со своими подопечными.
— Это Редж, — представила она, указав на веснушчатого мальчишку лет тринадцати. Волосы у того торчали в разные стороны, несмотря на тщетные попытки их пригладить. У него были узкие зеленые глаза и острый подбородок, и он удивительно напоминал проказливого пикси.
Редж поднялся со своего места и протянул руку Лилибет.
— Как-поживаете мэм-чтоб-рифмовалось-с-«поэм»-но-не-вздумай-назвать-ее-мам?
— Что? — переспросила ошеломленная Лилибет под хихиканье младшей сестры.
Редж в замешательстве посмотрел на старшую принцессу, а потом перевел глаза на Айви.
— Вы же сами мне так сказали: «Зови ее мэм, чтобы рифмовалось с „поэм“, но не вздумай назвать ее „мам“»… — недоуменно заметил он.
— Да, только зачем было повторять всё? Тебе следовало просто запомнить, как правильно произносится слово «мэм», только и всего! — с негодованием воскликнула Айви под хохот остальных учеников, которые тут же принялись толкаться и баловаться.
Смех становился все громче и беспардоннее. Редж, сперва потерпевший унижение, теперь был очень доволен собой. Как-никак, именно он первым нарушил повисшее в комнате напряжение и мигом оказался в фокусе общего внимания. Маргарет тут же уселась рядом с ним.
— А каково это — когда твой дом бомбят? — поинтересовалась она.
Мэрион ахнула, возмутившись такой бестактности, но Редж ничуть не обиделся.
— Не
