через Мандельштама, который противопоставлял ее дарвиновской, считая, что эволюционный процесс может исходить из любой точки, достигнутой предыдущим развитием: веер или раковина моллюска может служить образом такого вида развития. И на этом витке Кривулин вновь возвращается к Филонову, к его школе аналитического искусства, противостоящей кубизму, как Ламарк – Дарвину, считавшему, что картины должны формироваться подобно растению, воспроизводя собственные формы, функционируя как независимый организм, а предмет нельзя написать на холсте с единственного угла зрения.
Свои стихи Кривулин называл «вегетативными», растущими как живое растение – ветвящимися из начального образа разными смыслами.
…возможность того, что мой текст соотнесут с Багрицким, отравила всё. У меня опустились руки. – Увлечение Багрицким, пережитое в отрочестве, сменилось другими поэтическими пристрастиями (зависимость от которых тоже нужно было преодолеть). См. также ст-ние «Одесская волна» (1991):
сарматская лавина одесситов
жизнелюбивые, губастые (наган
ладонями согретый) обессилев
на реквизированный валятся диван
и пишут – и в журнал! и давятся от смеха
а там уже одышка, эскадрон
за гробом с дроботом, гороховое эхо
прощального салюта… с похорон
кто возвращается в редакцию, кто к делу:
допросы фельетоны вечера
в Колонном зале пенье a capello
в сортире по утрам… посмертная игра
в живые классики и превращенье в шутку
соленую, прибрежную, в союз
Воды и Гибели, Восторга и Рассудка
под сенью гипсовых недружественных Муз
…я лег, закрыл глаза, захотелось есть. Я вышел из дому, пересек улицу – молочная закусочная прямо напротив моей парадной – и почему-то прошел дальше. Остановился перед витриной рыбного магазина. Завалена всякой морской дрянью (реклама товара): обрывки сетей, похожие на паутину, консервные банки в разном положении, сухая галька в песке, ставшем пылью. И посередине всего валялся громадный морской гребешок, который, хоть и присыпан пылью и отражает что-то от стекла, не потерял этой способности… – При всей точности бытописания (и молочная закусочная, она же кулинария, в доме на Большом проспекте, и рыбный магазин напротив, сохранявшийся до начала 90-х), повествование имеет второй план, в котором длятся размышления о природе творчества. Ср. роман «Шмон»: «Пильняк тоже не пил и не курил – торчал на молоке…» (см. коммент. 62 наст. изд.). Попутно заметим, что на еду и дешевое вино Кривулин в Крыму порой зарабатывал, ныряя в море и добывая раковины рапанов, которые они с друзьями продавали туристам.
…сукцессия стиховой формы… – Сукцессивность – термин, используемый Ю. Н. Тыняновым в книге «Проблемы стихотворного языка» для описания последовательного восприятия речевого материала в противоположность симультанности, одновременности.
…память о Льве Александровиче Рудкевиче (и вообще об уехавших)… – Лев Александрович Рудкевич (1946–1911), соредактор журнала «37», был выслан из СССР; вернулся после перестройки, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, издал по их материалам две монографии. Биолог по первому образованию и психолог по второму, он занимался палеопсихологией и проблемами эволюционного развития психики. Особый восторг у Кривулина вызывала теория Л. А. Рудкевича, что человек произошел от дельфина.
…вена – путь кровоснабжения. – Через Вену пролегал маршрут выезжающих из Советского Союза эмигрантов.
…веер гребня морского – омега… – Ст-ние в нескольких черновых вариантах осталось в рабочей тетради 1977 г., не включалось в машинописные сборники; не публиковалось.
…куда смотрел Державин? Кажется, он видел не громадную местную Неву, а некую космическую мировую Фонтанку… – Последние годы Г. Р. Державин прожил в доме № 118 на набережной Фонтанки, и именно эту реку он видел из полуциркульного окна своего кабинета.
…но Блок гораздо омерзительней – он умен, скрытен и потому безболезненно способен на постоянные этические подмены. – Отказ от прежней романтической поэтики, поиск новых форм начался с попытки отказа (зависимости) от прежних кумиров. Кривулин прошел несколько этапов в чтении Блока – от юношески восторженного преклонения и влюбленности до трезвого понимания, проживания его трагедии, спокойного соседства рядом с ним и его стихами. Но в момент перелома, кризиса, изменения собственного языка – попытки столкнуть его с накатанных рельсов ритма – пестуемое отвращение к Блоку было, по сути, суицидальной попыткой.
…перечитал «Эти бледные селенья…», перечитал – и не умилился, как обычно бывало со мной, наоборот – пришел в уныние и раздосадовался. Почему-то никак не могу оторваться от этой очковой змеи – от Тютчева. Сегодня, кажется, написано седьмое мое стихотворение, где я бранюсь с Федором Ивановичем. – Эта «досада» вылилась в написанное десятилетиями позже ироничное ст-ние, вошедшее в сборник «Предграничье» (СПб.: Издание творческого центра «Борей Арт», 1994):
Край долготерпенья
эти вечные бараки
этот выброшенный этнос
на ветер – но как балакирь
исповедующий бедность
радуется зелененью
черных верб, кустов крушины
своему долготерпенью…
вышел немец из машины
слышит искреннее пенье
видит горные вершины
платит бешеные деньги
и довольный отлетает
от родимой деревеньки
где до лета снег не стает
…и я говорю сейчас так долго о Блоке только потому, что люблю его, люблю с отвращением и полубрезгливо… То же и с Тютчевым. – Отвечая три года спустя на «Блоковскую анкету» для самиздатского журнала, Кривулин написал: «Вопрос в том, „устарел“ ли тот или иной поэт, представляется мне праздным. Сейчас я склонен думать, что „пережил“ Блока, переболел им, как болеют дети ветрянкой или коклюшем. Но может ли „устареть“ юность или детство? Я не убежден, что невозможны „рецидивы Блока“ в моей жизни, хотя пережил и любовь к нему, и отвращение, даже ненависть, и, наконец, сделался равнодушен к его поэзии. Но в последние два-три года что-то в этом равнодушии меня самого не устраивает. Словно пошли трещинки по льду. Вряд ли это возврат к Блоку – но оттепель, что ли» (Блоковская анкета. 1980 // Диалог. 1980–1981. № 3. С. 83–86).
…см., к примеру, рецензию Сергея Рафальского на альманах «Аполлон-77»… – Сергей Милич Рафальский (1896–1981), литератор из первой волны русской эмиграции; написал резкую рецензию на
