учиться. На уроках чтения по губам, которые я посещала три раза в неделю, постоянно повторяли, что, если я хочу жить в реальном мире, язык жестов использовать не следует.
Но эта женщина, видимо, считала иначе, однако уж слишком она походила на учительницу… Наверное, это проверка. Или хитрый ход? Было очень трудно понять, как поступить.
А вдруг она тоже ничего не слышит? Правила вежливости требовали ответить ей на языке жестов, но я решила подстраховаться и заговорила еще и вслух, чтобы показать, что умею общаться и так.
Она спросила, не потерялась ли я.
Используя слова и жесты одновременно, я поблагодарила ее за беспокойство, заверила, что в порядке, просто жду родителей, которые отлучились в туалет, а потом мы пойдем на тестирование. Она сказала, что это хорошо и мы увидимся позже: она тоже будет там присутствовать.
Женщина обвела взглядом просторный вестибюль и легонько вздохнула.
– Вам, наверное, здесь нравится, – заметила я.
– Да. Очень, – ответила она с такой грустью, словно вот-вот собиралась оставить это место.
Из-за глухоты так отчаянно стараешься разобрать произнесенные слова, что разбираешь и непроизнесенные.
Мама с папой так разнервничались, что на все вопросы отвечали невпопад, хотя надо было заполнить самую обыкновенную анкету. Мне хотелось закричать, что это мое тестирование и проверять нужно именно мои способности к общению. И вообще, если бы комиссия только видела, как быстро и ловко мама управляется с кассой – словно волшебница. А папа в своей компании пользуется репутацией человека, на которого всегда можно положиться: у него есть ключи от каждой двери, и если сотрудникам нужно попасть в запертое помещение, они обращаются к нему. Сейчас же родители не внушали к себе ни малейшего доверия: они не могли вспомнить, какое у нас жилье – собственное или съемное, и путались в возрасте Фергала и Кормака.
К нам присоединилась та женщина из вестибюля, с темными кудрявыми волосами. Она сказала, что ее зовут Каролина и что мне нужно будет ответить на несколько ее вопросов.
Сначала я подумала, что это какая-то шутка. Меня спрашивали о том, что знает любой пятилетний ребенок: какие цвета у светофора, какое животное сразил святой Георгий, как зовут тишека [28] Ирландии, премьер-министра Англии и президента Соединенных Штатов. Затем пошли вопросы посложнее, например где на человеческом теле можно найти кутикулу или сетчатку. А потом надо было решить несколько задачек про скорость поезда и длину платформы.
Члены комиссии попросили меня рассказать о Россморе. Я рассказала о шумихе, которая поднялась вокруг строительства объездной трассы из-за того, что ее собираются проложить через Боярышниковый лес. Я отметила, что мне нравится эта инициатива, ведь сейчас из-за громадных фур стало очень опасно переходить дорогу, и что надо смотреть в будущее, а не оглядываться на прошлое. Кажется, мои размышления комиссии показались любопытными, но это не точно.
Каролина поинтересовалась, нет ли вопросов у меня самой. Я спросила про язык жестов: какие в школе правила по его использованию? Она ответила, что многим неслышащим нравится общаться на языке жестов, так им комфортнее, поэтому в школе Святого Мартина нет запрета на его применение, просто он используется в качестве вспомогательного. Меня такой расклад устраивал.
Потом она сказала, что у нее для меня сложный вопрос: если маляру нужно пронумеровать дома от одного до ста, сколько раз ему придется нарисовать цифру девять? Я смотрела на нее, ожидая окончания вопроса. Она молчала.
Я продолжала на нее смотреть.
– Это все. Здесь нет никакого подвоха, – сказала она.
Ну разумеется, подвох есть. А иначе тут и отвечать нечего. Не могут же они решать, брать тебя в свою прославленную школу или нет, используя такие пустячные задачки.
Женщина попросила меня написать ответ на листочке, что я и сделала. Заглянув в него, она кивнула, затем сложила бумажку и обратилась ко всем присутствующим.
– А вы как бы ответили? – поинтересовалась она у директора.
Директор сказала, что девять. Заместитель директора – десять. Мама – одиннадцать. Папа уверенно заявил, что, разумеется, одиннадцать, потому что в цифре девяносто девять две девятки.
Каролина улыбнулась и спросила:
– А знаете, как ответила Мелани?
Все взгляды скрестились на мне, и я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки.
– Простите. Я подумала, что надо считать каждый раз, когда он нарисует цифру девять…
– Все верно, – подтвердила Каролина. – И ты единственная в этой комнате, кто дал совершенно правильный ответ.
Все принялись считать на пальцах: «Девять, девятнадцать, двадцать девять…»
Каролина быстро избавила собравшихся от мучений.
– Мелани ответила – двадцать раз, а вы все забыли про девяносто один, девяносто два, девяносто три и так далее. Ты отлично справилась, Мелани.
Мама с папой счастливо улыбались и показывали мне большой палец. Директор с заместителем, надо отдать им должное, смеялись, правда, по-моему, немного сконфуженно.
Затем мы перешли к узнаванию предметов по изображениям на карточках.
Если честно, поначалу все было предельно просто: кролики, дома, подсолнухи, автобусы и прочее в этом роде. Потом картинки стали словно немного сложнее. Я не хотела расслабляться раньше времени, но и с ними у меня проблем не возникло. Я узнала грузовик, миксер, скрипку и саксофон.
Но на одном рисунке я все-таки споткнулась.
Форма была треугольная. Я немного повертела карточку, пытаясь рассмотреть рисунок получше. Нет, я по-прежнему не могла сообразить, что это. Изображение слишком простое, едва ли не схематичное – совершенно не за что зацепиться.
– Боюсь, я не знаю, что это, – извиняющимся тоном призналась я.
Каролина расстроилась. Я видела это по ее глазам.
– Подумай еще, – попросила она.
Но чем дольше я смотрела на карточку, тем сильнее терялась. Да кто вообще может сказать, что это? Я бросила взгляд на родителей и, к своему удивлению, увидела, что они крепко держат друг друга за руки. Папины глаза были закрыты, а мама выглядела слегка раздраженной – как тогда, когда покупатели на кассе долго соображают или копаются в сумке в поисках кошелька. Я поняла: они знают, что нарисовано на карточке. Я не могла в это поверить. Как они догадались? Тут нужно быть ясновидящим, не иначе.
– Не торопись, – снова попросила Каролина.
Она смотрела на меня большими глазами, словно стараясь придать мне уверенности в собственных силах. На лицах остальных явно читалось недоумение оттого, что я не могу назвать изображенный предмет.
Члены комиссии немного пошаркали ногами, словно намекая: видимо, до сих пор я отвечала верно благодаря либо счастливым догадкам, либо тому, что вопросы доставались знакомые. Эти люди не смогли справиться с простой задачкой про то, сколько девяток пришлось
