Астров. Ну, ты, кажется, завидуешь.
Войницкий. Да, завидую! Ни один Дон-Жуан не знал такого полного успеха! Его первая жена, моя сестра, любила его так, как могут любить одни только чистые ангелы таких же чистых и прекрасных, как они сами. Моя мать, его теща, до сих пор обожает его, и до сих пор он внушает ей священный ужас. Его вторая жена, красавица, умница - вы только что ее видели, - вышла за него, когда уж он был стар, отдала ему молодость, красоту, свободу, свой блеск. За что?
Почему?
Пауза.
Телегин. (плачущим голосом). Ваня, я не люблю, когда ты это говоришь.
Войицкий. (с досадой). Заткни фонтан, Вафля!
Телегин. Позволь, Ваня. Жена моя бежала от меня на другой день после свадьбы с любимым человеком по причине моей непривлекательной наружности.
После того я своего долга не нарушал. Счастья я лишился, но у меня осталась гордость. А она? Молодость уже прошла, красота под влиянием законов природы поблекла, любимый человек скончался... Что же у нее осталось?
Входят Соня и Елена Андреевна; немного погодя - Мария Васильевна с книгой; она садится и читает; ей дают чаю, и она пьет, не глядя.
Астров (Елене Андреевне). Я ведь к вашему мужу. Вы писали...
Елена Андреевна. Вчера вечером он хандрил, жаловался на боли в ногах...
Астров. Останусь у вас до завтра.
Соня (пьет). Холодный чай.
Телегин. В самоваре уже значительно понизилась температура.
Елена Андреевна. Ничего, Иван Иванович, мы и холодный выпьем.
Телегин. Виноват-с... Не Иван Иванович, и Илья Ильич-с... Илья Ильич Телегин, или, как некоторые зовут меня по причине моего рябого лица, Вафля.
Я когда-то крестил Сонечку, и его превосходительство, ваш супруг, знает меня очень хорошо. Я теперь у вас живу-с, в этом имении-с... Если изволили заметить, я каждый день с вами обедаю...
Мария Васильевна. Ах!
Соня. Что с вами, бабушка?
Мария Васильевна. Забыла я сказать Александру... Сегодня получила я письмо от Павла Александровича... Прислал свою новую брошюру.
Войницкий. Пейте, maman, чай!
Мария Васильевна. Прости, Жан, но в последний год я тебя не узнаю.
Пауза.
Войницкий. В такую погоду хорошо повесится...
Телегин играет польку; все молча слушают; входит работник.
Работник. Господин доктор здесь?
Астров (отыскивая глазами фуражку). Досадно... (работнику). Вот что, притащи-ка мне любезный, рюмку водки в самом деле.
Работник уходит.
(Нашел фуражку.) Ну, честь имею господа.... У меня небольшое именьишко, образцовый сад, питомник, казенное лесничество.
Елена Андреевна. Лес... лес...
Соня. Леса смягчают суровый климат. В странах, где мягкий климат, процветают науки и искусства, философия не мрачна, отношения к женщине полны изящного благородства.
Астров (Елене Андреевне). Сударыня... (Увидев работника, который принес на подносе рюмку водки) Однако... (Пьет.) Честь имею кланяться...
Уходит вместе с Соней, отвечая ей на ходу.
Не знаю... Не знаю...
Пауза.
Елена Андреевна (Войницкому). Сегодня за завтраком вы опять спорили с Александром.
Войницкий. Но я...
Елена Андреевна. Он такой же, как и все.
Войницкий. Если бы вы могли видеть...
Пауза Елена Андреевна. У этого доктора утомленное, нервное лицо.
(Разговаривая с собой.) Он подумал, что я зла. (Войницкому.) Вероятно, Иван Петрович, оттого мы с вами такие друзья, что оба мы нудные, скучные люди! нудные!
Войницкий что-то бормочет ей.
Тише, нас могут слышать.
Идут в дому, Войницкий продолжает говорить.
Это мучительно.
Уходят в дом. Телегин и Мария Васильевна смотрят друг на друга тяжелым взглядом, и тут же опускают головы: она - к брошюре, он - к гитаре, на которой наигрывает английскую мелодию XVII в. для лютни "Ричеркар".
(R I, 2)
B КУКЛЫ Занавес, с прорезями для лиц, поддельных рук и поддельных ног. Кукла Серебрякова и Кукла Елены Андреевны - оба дремлют.
Кукла Серебрякова (очнувшись). Кто здесь? Соня, ты?
Кукла Елены Андреевны (открывает глаза). Это я.
Кукла Серебрякова. Это ты, Леночка? Невыносимая боль!..
Кукла Елены Андреевны. У тебя плед упал. (Кутает ему поддельные ноги.)
Я, Александр, затворю окно.
Кукла Серебрякова (протестующе). Нет, мне душно... Я сейчас задремал, и мне снилось, будто у меня (поднимает по очереди поддельные ноги, останавливается на левой) левая нога чужая. Проснулся от мучительной боли. Нет, это не подагра, скорей ревматизм. Который теперь час?
Кукла Елены Андреевны (поворачивает голову к нарисованным на занавесе часам). Двадцать минут первого.
Пауза.
Кукла Серебрякова (неприязненно). Утром поищи в библиотеке Батюшкова.
Кажется, он есть у нас.
Кукла Елены Андреевны (Украдкой зевает и торопливо крестит рот). А?
Кукла Серебрякова. Поищи утром Батюшкова. Помнится, он был у нас.
(Хватается за горло.) Но от чего мне так тяжело дышать?
Кукла Елены Андреевны (сонно). Ты устал. Вторую ночь не спишь.
Кукла Серебрякова. Говорят, у Тургенева от подагры сделалась грудная жаба.
(Хватается за нарисованную грудь.) Боюсь, как бы у меня не было.
Проклятая, отвратительная старость. Черт бы ее побрал. (Вытаскивает зеркало и смотрится в него) Когда я постарел, я стал себе противен. (Пристально смотрит на Елену Андреену.) Да и вам всем, должно быть, противно на меня смотреть.
Кукла Елены Андреевны (сонно). Ты говоришь о своей старости таким тоном, будто все мы виноваты, что ты стар.
Кукла Серебрякова (тыча в нее пальцем). Тебе же я первой я противен.
Елена Андреевна отворачивается.
Конечно, ты права. Я не глуп и понимаю.(Схватившись за голову.) Ты молода, здорова, красива, жить хочешь, а я старик, почти труп. Что ж? Разве я не понимаю? И, конечно, глупо, что я до сих пор жив.
Кукла Елены Андреевны (качнув головой). Я изнемогаю... Бога ради, молчи.
Погоди, имей терпение: через пятьдесят лет и я буду стара...
Свет гаснет и загорается. В прорези справа возникает кукла Сони.
Кукла Сони (скрестив руки). Папа, ты сам приказал прислать за доктором Астровым, а когда он приехал, ты отказываешься принять его. Это неделикатно...
Кукла Серебрякова (испуганно). С этим юродивым я и разговаривать не стану.
(Хватается за горло) Душно... Соня, дай капли!
Кукла Сони. Сейчас. (Подает капли.)
Кукла Серебрякова (раздраженно). Да не эти! Ни о чем нельзя попросить.
Свет гаснет и загорается снова. В дальней прорези возникает кукла Войницкого в халате и со свечой.
Кукла Войницкого (двигая свечой перед глазами и не отрывая глаз от огонька).
На дворе гроза собирается.
Пауза. Молния. Все, кроме Войницкого, в ужасе закрываются руками.
(С удовлетворением). Вона как! (Медленно поворачивает голову к остальным).
Helene и Соня, идите спать, я пришел вас сменить!
Кукла Серебрякова (протестующе жестикулируя). Нет, нет! Не оставляйте меня с ним. Нет. Он меня заговорит.
Кукла Войницкого (с зловещим хохотом). Это становится даже смешно.
Свет гаснет и загорается снова. Елена Андреевна перемещается в дальнюю прорезь, на ее месте появляется кукла Марины со свечой.
Кукла Марины (Серебрякову, нежно). Что, батюшка? Больно. У меня самой ноги гудут, так и гудут. (Болтает скрюченными от старости поддельными ножонками.)
Старые, что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко...Пойдем, светик... Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею...
Богу за тебя помолюсь...
Кукла Серебрякова (растроганный). Пойдем, Марина.
Кукла Марины. У самой-то меня ноги так и гудут, так и гудут!..(Снова болтает ногами) Иди, иди, батюшка... (Берет Сербрякова за руку.)
Свет гаснет и загорается. Остаются только Елена Андреевна и Войницкий.
Кукла Елены Андреевны (устало проведя по лицу рукой). Я замучилась с ним.
Едва на ногах стою.
Кукла Войницкого. Вы с ним, а я с самим собою. Вот уже третью ночь не сплю.
Кукла Елены Андреевны. Неблагополучно в это доме.
Кукла Войницкого. Помирите меня с самим собою! Дорогая моя... (Ловит ее за руку.)
Кукла Елены Андреевны. Оставьте! (Отнимает руку.) Уходите!
Кукла Войницкого (схватившись за голову). Днем и ночью душит меня мысль, что жизнь моя потеряна безвозвратно. Прошлого нет, оно глупо израсходовано на пустяки, а настоящее ужасно по своей нелепости. Вот вам моя жизнь и моя любовь: куда мне их девать, что с ними делать?
Кукла Елены Андреевны (массируя виски). Когда вы мне говорите о своей любви, я как-то тупею. Простите, я ничего не могу сказать вам. Спокойной ночи.
Кукла Войницкого (поймав ее за руку.) И если бы вы знали, как я страдаю от мысли, что рядом со мною в этом же доме гибнет другая жизнь - ваша!
Кукла Елены Андреевны (озаренная догадкой). Иван Петрович, вы пьяны!
Кукла Войницкого (отворачиваясь). Может быть, может быть...
Кукла Елены Андреевны. Оставьте меня. Это наконец противно.
Свет гаснет и загорается снова. Войницкий остается в одиночестве.
