За десять минут до этого я лежал на траве, закинув руки за голову. Я утопал в удивительно синем небе и завидовал птицам, что проносились по совершенно не мысленным траекториям надо мной.
Я чувствовал себя, как лилипуты, что бегали по телу Гулливера. Мне казалось, что трава выросла до размеров исполинских деревьев. Весь окружающий шум, голоса... Все-все-все куда-то исчезло. Растворилось в безвоздушном пространстве моего воспаленного сознания.
- Эй! Черный, с тобой все в прядке? - сначала послышались сильные удары в дверь, а потом голос Олега.
Олег: коротко стриженый парень, с накаченными руками. Рост около ста восьмидесяти сантиметров. Нос был не единожды сломан. Глаза голубые. Кожа смуглая.
- Да. Все ништяк. Сейчас выйду.
Я открыл дверь кабинки и вышел.
- Все нормально? - Олег посмотрел на меня и скривился. Неужели я так паршиво выглядел?
- Лучше некуда, - я ополоснул три раза лицо холодной водой. - Пойду, покурю.
- Давай.
Я вышел из туалета под скептическим взглядом Олега.
Сел на скамейку под кленом и закурил в одиночестве.
- Привет!
Я поднял голову. Передо мной стояла девочка в нежно голубом платьице. Кучерявые, золотые локоны свисали ниже плеч. Огромные синие глаза... Как небо. Пухленькие губки, аккуратненький носик, кругленькие гладкие щечки. Она была похожа на Ангела. Девочка держала в руке маленький букетик, составленный из белых цветочков и зеленых травинок.
- Здравствуй, - я вынул изо рта сигарету, и попробовал улыбнуться прелестному созданию, но у меня это не очень-то вышло.
- Как у тебя дела? - девочка разговаривала со мной так, словно мы были знакомы всю жизнь.
- Хорошо. А где твои родители?
- Твой Ангел грустит. Он переживает за тебя, - девочка как будто не слышала моего вопроса. - Он боится, что ты сделаешь с собой что-нибудь плохое.
- О чем ты? Где твои мама и папа?
- Ты хороший. Он мне говорил, что ты хороший. Но ведь все люди хорошие, правда?
- Да-да, конечно... А? Кто говорил?
- Твой Ангел. Кто же еще? Он уже старый. У него красивые седые длинные волосы. Аккуратная борода. Только он медленно читает, но это не беда. Там нет времени, - она говорит так уверенно и спокойно, ее голос такой прозрачный и чистый, что я не могу ей не верить, хотя, и понимаю, что все, что она сейчас говорит лишь ее сладкая грезы. - Закрой глаза, Тимур, - вот это уже окончательно выбило почву у меня из-под ног.
- Откуда ты знаешь... - девочка не дала мне закончить вопрос
- Закрой глаза, - и я сделал то, что велело мне это маленькое чудо.
Я почувствовал, как миниатюрная теплая ладошка опустилась поверх моих закрытых век.
- Я заберу ее.
Я хотел спросить, кого "ЕЕ", но девочка сама ответила на мой незаданный вопрос.
- Твою боль.
В ту же секунду мою голову пронзил луч света, который стремительно прошел через все мое тело, обжигая все внутри. Я чувствовал, как внутри, в районе солнечного сплетения, начинало расти что-то по форме напоминающее дыню, только оранжевого цвета. Это "что-то" становилось все больше и больше... пока мне не стало трудно дышать.
- Отпусти ее! Она тебе не нужна! - ее голос стал не похож на голос маленькой девочки. Скорее на голос сильной и властной женщины.
Меня всего знобило. Ноги стали ватными. Я перестал их чувствовать. Все тело затекло. Подмышками струился пот. Мои пальцы сдавили скамейку, а мышцы на руках, казалось, лопнут.
И вдруг все прошло. Ни страха. Ни боли. Даже младенцы не чувствуют себя так в утробе матери, как в ту минуту чувствовал себя я.
- Тебе хорошо? - девочка смотрела на меня своими большими синими глазами. Ее голос снова стал прежним.
- Кто ты?
- Меня ОН попросил - твой Ангел. Он сказал, что тебе плохо. Он боялся, что ты что-нибудь сделаешь с собой. Это не значит, что он тебе не доверяет. Просто Он хотел тебе помочь. Он любит тебя.
- А ты кто, малышка? Откуда ты? Ты тоже Ангел? - я задавал так много вопросов, не надеясь получить ответ хотя бы на один из них.
- Нет, я еще не Ангел. Но скоро стану, - девочка засмеялась. Засмеялась так, как могу смеяться только дети. - Я учусь в школе Ангелов. Нас там учат всяким интересным вещам. А когда я окончу школу, мне тоже дадут кого-нибудь, чтобы я его охраняла. Ты тоже скоро пойдешь учиться. Ты на земле уже двадцать первый раз. Ровно столько разрешено посещать землю в облике человека. Ну, мне пора. Береги себя, Тимурка.
Она уже собралась, было уходить, как вдруг повернулась ко мне.
- Ах да! Чуть не забыла, - она снова улыбнулась, обнажив свои прекрасные белые зубы. - ОНА просила передать тебе привет.
Маленькая ученица школы Ангелов протянула мне букетик. Я аккуратно взял его.
- И просила тебя поцеловать. ОНА тоже любит тебя, - девочка взяла мое лицо в свои руки и нежно поцеловала меня в правую щеку. Я испытал странное чувство блаженства. И я закрыл глаза, чтобы продлить этот момент.
Не знаю, сколько я так просидел. Из этого состояния меня вывел голос Олега:
- Эй, Черный! Спичку дай? - мне хотелось его убить. Я открыл глаза. В руках у меня ничего не было.
- Ты не видел? Здесь была маленькая девочка?
- Какая девочка? Дай мне зажигалку, - я протянул ему зажигалку.
- В голубом платье. Такая... с большими синими глазами.
- Ты, что? Под этим делом? - Олег легонько ударил себя кулаком в предплечье.
- Да иди ты. Тут была девочка... - продолжал я.
- Тебе поспать надо, пацан. Хреново выглядишь. Иди домой. Я тебя прикрою.
Идиот, знал бы он, как мне было хорошо.
- Спасибо. Ты прав, наверное. Я еще чуток посижу здесь и пойду домой. Посплю...
- Правильно, Черный. Иди, выспись, - сказав это, он повернулся и пошел в сторону института.
Я посидел еще пару минут. Услышал звонок, сообщающий о начале лекции. Территория институтского парка опустела.
Глава 11
За окном бежал тополиный пух. Впечатление было такое, будто едешь в поезде, а за окном бегут бесконечные деревья, кукурузные поля, лошади и коровы. Светило солнце. Наверное, оно хотело мне улыбнуться, только огромные ветки деревьев ему мешали. Но они не мешали мне улыбнуться солнцу. И я улыбнулся.
Как всегда, мне было лень бриться. Поэтому, посмотрев в зеркало, я решил, что и так сойдет.
Я включил в душе воду и стал дальше смотреть в окно. Все было как всегда. Как и должно было быть в обычное субботнее утро. Мамы болтали между собой, абсолютно забыв о своих маленьких чадах; менты таскали пьяных в "опорку" (с утра?); сумасшедшая бабка уже заняла место возле подъезда и, презрительно смотря на прохожих, затягивалась горьким дымом.
Закрыв окно, я разделся и стал под душ. Тут же мою голову заполнили глупые мысли, которые никогда бы, наверное, не обрели жизнь, окажись я в каком-нибудь другом месте. Например, почему у меня в ванной есть окно? Да еще и такое большое? Не знаю. Когда я сюда заселился, оно уже было. Да и кто сказал, что в ванной не может быть окна? Лично мне не нравятся все эти ванные и туалеты, где нет окон. Особенно туалеты. Маленькие комнатушки с кафельным полом напоминают о сумасшедшем доме, или одиночной камере. Вот у меня есть окно в ванной. И совершенно не хочу, чтобы его там не было.
Глупо, не правда ли?
Я же говорил.
Чтобы было не так скучно, я подставил голову под струи воды и начал быстро закрывать и открывать уши ладонями. Я делал так в детстве: во дворе, где галдели дети, в общественном транспорте, на рынке, в магазине. Звук становится каким-то рваным, как рана от тупого ножа.
Простояв так, хлопая себя по голове руками, почти пять минут, я весь стал под душ. Положил сцепленные замком ладони себе на темя, так что локти свисали по бокам, словно длинные волосы, и закрывали мои уши, я стал смотреть на свои ноги.
Они были белыми. Ногти стали прозрачными. И сотни мелких капель смотрели друг на друга, постоянно уступая место новым сестрам, летящим откуда-то сверху. Звук же был похож на звук ночного дождя. Весеннего дождя.
После душа я поливал своих любимцев: Леона и Лолу.
Леон - огромный цветок. Его листья твердые и покрыты чем-то похожим на воск. У него длинные стебли. Они как ветки. И вдоль них растут листья. Когда мне грустно, я разговариваю с Леоном. Он никогда не перебивает и не задет идиотских вопросов. Он никогда не лезет в душу. И он всегда меня ждет.
Не так давно у Леона появилась подружка. Зовут ее Лола. Она гораздо меньше в размерах. На тонком стебельке растет множество других стебельков, а на конце каждого из них - по плоскому листику, которые растут параллельно подоконнику. То есть я хочу сказать, что они, листья, не растут, как у всех растений, не тянуться к солнцу. Они полностью подставляют свету всю свою поверхность. Хотя я читал, что такие растения, как Лола не любят прямых солнечных лучей. С ней я мало разговариваю. Глупо, конечно, но я ее немного стесняюсь. Все-таки это подружка Леона.
Листья моего друга совсем пыльные. Мне становится стыдно. Как я мог забыть помыть его? Лоле тоже уже пора принимать ванну. Но ее листья еще не покрыты таким слоем пыли, как у Леона.
