нам с Кириллом это очень льстило.
Во время прогулки я сделала пару снимков заката над водой. Фотографировать – еще одно мое увлечение. Мне нравится ловить динамичные красоты окружающего мира и делать из них статичные изображения. Глядя на фото через несколько лет, можно вспоминать тот самый момент и мысленно путешествовать во времени.
Ближе к десяти вечера мы оба начали зевать и, заметив это, засмеялись.
– Стареем мы с тобой, Кирилл.
– Да уж. Где те времена, когда мы только познакомились и могли общаться всю ночь напролет? И сна не было ни в одном глазу.
– Боже, как давно это было… – пропела я.
– Помнит только мутной реки вода, – подхватил Кирилл.
– Время, когда радость меня любила…
– Больше не вернуть ни за что никогда.
Весь путь домой мы запевали Никольского. Я обожала, когда Кирилл пел вместе со мной. Хорошо, что в плане музыки наши вкусы практически идентичны. Все же мне с ним сильно повезло. Мне даже казалось иногда, что я недостойна такого парня.
Вернувшись домой, мы первым делом проведали Джакса. Ему было гораздо лучше, пес даже вылез из лежанки и перемещался по квартире вслед за нами, доверительно заглядывая в глаза. Мы быстро умылись и переоделись в спальное. Прежде чем разбирать пакет, я еще раз зашла в комнату, где на пустом столе одиноко стоял мой подарок. Скоро я тобой займусь, пообещала я печатной машинке, надеюсь, скоро я выберусь и займусь тобой. Когда я вышла из комнаты, Кирилл уже сидел в кресле в одних шортах и держал пакет на коленях, демонстративно засовывая в него руку. Джакс расположился у его ног.
– Ах ты, нахал, как ты посмел без меня? – подбежала я.
Кирилл усадил меня себе на колени и поцеловал в щеку.
– Я решил все подготовить, пока вы там ворковали.
– Мы?
– Ты и твой подарок.
– Ну ладно, доставай уже первую.
Кирилл погрузил руку в бумажный пакет и вытащил небольшую дряхлую книгу.
– Осторожнее, она очень старая.
– Я вижу. Ничего себе. Лем. Он же очень редкий.
– А ты год издания посмотри, – самодовольно заявила я.
Кирилл перевернул замысловатую обложку с изображением океана, из которого произрастали черты лица девушки. Все было в черно-коричневых тонах на бежевом фоне. Позади головы висели три планеты разного размера.
– Станислав Лем, – прочел Кир. – «Солярис», «Эдем». Перевод с польского Брусникина. Издательство «Мир», Москва, 1973 год.
– Год рождения моих родителей. Представляешь?
– Она разваливается на части. Но она чудесна. Один рубль двадцать одна копейка. Подумать только.
Я забрала у Кирилла книгу и прочла аннотацию вслух.
– Что может быть интереснее контактов человека с иными разумными расами? Хочу начать ее после Азимова.
– Давай следующую.
На свет показалась красная книга толщиной в три пальца с золотыми буквами и черным рисунком морского корабля.
– «Таинственный остров», Жюль Верн.
– Восемьдесят четвертый год, Кир.
– Какая прелесть. А как пахнет! Иллюстрации? Вот везение!
– Да, это запах конца двадцатого века, парень.
– А это у нас кто?
Серо-голубая книга в два раза толще предыдущей оказалась в руках Кирилла.
– Уэллс, – гордо сказала я.
– Сегодня на развале был урожайный день, Лиз.
– С этим не поспоришь. Ты только взгляни, Кир! Пятьдесят шестой год! Тебе верится? Понюхай ее! Однажды в школьной библиотеке устроили ревизию и решили очень изношенные книги порвать на макулатуру. Естественно, к этому занятию привлекли школьников. Я тогда была классе в седьмом. Так вот, те книги, которые я разрывала и выбрасывала, не ведая, какой ужас творю, – пахли точно так же. Это аромат самой старины, Кир. И эта книга – наша.
– Три повести и куча рассказов. Ты такая молодец, Лиз.
– Ну же, доставай следующую!
– Хайнлайн, «Дверь в лето». Я не читал ни одной его книги.
– Как и я. Но она должна быть у нас. Мы обязательно ее прочтем. Это сборник.
– Конечно, мы просто обязаны иметь Хайнлайна в своей библиотеке. Иначе какие из нас любители научной фантастики?
Кирилл вытащил следующую книгу. Я затаила дыхание. Зеленая обложка, желтые остроугольные буквы, устрашающий рисунок в виде разбитого стекла, красно-желтого глаза и костлявой когтистой лапы, вытянутой к читателю. Кто это еще мог быть, как не…
– Кинг! Я ждал его, но почти потерял надежду.
– Я не могла уйти с развала без Кинга. Это непростительно.
– «Регуляторы». Не читал. Но уже хочу.
– Определись уже.
– Это сложно. Глаза разбегаются.
– Один из пяти романов, написанных Ричардом Бахманом, пока он не умер от рака. Девяносто седьмой год. Здорово? Но это еще не все. Доставай последнюю.
В руках Кирилла появилась книга с очень странной обложкой. Темно-синий фон. Желтые буквы вверху. Внизу – мужчина по пояс, в полосатом галстуке и с раздвоенной головой. Левая часть лица была ярко-желтой, правая – серой. Выражения у обеих сторон были разные. Позади человека была тонкая розовая полоса горизонта. Никогда раньше я не видела такой странной обложки. Один взгляд на нее наводил на мысль о психическом расстройстве.
– Ого, еще Кинг. Обложка… впечатляет.
– Мягко говоря.
– Погоди. Я читал эту книгу. Еще до встречи с тобой. Правда, в электронном виде.
– Читал?
– Ну да.
– И как тебе?
– Боюсь заспойлерить, но скажу, что она шикарна.
– Серьезно? – спросила я и тут же отняла у Кирилла книгу, жаждая прочесть аннотацию.
– Тебе понравится. Даже больше. Я думаю, ты будешь в восторге. На меня она произвела сильное впечатление. Тебе, как начинающему писателю, будет любопытно.
– Хм…
«Известный писатель Тад Бомонт выпустил несколько книг под псевдонимом Джордж Старк. А затем – «похоронил» свой псевдоним: на местном кладбище появилась даже могила Старка, Но случилось так, что Старк воскрес, и жизнь Тада Бомонта превратилась в нескончаемый кошмар…»
– Ладно, я прочту. Но пока, знаешь, у меня не тот настрой, чтобы читать Кинга. Мне хочется чего-то… ну… научно-фантастического, о далеких мирах, об иных расах и цивилизациях… хочется космоса.
– Как у Лема, – подсказал Кирилл и вытащил из стопки самую первую книгу.
– Да, наверное.
– А что еще остается, когда весь «Мир Полудня» перечитан?
С любовью расставив книги по полкам, мы еще несколько секунд стояли и любовались своей пополнившейся коллекцией с одинаково нежным чувством.
– Я так рада, Кир.
– Я тоже. Как будто мой ребенок делает первые шаги.
Мы улеглись в постель, выключили свет и обнялись.
– Ты думал на счет имени для девочки?
– Думал.
– И что?
– Ничего не придумал.
– Я тоже. Вот видишь, с девочкой нам уже трудно, а мы только имя подбираем. Пусть уж лучше будут пацаны.
– Посмотрим, Лиз. Я буду рад и девочке.
В последнее время мы с Кириллом все чаще затрагивали эту тему. Мы планировали пожениться через год, скромненько, без кредитов на свадьбу. Наши родители давно ждали от нас этого шага, не понимая, чего мы тянем резину, если любим друг друга, но мы потихоньку копили деньги. Было здорово придумывать имена будущим детям. Мальчика мы хотели назвать Матвеем, или Мироном, или Макаром. Для девочки варианта все еще не было. Мне в голову не лезло ничего лучше имени моей мамы, а все остальные ассоциировались с людьми,
