В последний день боев остался один "виллис", я бы его наградил Золотой Звездой, он один вытащил весь полк. А одну пушку тащили на руках 6 километров, все раненые, обвязанные.
Полк подбил 63 танка, из них 14 "Т-6", до 20 машин и уничтожил 200 гитлеровцев.
Водитель моего "виллиса" красноармеец Марков.
Наводчик Новиков подбил 7 танков, из них 3 "тигра" в первый день.
Чечканенко - 2 "тигра".
Новиков, 20-22 года, спокойный, вежливый, никогда он не торопится. Он наведет спокойно и выстрелит спокойно.
Пять ночей не спали".
Владимир Афанасьевич Афанасьев (1914 г. р., ленинградец. До войны четыре года преподавал математику. Решительный, громкий, быстрый. Орлиный нос, синие глаза):
"Я старый истребитель, я один в батарее обстрелянный человек.
В первый день мне дали прикрывать дорогу. Неудачное место, слева не просматривалось.
Моя батарея заигрывающая, а кроме того, я одно орудие сделал заигрывающим.
Шли лавиной, без всякого порядка, "Т-6" в центре, как бог, мой НП-ровик.
Связь: ракеты, голос, связные.
Второй день. Очень трудный. Отход наших танков и орудий, меня выбросили вперед пехоты, я один в поле. Едва мы заняли боевые порядки, как на горе появились танки, расстояние пол прямого выстрела. Огонь поорудийно открыл, чтобы рокироваться. Ребята говорят: "Мы одни остались, но приказ есть приказ".
Подбил шесть танков, из них три "Т-6".
После боя машины, танки горят, бомбежка, канонада, пыль, дым.
Когда снаряд попадает в танк - блеск появляется. Сразу люки открывают и лезут, тут бей осколочным.
Новиков снайпером показал себя еще на учебных стрельбах, я ему дал первый выстрел, чтобы воодушевить людей.
Немец за три дня продвинулся на один километр".
Командир орудия Васильев Михаил Алексеевич: "Был моряком. Сильно бомбили, деревня вся загорелась, дым, пыль. Человек 200 немцев шли на нас. Командира батареи ранило. Я сказал: "Помереть не грех за Родину, помирают не такие головы, как наши". Я принял команду, открыл огонь осколочными, потом бронебойными, вернул 200 человек нашей побежавшей пехоты".
Наводчик Тесленко Трофим Карлович (Башкирская АССР. Деревня Корнеевка, 1918 года рожд., до войны рядовой колхозник. Он наводчик первого орудия первой батареи, первого полка. Подбил 6 танков, из них один "Т-6"):
"Мой первый бой - в сумерках, заряжаем трассирующие снаряды, я попал первым снарядом.
Танк для артиллерии не страшен. Вот автоматчики и пехота мешают работать и сильно беспокоят.
Весело, конечно, когда подбиваешь "Т-6". Первый снаряд мой попал в лобовую часть, под башню, и пошел рикошетом, танк сразу остановился. После этого я всадил в него все три снаряда подряд. Пехота впереди "ура" кричала, каски, пилотки вверх кидала, повыскакивала из окопов."
Командир корпуса стоял на дороге в пыли после боя, жал истребителям руки и давал папиросы.
В бригаде много разбронированных московских рабочих.
Орудие после боя - как живой пострадавший человек: оборванная резина на колесах, вмятины, пробитые осколками части.
Из истории истребительной бригады. Выписки.
Эпиграф: "Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы".
"Но эти две маленькие, но благородные пушки были живы".
Боец-наводчик в упор бил по "тигру" из 45-мм пушки, снаряды отскакивали. Наводчик сошел с ума и бросился под "тигра".
Лейтенант, раненный в ногу, с оторванной рукой, руководил батареей, отбивавшей атаку танков. После того, как атака была отбита, он застрелился, не желая оставаться калекой.
Тяжеловик - летчик, летающий на тяжелых самолетах.
Встреча с Родимцевской 13-й гвардейской дивизией на Курской дуге.
Ныне ею командует генерал Бакланов - молодой человек, начавший войну капитаном, в прошлом московский спортсмен.
13-я дивизия вела бои с 12 по 23 июля против 11-й танковой немецкой дивизии, пройдя за это время 32 километра.
Беседа с Баклановым:
"Приучили пехоту вести огонь. Выработался автоматизм - идешь в атаку, стреляй с хода, навскидку.
Учет прошлой оборонительной сталинградской специфики дивизии, которая не привыкла воевать в полевых условиях наступательного боя.
Упор на управление наступательным боем.
С начала войны Совинформбюро пишет: "Уничтожили немецкие дзоты", а я ни одного дзота не видел. У них траншеи, то, что мы сейчас приняли взамен дров.
Народ начал осмысленно воевать, без исступления, работает. Стремительность атаки, борьба с минометами. В полку Колесника, шедшем в атаку, люди сознательно отошли под сильным огнем, а затем рванули вперед. На поле боя я многое пересмотрел в отношении командиров полков. Вот Колесник: ведь мог пойти сразу вперед, но потерь было бы больше.
Дивизия сделала за двое суток марш в 120 километров и с ходу вошла в бой на рассвете 12 июля. Справа была шоссейная дорога на Обоянь.
В бой вступили полки Панихина и Колесника, имея впереди себя сильную разведку, ставя себе самую активную наступательную задачу.
Противник встретил нас сильным артминогнем и резкими контрударами танков. Пехоты у него было очень мало, а затем стало ее все больше прибывать.
Немцы строят оборону на обратных скатах, на этом часто горели наши танкисты.
Отходили немцы быстро, но не бежали.
Действовали с заходом с флангов, перерезали дороги.
Мы целый день вели бой за два кургана. А через два часа после взятия немец нас выбил.
Сержант Филиппов, мариец по национальности, выследил днем огневую точку, чтобы захватить языка. Огневая точка молчит. Он дает приказ открыть огонь, чтобы вызвать огонь на себя. Ответного огня нет. Он немедленно доносит: "Противник отошел", и дивизия перешла к преследованию противника.
Противник перешел от подготовленного наступления к обороне. Мы - от обороны к наступлению.
Таким образом, противник оборонялся средствами наступления, мы же наступали средствами обороны.
Наши слабости, обнаруженные в наступлении. Части усиления механически отнимаются, перебрасываются, не успевают привыкнуть. Некоторые командиры полков не знают калибров и дальности своего артогня. Не знают нормы мин на один километр, норм проволоки на один километр, норм огня на подавление огневых точек противника. "Дай огоньку туда", - и машет рукой. Тут проверку проводил инструктор Красинский, но когда я стал его самого спрашивать, то оказалось, что он понятия ни о чем не имеет. Начальнику разведки велели составить план разведки по полку, и он не смог этого сделать. Бойцы не знают истории своей дивизии, не знают, что дивизия получила орден Ленина за Сталинград. Командиры полков в бою иногда неправдиво докладывают. Я выхожу перед атакой за 2 часа, поверяю связь, батальоны, разведку, а командир полка выходит на свой НП за десять минут до боя и докладывает мне: "Все готово, я все знаю". Велика опасность от гонора, зазнайства. Не нужно говорить: "Есть, сделано", "Все готово", а затем ныть и выдумывать несуществующие трудности, которые оправдывают твою собственную неподготовленность.
Командиры мало проверяют, а проверять надо всегда, после сильного боя, в дождь, в метель. Многие командиры не заботятся о питании, о быте бойца, не присматриваются к душевной жизни бойца. Командир бывает очень строг, но на отдыхе он не подойдет к людям, не поговорит, не задаст вопроса. Это часто от молодости. Командир, бывает, командует людьми, чьи сыновья старше его. Не бойся говорить: "Я не готов к бою", не бойся сделать паузу в бою. Малая кровь определяется должной подготовкой и артиллерийской поддержкой. Лозунг "Любой ценой вперед!" рождается либо от глупости, либо от страха перед более старшим. Отсюда и большая кровь. Хорошо, когда тебе говорят: "Лучше подожди, проведи подготовку, повремени часок". Приятно иметь дело с умным начальником и чувствовать его твердую, спокойную волю".
Полковник Вавилов (зам. ком. див. по политчасти):
"Подняли по тревоге 9 июля в 12 часов ночи. Приказано к рассвету стянуть полки. Двинулись 9-го днем. Была страшная жара в этот день. В одном полку было 70 солнечных ударов. Несли на себе пулеметы, минометы, боеприпасы. В ночь на 10-е отдыхали 3 часа. В ночь на 11-е два полка отдохнули, а полк Шура не отдохнул. Пришли в район Обояни, стали занимать оборону, рыть землю. И сразу приказ: опять пройти 25 километров. 12-го на рассвете вышли на исходный рубеж и сразу же двумя полками вступили в бой.
А генерал Жуков ведь сказал: "Лучше не пожалеть отдать 5-6 километров, чем пускать в бой уставших людей без боеприпасов".
Первый день были большие потери из-за отсутствия артиллерии, танков, разведки. Вступили в бой без разведки. Танки, которые должны были нас поддерживать, не знали, где мы, а мы не знали, что они с нами. Произошел встречный бой. Противник сосредоточился на обратном скате высоты. Рота Павличенко ворвалась в лес, ее обошли танки, автоматчики, покрыла артиллерия. Сутки дрались в окружении в лесу, а утром соединились с наступавшими частями и сразу же вступили в бой.
