Тут вдруг откуда-то рядом с нами появилась толпа роскошных красавиц в богатых шубах, с накрученными кудрями... Особенно вот эта хороша!.. Скромно потупила взгляд.
Да это же члены делегации, одесские поэтессы, ударило вдруг меня. С нами поплывут! Вот это да!
Уж с ними-то мы найдем общий язык! Я снова глянул... На этот раз красавица стеснительно улыбнулась. Улыбайся! А как же? Принимай гостей!.. Но лучше это продолжить на элегантном теплоходе! Получив еще один взгляд-аванс, я отложил это дело до вечера. Скорее в комфорт!
В салоне было тепло, уютно, замечательно пахло. Многие, как я понял, и не покидали его.
- Ну... как Одесса? - встретил я наконец знакомого шведа переводчика.
- Проспал! - Он сокрушенно развел руками. Что делать? Не всех так волнует Одесса, как нас.
- Быстро переодеваться! - сурово одернул меня друг. - Через полчаса украинский вечер!
Ага-а!
Горячий душ, потом - холодный, снова - горячий, снова холодный... растираясь, я вышел в каюту... даже и это зеркало запотело - друг его протирал.
- Ну? - проговорил он. - Ты видал, какие шикарные были проститутки?
- Проститутки? Где?..
- Ты что - ослеп?.. Еще бабником считаешь себя! Около Дюка подходили!
- Около Дюка? Так это же были поэтессы! - Я захохотал.
- В таких шубах - поэтессы? Ну, ты и идиот! Действительно... Я тупо молчал.
- Москвичи интересовались... Пятьдесят долларов!
Пятьдесят! Господи! Сколько дней и ночей я бродил по душной, сочной Одессе, пялясь на роскошных ее красавиц!.. И вот!.. Пятьдесят долларов! Я метнулся к окну.
По стеклу текли крупные слезы. Далеко на горизонте еле брезжила цепь огоньков... Прощай, счастье!
Вечер был не очень удачный. Чего только не выслушали мы! И что триста лет пьем из Малороссии кровь - и кончая тем, что это мы украли золото Шлимана из Трои!
Я вышел на палубу, пошел на корму к длинному ряду белых шезлонгов, вытянутых во тьме.
Темно - и за кормой пустота. Только чайки. Мрачные существа. Неподвижно, не шевельнув ни косточкой, висят в темноте - и при этом ни на метр не отстают от корабля, идущего полным ходом. Иногда вдруг только вздрагивают, словно поправляясь, и снова висят. И вдруг так же бесшумно, ничем не пошевельнув, обгоняют и исчезают за рубкой.
В тумане скрылась милая Одесса.
... Снова висят. Невдалеке сидят на шезлонгах какие-то англичане и, переговариваясь, тоже глядят на чаек.
И вдруг - видимо, сбросили помои из камбуза - чайки с воплями кинулись вниз.
- Фром Раша! - указывая на них, проговорил кто-то, и все слегка засмеялись.
... Вот теперь Стамбул так Стамбул!
Наш теплоход еле втискивается в узкий отросток воды среди нагромождения домов. Бьет мокрый снег, и капитан, как и швартовая команда, в оранжевой накидке. Все! Встали!
Тесные улочки, по которым еле проходит наш автобус. Через мост - и все выше и выше в гору!
Дворец шаха. Бесконечный восточный лабиринт. Гарем. Роскошные залы все как один похожие на конференц-зал Дома архитектора. Все? Нет, еще несколько... Помещение, где хранится волосок Аллаха. Слепящее сияние золотого ларца за стеклом и сдавленные, равномерные выкрики муллы, сопровождаемые поклонами. Так он молится, не сбиваясь, ровно сутки, потом сменяется. Кинжал с сотнями алмазов. А выйти побыстрее отсюда нельзя? Хочется увидеть живую жизнь, но экскурсоводша, как бы соглашаясь с нами, кивая, ведет нас все дальше и дальше... Вот с террасы видно Мраморное море, бухта Золотой рог, но мы далеко, высоко. Интересно, если бы я понял, что меня отсюда не выпустят никогда, смог бы я разбить себе голову о мраморную стену? Запросто бы мог!
Огромное количество янычар с радиотелефонами, в европейских костюмах, с непривычно внимательными глазами. К тому же, как манекены, всюду стоят, расставив ноги в галифе, неподвижные полицейские в надвинутых касках, положив руки на автомат.
А мы еще думали, что живем в несвободе! Посмотреть бы на это раньше! Говорят, что самый лучший для развивающихся стран путь - это турецкий. Значит - столько же полицейских?
Наконец мы получаем свободу в узкой улочке под бортом теплохода. Какие-то сплошные механические мастерские, и люди в них пьют чай, но почему-то не из чашек, а из одинаковых приталенных рюмочек с торчащей ложечкой... "На рюмку чая"? А где же нега?
Вот по улице, дребезжа, едет рваный человек на велоколяске - из кузова впереди вздымается, пылит ржавый хлам. Он явно счастлив. Это - светлое капиталистическое будущее, которое ждет всех нас? Нормально! Впрочем, достань еще такую велоколяску сперва!
Следующее пробуждение - в огромной морской чаше среди меловых гор, слегка заросших, с прошибленными в них белыми тропинками.
Измир. Турецкая Ницца... И бывшая Смирна. Поплавав тут, видишь, что все не очень просто, что один народ, бывает, теснит другой.
Экскурсия в древнегреческий Эфес, потом ставший римской колонией и оказавшийся наконец в Турции. Спускается улица из полированных плит с древними насечками, чтобы не скользила нога. Составленные из кусков колонны, слева - шершавая стена, справа - тоже, и от левой стены до правой больше тысячи лет!
Наш экскурсовод-татарин, воевавший, как он говорит, в Крыму, правда не уточняющий, на чьей стороне, ведет нас в старинный общественный туалет с рядом отверстий и протекающей вдоль них освежающей канавкой. Неужели люди в тогах сидели здесь?
Экскурсовод наконец выпускает нас на набережной: "Погуляйте! До теплохода примерно двадцать минут". Мы разбредаемся... Да - такие товары уже не покупают даже у нас! Господи! Где же рай? Пора на борт!
Но где же он? Вдоль берега бухты нас мчит извилистая набережная с шуршащими, стучащими пальмами, но нашего теплохода нигде не видно! Может быть, там, где бухта загибается? Oro-ro! Какие тут "двадцать минут"? Тут и за час не добежишь, а через десять минут отплытие! Хрипя, мы мчимся по набережной, вдоль роскошных отелей, автомобилей... Да, отомстил нам "крымский воин"! А может быть, все получилось случайно?
Мы оказываемся в "связке" с литовцем... "Давай! Давай!" - повторяет он. Все литовцы, как на подбор, огромные, крепкие, но и он задыхается... все же выходит вперед, удаляется... Кто-то окликает меня из такси, но там наших битком!
Вдали - поворот, за которым или стоит наш теплоход... или?
На повороте, перед тем как исчезнуть, литовец на секунду замедляется, оборачивается и машет мне рукой: "Сюда!"
Сипя, но уже сдерживая бег, отдыхиваясь, я подхожу к трапу - с него смотрят на меня эстонцы, видно, вместо экскурсии отметившие на борту какой-то свой национальный праздник. Я приближаюсь.
- Не спешит-те! - благожелательно, но слегка ехидно произносит их главный. - Т-теплоход не уходит-т - на море бу-уря!
Все еще приходя в себя, я развалился в кресле на палубе... Фу! Знали бы, что так тяжело! Подходит друг.
- Не уходим!
- Я знаю.
- Выходит - не успеем ни в Салоники, ни в Дельфы... ни в Афины толком.
- Что делать?!
- Главное - один украинец исчез!
- Как?
- Не появился вовремя, и вот уже час - ни слуху, ни духу. Такой круглолицый - в бакенбардах, в очках!
- Помню! Куда же он делся?
- Где-то отстал!
- Да-а... дружба народов!
- Тут - не только народов, вообще дружба... оказалась не на высоте. Обзвонили участки, морги... Ничего!.. Но сказали, что приезжих иногда убивают - вполне вероятно.
- Но какие ж у него деньги?!
- То-то и оно!
И на три дня нам в подарок Измир - то ли из-за шторма, то ли из-за украинца. Подходит друг.
- Сейчас... с комиссией... осматривали его чемодан Никаких намеков! Интересно - множество наглаженных носовых платков. Видно, жена собирала.
... И, может быть, приговаривала ласково: "Смотри - ежели с бабой какой!" Знала бы, что ждет... согласилась бы и на бабу!
- Ну что... пойдем?
Мы в который уже раз сходим по трапу на пирс.
Нет, оказывается, ничего еще, неплохо мы живем: стоящих рядом ливийцев под зеленым флагом вообще не выпускают на берег - закупорили на корабле, в железе, нет даже рядом трапа, и они таращатся из иллюминаторов на нас, завидуя свободе!
Да, как-то туго наша осень переходит в их лето! Холодно, ветрено. Знаменитый рынок. Колом висит знаменитая кожа, которую у нас сейчас не наденет даже умный председатель колхоза, не говоря уж о фермере. Когда мы, вяло поглазев, вытекаем из очередной лавки, яростный продавец выскакивает в гулкий каменный коридор рынка и почему-то четко и аритмично хлопает в ладоши - видно, сигналя своим: особенно не старайтесь, надвигаются мудаки. Наконец все мы стекаемся в большом маркете... или шопе? И украинцы, и латыши торгуются с продавцами по-русски... Все мы в шопе!
И наконец, так не найдя украинца и не дождавшись окончания шторма, мы покидаем Измир. Теперь, если не потонем, только-только успеем в Афины - и на самолет! Другие, впрочем, могут и задержаться - жесткое расписание лишь для нас. Зато мы сможем потом всю жизнь гордиться: единственные в мире люди, побывавшие в Афинах и не увидевшие Акрополя!
