Уже персонажи его "Записок из-под сапога" напоминали собой по интеллектуальному уровню скорее неких дремучих платоновских чевенгурцев, нежели наших с вами сегодняшних современников. Вот, к примеру, как выглядят откровения главного героя его новеллы "Облака": "...Из тварей по земле ползают змеи, ящерицы, степные черепашки. Случалось, что конвойные мучили их, но это без злобы. Разгадать хотелось: для чего они живут на земле заодно с нами. Но как поймёшь, что творится у черепашки под панцирем, если не раскурочишь прикладом? При мне одну раскурочили - она из костей оказалась. (А что он там, хотелось бы знать, ожидал обнаружить шестерёнки? - Н.П.) Не поверилось даже: должно же в ней что-то чудное быть. Буров из второго взвода больше иных расковырял и говорит, что ни на грош не понял, - у всех одно и то же под панцирем. Тоска. А ящериц папиросками жгли. Может быть, и не стали бы жечь, если бы кто по-ученому растолковал, почему они от боли жгучей, как люди, не кричат. Конвойный овчарку пнёт, она заскулит, а тут - папироской, самым угольком. А ящерица - будто немая..."
Наверное, с такой же самой степенью серьёзности герой мог бы ломать голову над тем, почему не поют рыбы, не летают коровы или не свистят раки самопародийности от этого не уменьшилось бы, а ощущения НОВОЙ реальности не прибавилось бы, так как, повторяю, герои Олега Павлова срисованы им не из реальной жизни, а сконструированы из чувства мести, соединенного с языковым подражанием Андрею Платонову и Александру Солженицыну. Но язык Платонова и Солженицына - это некая "среднеарифметическая" речь заговорившей "человеческой массы", язык темного, сорванного со своих мест революционными или ГУЛАГовскими вихрями люда, тогда как персонажи Павлова - люди все же образованные, имеющие как минимум среднее образование и выросшие уже при включенных телевизорах. Так что - какие уж там для них могут быть загадки под черепашьим панцирем? Фальшь всё это..
(К слову сказать, манеру Олега Павлова совершенно неоправданно сравнивают с солженицынской - это только внешнее подражание ему и не более того, глубинная же разница между двумя этими писателями просто непреодолимая. Причина её заключается в том, что в основе творчества настоящего художника должна лежать только любовь, а месть, ненависть или злоба - это все равно что опухоль в голове, они зацикливают человека на его собственной боли и не дают видеть страдания других. И именно это главным образом и отличает творчество одного писателя от другого. Вот, скажем, сумел же Александр Солженицын в повестях "Матренин двор" и "Один день Ивана Денисовича" ОБЩЕЕ для всего нашего народа чувство выразить через судьбы ЧАСТНЫХ персонажей! И это при том, что он и срок в лагерях отсидел, и, говорят, онкология у него была обнаружена... А вот молодой, здоровый и свободный писатель Олег Павлов не смог пересилить свою ЧАСТНУЮ обиду и нагружает теперь ею все свои писания, а через них и своих читателей. Мол, если уж мне было хреново, так пускай и вас потошнит...)
Ну вот перед нами новая повесть этого автора - и мы снова видим в качестве главного героя почти абсолютного дебила, выведенного Павловым в образе демобилизованного со службы солдата, который (и это-то после получения своих дембельских бумаг и денег на проезд до дома!) больше, чем на месяц (!), застрял в опостылевшей за два года службы части (!) только лишь ради того, чтобы в угоду какому-то идиоту-прапорщику Абдулке вставить себе совершенно ненужный железный зуб вместо естественного здорового! И читатель должен поверить, что дождавшийся заветного дембеля солдат не рванул бы в тот же день за ворота КПП в сторону вокзала, чтобы вскочить там на первый же попутный поезд и как можно скорее оказаться за сотни километров от своей части и всех её прапорщиков вместе взятых?..
Глядя на героя Олега Павлова (хотя такое откровенное чмо и героем-то называть не хочется!) трудно даже представить, что он два года обслуживал военные стрельбы, изучал устав, материальную часть и прочие вещи. Безликий и бесхарактерный, умственно заторможенный и не имеющий никаких твердых жизненных принципов, он болтается по пространству повести, как половая тряпка, которой командуют то люди, то обстоятельства, покуда ум (а точнее сказать, умишко) этого персонажа не съезжает окончательно с крыши и, вместо возвращения домой к маме, он не уходит куда-то в карагандинскую ночь с бессмысленным арбузом в руках...
Повесть Олега Павлова - это тягомотное и унылое чтиво, наполненное духом пессимизма и ненависти к изображаемому в нем миру, а потому и читать эту словесную "баланду" о солдате - довольно тяжелая и лишенная какого бы то ни было эстетического, философского, стилистического или иного удовольствия работа. Да и надо ли её читать вообще - это ещё тоже вопрос...
18 февраля, понедельник. Вечером в Малом зале ЦДЛ состоялось обсуждение газеты "День литературы", на которое собралась масса литературного народа. Помимо Владимира Бондаренко и проводившего вечер Вадима Дементьева, тут были А. Проханов, Ю. Поляков, Н. Дорошенко, Л. Аннинский, В. Личутин, Т. Набатникова, С. Сибирцев, Н. Краснова, Ю. Рябинин, А. Дорин, Г. Иванов, В. Широков и целая прорва других писателей.
Очень толковый состоялся разговор, причем не только о "Дне литературы" как таковом, но и о самом литературном процессе, о проблеме объединения всех творческих союзов в один общий и многом другом. Хорошо говорили Поляков и Дорошенко, да и сам Бондаренко тоже был на высоте. Посмешил своим выступлением пьяненький Саша Вознесенский из газеты "Ex libris НГ", рассказавший нелепую историю о том, как он когда-то написал разгромную статью на первые номера "Дня литературы", а её никто не захотел печатать. "...И я не получил из-за этого свои двести баксов", - пожаловался он.
19 февраля, вторник. В три часа дня в МСПС началась презентация романа Николая Лугинова "По велению Чингис-хана", на которую был приглашен и я. Это действительно хороший роман, напоминающий нам, что история как раз и есть этакая синусоида вызреваний, крушений и последующих новых вызреваний империй. Без наличия в стране, человеке и литературе имперского духа, представляющего собой ген прирастания, начинается застой...
Словом, состоялся хороший литературный разговор о романе и вообще об идее имперскости, которому не помешала даже стоящаяна столах водка. Были Арсений Ларионов, Олег Шестинский, Геннадий Иванов, Ринат Мухаммадиев, Алесь Кожедуб, я, Марина, сам Николай Лугинов ну и... ещё человек тридцать.
* * *
Вечером, дома, написал ещё две рецензии на книги, претендующие на премию "Национальный бестселлер". Увы, лучше бы на эту премию выдвинули роман Лугинова. А то теперь читай всякую белиберду...
1. О романе Сергея Морозова (Магомета) "Великий Полдень":
СЛИШКОМ ВЕЛИКИЙ ПОЛДЕНЬ
ЕСТЬ У АНГЛИЙСКОГО писателя Уильяма Голдинга широко известный роман-притча "Повелитель мух", в котором рассказывается о том, как попавшие в результате авиакатастрофы на необитаемый остров дети, оправившись от страха, начинают организовывать свою жизнь, добывая пищу охотой и рыбалкой, и при этом подсознательно повторяя все самые жестокие человеческие законы, подмеченные ими в мире взрослых. Очень быстро у них появляется свой малолетний, но не по-детски циничный и расчетливый "вождь", которого тут же окружают верные слуги, подхалимы и прочие члены свиты, но появляются и конкуренты, с которыми команда "вождя" начинает борьбу не на жизнь, а на смерть...
Роман Сергея Морозова (Магомета) построен на несколько ином фундаменте, и хотя его главными героями тоже являются дети, они у него живут не на пустынном острове, а в хорошо обеспеченном цивилизованном мире (отец одного из ребят является ни много, ни мало, как Президентом России) и затевают они свою "игру во взрослую жизнь" уже не по вине обстоятельств, а вполне ОСОЗНАННО. При этом выигрышем в этой "игре" должно стать совершение государственного переворота с целью оттеснения своих родителей (и вообще всех взрослых) от управления жизнью страны и захвата президентской власти в свои руки.
Подобная идея в литературе уже тоже в общем-то не нова - тут достаточно вспомнить довольно жестокую новеллу Стивена Кинга "Кукурузные дети", в которой изображается, как ребятишки одного из отдаленных американских городков устроили себе жизнь без взрослых, принося в жертву некоему кукурузному божеству каждого, кто достигает девятнадцатилетнего возраста.
Но если роман Уильяма Голдинга написан так, что от него невозможно оторваться, и если новеллу Стивена Кинга читаешь хоть и с холодной дрожью, но практически тоже на одном дыхании, то идея Сергея Морозова (Магомета) буквально-таки тонет в каких-то нескончаемых, имеющих очень отдаленное отношение к развитию сюжета, диалогах и второстепенных, неимоверно засоряющих собой романное пространство, деталях. По сути дела, 620-страничный роман Сергея Морозова (Магомета) "Великий Полдень" - это 600 страниц, так сказать, фоновой, почти не помогающей развитию сюжета болтовни персонажей да обширных описаний всяких побочных декораций, и только 20 страниц изложения реальной идеи и показа её воплощения героями. Наверное, при каких-либо иных пропорциях это произведение могло бы и вправду обратить на себя внимание и широкого читателя, и российской критики. Наверное, при изрядном ужимании, сокращении и избавлении романа от массы перегружающих его диалогов и ненужных описаний он мог бы и на самом деле составить реальную конкуренцию другим претендентам на высокое звание "Национального бестселлера". Но в том виде, в котором он есть сегодня - это только 620 страниц скучнейшего чтива, домучивая которые до конца, ловишь себя на той единственной горькой мысли, что не напрасно ли оказались погубленными деревья, спиленные ради производства нескольких тонн бумаги, пошедшей на напечатание этой толстенной книжищи?..
