-- Так, дайте мне дело, и я все буду о себе рассказывать по ходу, все, что вас интересует. К шести часам пришел Олег. Поздоровавшись с ним за руку, Нонна, став в эффектную позу, изрекала: -- Ну какова я?! Взяла да и прилетела к вам на новоселье! Кто еще на такое способен?! Из Одессы в Новосибирск и только на новоселье. Я ведь в понедельник улетаю. Олег приветливо улыбнулся, не найдя, что ответить, но не упустил, однако, возможности раздеть подругу жены взглядом. Затем сказал, обращаясь к Лине. -- Извини, что пришел позже, чем обещал. Ну никак не получилось. Но я вижу, что у тебя прекрасные помощницы, и вы справились без меня. Я бы вам, наверное, только мешал здесь, не так ли? Олег снова окинул Нонну взглядом и сказал: -- Нонна -- ты настоящая подруга. Это не значит, Инга, что я не считаю и тебя настоящей подругой. Но все же тебе -- только перейти дорогу, а вот она четыре тысячи километров одолела. Ну ладно, девчата. Я сейчас переоденусь и приду к вам на помощь. -- Олежка, ты сбегай быстрей за Санькой в садик. Уже поздно. Я, видишь, не смогла выбраться. Мы уже все сделали почти. Олег, не сказав ни слова, мгновенно исчез за дверью. Тут пришел Саша с Анютой. -- Вот и мы, -- сказала Инга, нежно обнимая дочку. Нонна, поприветствовав Сашу, и ему повторила: -- Ну, какова я? Прямо из Одессы на три дня к подругам!
-- Да, Нонна, я думаю, это самый лучший подарок Лине к ее празднику. Кто бы мог подумать, что мы все соберемся здесь, в Академгородке?! Инга просто засветилась счастьем с того дня, как узнала, что Олег получил приглашение в Академгородок.
Инга, молча улыбнувшись в знак подтверждения слов мужа, сказала, повернувшись к Лине: -- Линуся, скоро уже придут гости. Пора и нам привести себя в порядок. Давай мы Нонну с Сашей оставим здесь дежурить, а сами пойдем прихорашиваться.
-- Да, да! Иди ты первая в ванную. В конце концов, если я что-то не успею, мне простят. Все знают, что я жду ребенка. А ты, Ингуля, иди, можешь принять душ, ты ведь целый день вкалывала со мной на кухне. Закрывшись в ванной, Инга открыла свою мягкую сумку, и ей стало грустно доставать оттуда надоевшее платье. Оно было связано одной из старейших сотрудниц бызы, для которой вязание было не только мизерным дополнительным заработком, но, прежде всего любимым хобби. Шерстяные нитки появлялись в продаже редко, да и денег на них у Инги почти никогда не было. Шесть мотков ниток по пять рублей, которые нужны были для платья, -- это ее "чистый" аванс. Да еще за работу... Понимая все это, Марья Степановна (так звали сотрудницу) в знак благодарности за то, что Инга когда-то помогла ей в каком-то жилищном споре, за очень малую плату сама распускала трикотажные вещи, из которых Анютка выросла, и вязала Инге юбки, шапочки и шарфики. Инга любила это связанное в резинку, темносинее с белой отделкой платье. Оно было ей к лицу и красиво подчеркивало фигуру. Но сейчас при Нонне, на фоне ее фирменных вещей Инге казалось, что это кустарное платье унижает ее перед подругой. Однако тут же отбросив эти "пережитки мещанской идеологии", она вымыла лицо холодной и горячей водой, положила на него на несколько минут сметану с солью, затем, смыв маску, нанесла тонкий слой крема "Люкс". Ощущение свежести на лице придало бодрость всему телу, подняло настроение и она вышла в гостиную. Нонна сидела на стреме в ожидании гостей, а Саша что-то мастерил из бумаги с Анютой. -- Инга, тебе не будет жарко в таком платье?! -- воскликнула Нонна, разглядывая подругу. -- Ну если нет, то все остальное великолепно. Сегодня все мужики будут падать, глядя на тебя. -- Нонна, прошу тебя, оставь это, -сказала Инга, с огромным усилием подавляя нарастающее к Нонне раздражение.
-- Ой боже! Ну что вы такие серьезные! Уж не из Одессы, что ли?! -расхохоталась Нонна. -- Сашок, что сделалось с моей подругой? Она потеряла чувство юмора. Ее подменили, остудили в этой Сибири! В это время дверь распахнулась, и квартира наполнилась молодыми людьми, которые и манерой поведения и темами разговоров точь в точь как бы повторяли все вечеринки Сашиной лаборатории, где Инге пришлось побывать за это время. Нонна пыталась включиться в общую атмосферу, но безуспешно, и вскоре она стала проявлять все признаки человека, не знающего, чем себя занять и о чем говорить. Тогда она предложила Лине покормить девочек и уложить их спать. Уставшие от избытка шума дети мгновенно уснули, а Нонна подошла к слабо освещенной ночником зеркальной двери шкафа, который стоял в спальне у стенки, перпендикулярно кроватям, чтобы затянуть потуже пояс на платье, который расслабила, возясь с детьми. Неожиданно она увидела стоящего в дверях Олега и не успела даже крикнуть, как оказалась стиснутой в его объятиях. -- Ты что, с ума сошел?! -- говорила она тихо, боясь обратить внимание кого-либо на этот кошмар. Олег не обращал внимания на ее сопротивление и продолжал тискать ее, ища губами ее губы. -- Немедленно отпусти меня. Немедленно. Ты, я вижу, подонок, и тебе ничего не стыдно. Но как я буду смотреть в глаза подруге, выйдя отсюда. Олег, не обращая внимания на то, что она говорила, стал задирать подол узкого трикотажного платья, которое ему не подчинялось.
-- Если ты меня сейчас не оставишь, я закричу. -- Ты не закричишь, -говорил он задыхаясь. -- Ты сама меня зазывала, ты сама кокетничала со мной. -- Ну ты и дрянь. Ты думал, что, если я красуюсь, то для того, чтоб обратить внимание на себя такого ублюдка, как ты? За столом восхваления кулинарных достижений хозяйки, постоянно перемежались с веселыми тостами и шутками гостей. Через какое-то время Инга вдруг подумала, что Нонна, не знающая, что такое сибирский климат, могла не закрыть форточку в спальне. Кроме того, Анюта дома спала еще в кроватке с сеткой и потому здесь с непривычки может упасть, если окажется на краю Лининой кровати. Она тихо вышла Из-за стола и направилась в спальню. Открыв дверь, она увидела в едва освещенной ночником комнате за дверью в углу между платяным шкафом и кроватями, где мирно посапывали две малютки, мужчину и женщину содрогающихся в объятьях. Она не разобрала, кто это, и хотела выскочить, но тут мужчина повернулся, и она увидела лица Олега и Нонны. Оцепенев, Инга не нашлась, что делать. Нонна, не глядя на подругу, мгновенно выскочила из спальни. В этот момент Инга почувствовала боль в локте, за который ее схватил Олег, задерживая в спальне. Чтоб, не дай Бог, не обратить внимание окружающих на происшедшее, она покорно уступила натиску и остановилась. Олег мгновенно сковал ее движения, прижав к стене. -- Инга, умоляю, не говори ничего Лине. Умоляю, не говори ей. Дай мне слово, что ты не скажешь. -- Я, конечно, не скажу Лине, -- говорила вся трясясь Инга, -- но не ради тебя, конечно, а ради Лины. Она же тебя боготворит. И в таком положении, как она сейчас, ей нельзя потрясений... -- Можешь аргументировать, как хочешь, только заверь меня, что она не будет ничего знать. -- Я же тебе сказала, что я ничего ей не скажу. А сейчас немедленно отойди и дай мне выйти. Олег отпустил руки, но еще не отходил, заглядывая Инге в глаза, как бы пытаясь прочитать в них, насколько она будет верна своему слову. Инга, желая протиснуться в этом узком пространстве между шкафом и Олегом к выходу, невольно коснулась руками и грудью Олега, не желающего дать ей дорогу. В этот момент дверь открылась и в спальню вошла Лина. -- Что случилось, что вы здесь делаете? -- спросила она в недоумении. Затем, очевидно, домыслив, Лина захлопнула дверь и вышла. Инга помчалась за ней, не зная, что сказать. Подумав, она решила все же рассказать Лине всю правду, чтоб восстановить доверие к себе. Она прошлась по комнатам, стараясь не обращать на себя внимание, как бы ища что-то. Но Лины не было видно. Тогда Инга подошла к двери ванной и услышала там тихие рыдания и голос Олега. Инга была в отчаянье, которым ни с кем не могла поделиться и не знала, что делать. Она прошла на кухню. Там была Нонна. Инга с презрением посмотрела на нее, желая просто выгнать. -- Ты можешь презирать меня, но, поверь, я ни в чем не виновата. Ну, может, я кокетничала, но это было обращено не к Олегу конкретно, а так вообще, от празднич ного настроения, от радости. Эти ублюдки думают, что мы хотим хорошо выглядеть и кокетничаем ради них. Да пошли они... Мы все это делаем для себя. Чтоб нравиться себе. Чтоб чувствовать уверенность. А этот подонок... Как говорят в Одессе, если б мне его присудили и доплатили, он мне не нужен. Я таких мужиков отвергаю, что на такое говно мне зариться незачем, поверь, Инга. Инга смотрела на подругу с презрением. -- Я вижу, что ты мне не веришь, Инга, -- сказала Нонна. -- Ну и ладно. Я думала, что у вас, "академиков", все чисто и непорочно. А сейчас вы мне все противны. Но у меня одна просьба. Поскольку у меня панический страх к новым местам, я боюсь ехать одна в город ночью. Разреши мне переночевать у тебя. А утром с рассветом я уйду, и вы можете забыть обо мне. -- Хорошо, Нонна, -- сказала казенным голосом Инга. -- В любом случае тебе здесь нельзя оставаться. Поэтому ты переночуешь у меня так, чтоб Саша ни о чем не догадался... В это время появился Олег и, извинившись перед коллегамигостями, объявил, что жена себя плохо чувствует и ей нужно вызвать "скорую помощь". К приезду "скорой" никого из гостей уже не осталось. Все уходили расстроенными, предлагая помощь. Олег был совершенно потерян. Лина, сопровождаемая им и врачом, корчась от болей в животе, еле доплелась до белой машины с красным крестом. Инга, попросив мужа побыть со спящими детьми, вызвала такси и вместе с Нонной помчалась за Линой в больницу. Они просидели в коридоре гинекологического отделения всю ночь, не разговаривая друг с другом. Олег был где-то там внутри. Под утро он вышел осунувшимся, изможденным и, ни на кого не глядя, прошел к выходу из больницы. Дежурная сестра сообщила подругам, что произошел выкидыш. Сделали чистку. Лина чувствует себя неплохо, но не перестает плакать, что, по их мнению, может привести к осложнениям и повышению температуры. Видеть кого-либо, кроме мужа, она категорически отказывается.
