Я тоже бываю немного неуравновешенным в плане секса, но выглядит это не так. Я фантазер и экспериментатор, поэтому Женьке от меня тоже хорошо достается.
- Же-е-ень… мне скучно. Давай поиграем? - я весь такой чистый и свежевыбритый лежу на кровати с банкой сгущенки в руках.
- Малыш, я сегодня немного устал и…
- Голова болит? - я зачем-то взвешиваю в руке банку, как гранату.
- Н-нет, - заикается Женька, с опаской поглядывая на сгущенку, - но меня пугает выражение твоего лица.
- Я тут подумал… Может, попробуем, как в том фильме, помнишь?
- Так! Давай я тебе сейчас объясню, - говорит он и садится на край кровати, - то, что они там эм-м-м… ели, была не сгущенка.
- Жень! Я что, дебил совсем? Я не про это. Помнишь, как они слизывали друг с друга мороженое?
- Допустим. И что ты предлагаешь?
- Мороженое я сожрал. Поэтому давай то же самое со сгущенкой попробуем?
Поясню немного: Женька и я иногда смотрим порноролики. Правда, он не очень любит их смотреть. Не потому, что они ему не нравятся. Он не любит их смотреть со мной. Я постоянно пытаюсь разговаривать с «героями» видео, а когда они, несмотря на мои вопросы и замечания, начинают заниматься делом, я начинаю их учить. Естественно, весь фильм Женька не возбуждается, а ржет над моими комментариями.
- Может, не надо? - мучительно сдвигает брови Женька.
- Надо, Вася, надо! - вздыхаю я.
Процесс начинается с открывания банки. Думаете, это просто, открыть банку, держа ее навесу? Уверяю вас, нет! Наконец мне удается пробить крышку ножом, и белый плевок из дырочки падает мне на живот.
- Ну, Жень! Прояви фантазию. Слизни, - предлагаю я ему. Женька послушно нагибается и слизывает каплю сгущенки. Увлекшись процессом, бедный Женька не подозревал, что в это время я пытаюсь дооткрыть банку как раз над его головой.
- Это то, что я думаю? - не поднимая головы, спрашивает он у меня.
- Же-е-ень… я как ба-а-а случайно, - мне удалось открыть банку до конца, но вот удержать ее в вертикальном положении, при условии приятных Женькиных действий, я не смог. Не то что капля, вязкая струя сгущенного молока пролилась на Женькины волосы.
- Есть, чем вытереть?
- Я сейчас принесу, - подхватываюсь я, отталкиваю Женьку от себя и выливаю полбанки сгущенки на простынь.
- Ты знаешь… по-моему, это уже не актуально, - заявляет он и вытирает голову краем простыни, - что там дальше по плану?
- Римминг, - неуверенно говорю я.
- А-ха, - отвечает Женька и разворачивает меня к себе спиной.
- Погоди! Я имел в виду, что я тебе… Ой! Я хотел, чтобы ты… Жень! Ой! Нет, погоди! Жень! Течет по попе! Женька! Ой!
В общем, через полчаса мы, довольные и счастливые, лежим, приклеенные, как мухи, к перепачканной сгущенкой простыне.
- Ну как? - интересуюсь я.
- В принципе, было неплохо, но объясни мне, радость моя, зачем на десятой минуте, ты вцепился в меня зубами?
- Я это… немного перевозбудился, - отвечаю я.
- Значит так, сладкоежка, сейчас меняем постельное белье, потом в ванну мыться, а потом пить чай.
- Же-е-ень… а можно сначала чай попить. А то у меня уровень сахара в крови сейчас просто зашкаливает!
- Хорошо! Только на стулья в кухне не садиться!
Час ночи. Мы все, липкие и голые, стоим на кухне и пьем чай. Глупо? Может, и глупо, но нам обоим это понравилось.
Конечно, не всегда бывают такие вот ляпы и казусы. Бывает сладко и без использования сгущенки. Но это я оставлю себе, можно?
- Малыш! Ноги в руки и в машину, мы на работу опаздываем.
- Начальство не опаздывает, а задерживается, - говорю я, пытаясь попасть ногой в кроссовку, но не удерживаю равновесие и падаю точно в Женькины объятия.
- Ой! А кто это у нас такой теплый и нежный? - я в ужасе оборачиваюсь и вместо Женьки вижу похотливого самца.
- Же-е-ень… мы вроде на работу опаздывали, - пытаюсь отбиваться я.
- А что это у нас тут такое? - похотливый самец уже вовсю шарится под моей футболкой.
- Живот, грудь, шея и прическа. Жень! Я только оделся. Жень! Порвешь… Да блин же! Женька, пусти! Не-е-ет!!!
Вы это… идите уже. Это надолго. Думаю, на работу мы сегодня доберемся, дай бог, к обеду.
========== Пи... и пространственно-временной коллапс ==========
Где я, что я тут делаю и почему я ничего не вижу? Ах да, я забыл открыть глаза. Так… я на даче и лежу на диване. А, нет! Сижу на диване, в позе лотоса. Бли-и-ин… начинаю чувствовать свое тело, но ощущения меня не радуют. Во рту справляли нужду не кошки, а скунсы. На голове шлем, причем он мне явно мал на пять размеров. Ноги затекли. Почему-то болит забинтованный носком палец. И дышать мне тяжело. Вернее, я могу дышать только ртом.
- Же… кх-кх. Женька! Бля, - да уж! Мой голос похож на голос Бориса Моисеева, когда он поет «Голубая луна».
Повернуть только голову не получается, поэтому я поворачиваюсь всем корпусом в сторону Женькиной кровати. Его там нет. Вся кровать в чем-то красном. Я смотрю на свои руки и понимаю, что они тоже красные.
- Бля-а-а… Я его убил и съел, - делает заключение мой жидкий мозг, - Женька-а-а! - у меня прорезается резкий женский фальцет. - Жень!
- Проснулось, чудо мое? - Женька заходит в комнату весь такой свежевымытый и до тошноты бодренький. - Ну, и как оно? - он хитро щурит глаза.
- Жень, чего вчера было-то?
- То есть, ты ничего не помнишь?
- Ага. У меня пространственно-временной коллапс. Видимо, помнить я должен много чего?
- Ага, - ржет Женька.
- Расскажешь? - я пытаюсь распутать ноги. - Чего стоишь? Помоги! Я писать хочу.
Женька бережно помогает мне подняться с дивана и сунуть затекшие ноги в трусы. Одев меня полностью, он приглаживает рукой мои волосы, вынимает из носа две ватные турундочки и снимает с пальца носок.
- Скажи мне, добрый человек, а почему у меня так странно болит попа? - подозрительно спрашиваю я.
- В смысле «странно»? - переспрашивает Женька.
- Болит не там, где обычно, а левее. Ты чего, вчера решил мне еще одну дырку сделать? - я оборачиваюсь назад, спускаю штаны вместе с трусами и пытаюсь разглядеть размеры нанесенного мне ущерба. - О! Синяк! Синий и круглый. Откуда?
