Береги себя.
PS: Я знаю, что в один из этих дней, ты захочешь пустить кого-то воспользоваться уборной. Просто сделай мне одолжение и убери эти милые маленькие мыльца. Думать о том, что кому-то другому они будут нравиться так же сильно, как и мне, слишком больно.
PPS: Тебе просто нужно кормить Оуэн один раз в день. За не довольно легко ухаживать. Заранее спасибо за заботу о ней, независимо от того, сколько времени ты решишь это делать. Знаю, она будет в хороших руках, потому что я видел тебя как мать, и ты чертовски хороша.
Оуэн.
Я в шоке, слезы текут по моим щекам. Складываю письмо и немедленно выхожу из комнаты.
Нахожу Эмори в гостиной, беру кошку Оуэн на руки и ухожу с ней к себе в спальню. Закрываю за собой дверь и залезаю на кровать вместе с ней. Она поднимается и ложится рядом со мной, словно это именно то место, где она и должна находиться.
Я с удовольствием буду заботиться о ней так долго, сколько Оуэну это будет необходимо. Потому что она связывает меня с ним.
По какой-то причине, чувствую, что мне нужна связь с Оуэном, потому что это заставляет мою грудь болеть немного меньше, когда я думаю о нем.
Глава 14
Оуэн
Я смотрю на отца, виновато стоящего в дверях в эту отдельную комнату. Сижу за столиком, очень похожим на тот, за которым сидел несколько недель назад, когда был арестован. Только теперь расплачиваюсь за тот арест.
Я смотрю на запястья и стягиваю наручники на сантиметр вниз, чтобы немного снять давление.
- Что толку от твоего юридического образования, если ты даже не можешь вытащить меня отсюда?
Знаю, что это удар ниже пояса, но я злюсь.
Я разочарован.
В состоянии шока из-за того, что был просто приговорен к девяноста дням в тюрьме, несмотря на то, что это мое первое нарушение.
Знаю, это связано с тем, что судья Корли возглавлял этот процесс. Кажется, мне везет, в последнее время. Моя судьба будет в руках поверхностных друзей моего отца.
Отец закрывает дверь в комнату, он запер нас обоих. Это последний визит перед тем, как я вернусь в свою камеру, и, честно говоря, я бы предпочел, чтобы сейчас его просто здесь не было.
Он делает три медленных шага ко мне и останавливается, нависнув надо мной.
- Почему, черт возьми, ты отказываешься от реабилитации? - рычит он.
Я закрываю глаза, чтоб избавиться от размытого фокуса его лица.
- Мне не нужна реабилитация.
- Все, что тебе нужно - это короткое пребывание в реабилитационном центре, и все это будет вычеркнуто из твоего дела.
Он зол. Он вопит. Его планы состояли в том, что я отправлюсь на реабилитацию, но уверен, это был его способ заставить себя чувствовать лучше из-за того, что меня арестовали. Если бы я проводил время в реабилитационном центре, а не тюрьме, ему было бы легче это пережить.
Может быть, я выбрал тюрьму, только чтобы досадить ему.
- Я могу поговорить с судьей Корли. Я скажу ему, что ты принял неверное решение и понял, что нужно его пересмотреть.
Я отрицательно качаю головой.
- Просто уходи, папа.
Его выражение лица непоколебимо. Он не уходит из комнаты.
- Вали! - рычу я на этот раз громче. - Отстань! Я не хочу, чтобы ты навещал меня. Не хочу, чтобы ты звонил. Я не хочу говорить с тобой, пока я здесь, потому что надеюсь на Бога, что ты примешь свой собственный совет.
Он все еще не двигается, поэтому я делаю шаг к нему, обхожу его и стучу в дверь.
- Выпустите меня! - зову пристава.
Отец кладет руку на мое плечо, но я отмахиваюсь.
- Нет, папа. Просто... Я сейчас не могу.
Дверь открывается, и меня выводят в коридор, подальше от моего отца. Как только мои наручники снимаются и дверь с лязгом закрывается за мной, я сажусь на койку.
Тру голову руками и мысленно возвращаюсь в выходные, когда попал сюда. В те выходные я должен был сделать все по-другому.
Если бы я просто нашел в себе силы, чтобы перестать кого-то защищать.
Это никому не помогло.
Я позволял и делал это в течение многих лет.
И теперь я плачу самую высокую цену, потому что ты дорого мне обойдешься, Оберн.
ТРИ НЕДЕЛИ ТОМУ НАЗАД
Я перевожу взгляд на телефон и меня передергивает, когда вижу там номер отца. Если он звонит мне так поздно, это может означать только одно.
- Мне нужно идти, - говорю, сбрасывая вызов и засовывая телефон обратно в карман. Я отталкиваю чашку от себя, и вижу, как она разочарованно кивает, но быстро отворачивается, чтобы скрыть это.
- Что ж, спасибо за работу, - говорит она. - И, что проводил меня домой.
Я наклоняюсь вперед на стойку и утыкаюсь головой в ладони. Тру лицо, хотя, на самом деле, хочу себя ударить. Только что, между нами все было так хорошо, а теперь, из-за звонка моего отца я все порчу и делаю его похожим на нечто противоположное, чем есть.
Она думает, что я ухожу, потому что тот, кто только что мне позвонил, был девушкой. Это далеко от истины, и хотя я ненавижу то, что только что разочаровал ее, мне нравится, что она ревнует.
Люди не ревнуют, если нет никаких чувств.
Она делает вид, что занята мытьем чашки и не замечает, что я стою за ней.
- Это не девушка, - объясняю я ей.
Мой голос в непосредственной близости от нее поражает ее, она оборачивается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Она не отвечает, двигаюсь на шаг ближе и говорю это еще раз, чтобы убедиться, что она понимает и верит мне.
- Я не хочу, чтобы ты думала, что я уезжаю, потому что еще какая-то девочка позвала меня.
Вижу облегчение в ее глазах и улыбка пытается появиться на ее лице, но она снова отворачивается к раковине в надежде, что я не замечу.
- Не мое дело, кто звонит тебе, Оуэн.
Я усмехаюсь, хотя она не видит меня. Конечно, это не ее дело, но она хочет, чтобы это было ее делом столько, сколько я позволю.
Я сокращаю расстояние между нами, положив обе ладони на стойку по обе стороны от нее. Кладу подбородок на ее плечо и хочу похоронить себя в ее шее, вдыхая ее запах, но сдерживаюсь и застываю на месте. Становится еще труднее контролировать свои желания, когда чувствую, как она опирается на меня.
Так много вещей, которые я хочу прямо сейчас.
Я хочу снова обнять ее.
Я хочу поцеловать ее.
Я хочу взять ее на руки и отнести в кровать.
Я хочу, чтобы она провела со мной ночь.
Я хочу признаться ей, что храню в бутылках с тех пор, как она появилась на моем пороге.
Я хочу все это так сильно, что готов сделать последнюю вещь, которую хочу.
Притормозить, чтобы не напугать ее.
- Я хочу увидеть тебя снова.
Когда она говорит “хорошо», это все, что мне нужно, чтобы не схватить ее и не развернуть. Мне удается быть спокойным и собранным даже когда она ведет меня к двери и мы говорим друг другу «до свидания».
И когда она, наконец, закрывает дверь в последний раз, я хочу снова по ней постучать. Хочу заставить ее открыть в четвертый раз, чтобы я смог прикоснуться своими губами к ее и почувствовать, что наше будущее многообещающее.
Прежде чем я решаю, следует ли уйти и подождать до завтра или вернуться и заставить ее открыть дверь, чтобы я мог поцеловать ее, мой телефон принимает решение за меня. Он начинает звонить. Я вытаскиваю его из кармана и отвечаю на звонок отца.
- Ты в порядке? - спрашиваю его.
- Оуэн... говно... все...
Могу сказать по его голосу, что он пьет. Он бормочет что-то невнятное, а затем... ничего.
- Папа?
Молчание. Выхожу из дома, закрывая рукой другое ухо, чтобы лучше слышать его.
- Папа! - кричу.
Я слышу шорох, а затем еще какое-то бормотание.
- Знаю, я не должен был так делать... Прости, Оуэн, я просто не мог...
Я закрываю глаза и пытаюсь сохранять спокойствие, но в этом нет никакого смысла.
- Скажи мне, где ты. Я в пути.
Он бормочет название улицы недалеко от его дома. Я говорю ему, чтобы оставался на месте, и бегу всю дорогу обратно к своей квартире, чтобы взять свою машину.
Понятия не имею, что меня ждет, когда доберусь до него. Я просто надеюсь, что он не сделал что-нибудь глупое, за что его могут арестовать. Ему везло до этого момента, но ни у кого не может быть столько же удачи, сколько было у него.
Я его не вижу, когда поворачиваю на улицу. Несколько отдельно стоящих домов, но в целом пустынный район, находящийся недалеко от местности, в которой он живет. Когда я доезжаю до конца дороги, я, наконец, вижу его машину. Похоже, он съехал в кювет.
Я останавливаюсь на обочине и выхожу, чтобы проверить его. Подхожу к передней части автомобиля, чтобы оценить ущерб, который он мог нанести, но ничего нет. Задние фонари его машины горят, и, похоже, он просто не смог сообразить, как вернуться на дорогу.
