Клапка Джером - Рассеянный человек

Джером К.Джером

Рассеянный человек

Пер. - М.Колпакчи

(Из сборника "Наброски в трех цветах"

"Sketches in Lavender Blue and Green", 1893)

Вы приглашаете его к себе на обед в четверг, упомянув, что у вас соберутся несколько человек, которые жаждут с ним познакомиться.

- Но смотри не перепутай, - говорите вы, вспоминая случавшиеся с ним недоразумения, - не вздумай прийти в среду.

Он добродушно смеется и начинает метаться по комнате в поисках записной книжки.

- В среду мне нужно сделать несколько зарисовок платьев в Меншен-хаус, так что я никак бы не мог прийти, - говорит он. - А в пятницу я еду в Шотландию, там в субботу открывается выставка картин. Видишь, на этот раз все устраивается как нельзя лучше. Но, черт возьми, где же моя записная книжка? Впрочем, неважно, я при тебе запишу это вот тут.

Вы стоите рядом, пока он записывает ваше приглашение на листке бумаги. После того как он прикалывает его над письменным столом, вы спокойно уходите.

- Надеюсь, что сегодня он все-таки придет, - говорите вы жене в четверг вечером, переодеваясь к обеду.

- А ты уверен, что растолковал ему все как следует? - недоверчиво спрашивает она, и вы инстинктивно чувствуете, что в случае недоразумения она свалит всю вину на вас.

Бьет восемь часов. Все остальные гости в сборе. В половине девятого вашу жену таинственно вызывают из гостиной и горничная сообщает ей, что, если гости сейчас же не сядут за стол, кухарка, выражаясь образно, умывает руки.

Вернувшись в гостиную, ваша жена говорит, что если уж обедать, то лучше делать это не откладывая. Она, очевидно, недоумевает, почему вы притворялись и не сказали сразу, что забыли пригласить своего приятеля.

За супом и рыбой вы рассказываете разные анекдоты о его рассеянности. Но постепенно пустое место за столом нагоняет на всех уныние, и с появлением жаркого разговор переходит на покойных родственников.

В пятницу вечером, в четверть девятого, он подкатывает к вашему подъезду и неистово звонит. Услышав в передней его голос, вы выходите к нему.

- Виноват, запоздал! - весело восклицает он. - Дурак кэбмен повез меня на Алфред-плейс вместо...

- А зачем ты, собственно, явился? - прерываете вы его, чувствуя, что в этот момент вы не в состоянии относиться к нему с обычным добродушием. Он ваш старый друг, и вы позволяете себе говорить с ним грубо.

Он смеется и хлопает вас по плечу:

- А мой обед, дружище? Я умираю с голоду.

- В таком случае, - ворчливо отвечаете вы, - отправляйся обедать куда-нибудь в другое место. Здесь ты обеда не получишь.

- Что это значит, черт возьми! - говорит он. - Ты же сам звал меня к обеду.

- Ничего подобного, - отвечаете вы. - Я приглашал тебя на четверг, а не на пятницу.

Он недоверчиво смотрит на вас.

- Но у меня в голове засела пятница. Как это могло случиться? настойчиво спрашивает он.

- Такая уж у тебя память, - объясняете вы, - когда речь идет о четверге, ты непременно вдолбишь себе в голову пятницу! Кстати, ты как будто должен был сегодня выехать в Эдинбург?

- Ах, боже мой! - кричит он. - Ну, конечно! - и вылетает на улицу и во все горло зовет извозчика, которого только что отпустил.

Возвращаясь к себе в кабинет, вы размышляете о том, что ему придется совершить путешествие в Шотландию во фраке, а наутро он должен будет послать швейцара гостиницы в магазин готового платья за костюмом. И вы злорадствуете.

Еще хуже оборачивается дело, когда в роли хозяина оказывается он сам. Помню, я как-то летом гостил у него. Он жил тогда в понтонном домике, стоявшем на приколе в уединенном местечке между Уоллингфордом и Дейслоком. Было около часу дня, и мы сидели на борту, болтая ногами в воде.

Вдруг из-за поворота показались две лодки, в каждой из них сидело шесть празднично одетых людей. Заметив нас, они принялись размахивать платками и зонтиками.

- Гляди-ка, - сказал я, - они ведь тебе машут.

- Нет, это такой обычай, - ответил он, не глядя. - Просто какая-нибудь компания возвращается после пикника.

Лодки приближались. Когда они были в двухстах ярдах, на носу первой из них поднялся во весь рост пожилой джентльмен и что-то закричал нам.

Услышав его голос, Мак-Куэй так подпрыгнул, что чуть не свалился в воду.

- Великий боже, - завопил он, - ведь я совершенно забыл!

- О чем ты забыл? - недоуменно спросил я.

- Да ведь это приехали Палмерсы, Грэхемы и Гендерсоны. Я пригласил их всех на завтрак, а у меня на борту ничего, кроме двух бараньих котлет и фунта картофеля! Хоть шаром покати! Да еще и юнгу я отпустил на целый день!..

В другой раз, когда я как-то завтракал с ним в клубе, к нам подошел наш общий приятель Хольярд.

- Что вы, друзья, собираетесь делать сегодня? - спросил он, подсаживаясь к нашему столику.

- Если тебе нечего делать, поедем со мной, - сказал Хольярду Мак-Куэй. - Я собираюсь прокатиться с Линой в Ричмонд. (Лина была той юной особой, которую он в данный момент считал своей невестой. Впоследствии выяснилось, что он одновременно был помолвлен еще с двумя девушками, но о них он совсем забыл.) Ты можешь сесть сзади, места хватит.

- С удовольствием, - сказал Хольярд, и они все втроем укатили в двуколке.

Часа через полтора Хольярд, усталый и удрученный, вошел в курительную комнату клуба и упал в кресло.

- А я думал, что ты отправился в Ричмонд с Мак-Куэем, - сказал я.

- Ты не ошибся, - ответил он.

- Что-нибудь случилось? - продолжал я.

- Да. - Его ответы были весьма немногословны.

- Коляска опрокинулась? - допытывался я.

- Она - нет, я - да.

Его речь и нервы были в одинаково плачевном состоянии. Я стал ждать объяснения, и немного погодя он рассказал мне следующее:

- До Путни мы добрались, всего один раз наскочив на конку. Стали подыматься в гору, и тут он вдруг решил сделать поворот. Ты знаешь, как Мак-Куэй расправляется с поворотами. Срезает угол, шпарит через тротуар, потом через дорогу и въезжает прямиком в противоположный фонарный столб. Обыкновенно к этому успеваешь подготовиться, но тут я никак не предполагал, что он собирается повернуть, и очнулся уже на мостовой, в окружении дюжины гогочущих зевак. Как и всегда в таких случаях, прошло несколько минут, пока я опомнился и сообразил, что произошло. Когда я поднялся, они были уже далеко. Я долго бежал за ними, крича что было сил, и со мной бежала целая орава мальчишек, которые вопили, как вырвавшиеся на свободу черти. Но с таким же успехом можно было взывать к покойникам. В общем, мне пришлось вернуться сюда в омнибусе.

- Если бы у них была хоть капля здравого смысла, - добавил он, - они бы поняли, что произошло, хотя бы по тому, как качнулся экипаж. Я ведь не муха.

Он жаловался на ломоту во всем теле и сказал, что пойдет домой. Я предложил послать за кэбом, но он заявил, что предпочитает идти пешком.

В тот же день вечером я встретил Мак-Куэя на премьере в Сент-Джемском театре. Он пришел делать зарисовки для журнала "График". Заметив меня, он тотчас же протиснулся ко мне сквозь толпу.

- Тебя-то я и хотел видеть! - воскликнул он. - Скажи, брал я Хольярда с собой в Ричмонд сегодня?

- Конечно, - ответил я.

- Вот и Лина говорит, что брал, - пробормотал он в полном замешательстве, - но я готов поклясться, что его не было в коляске, когда мы добрались до гостиницы Королевы в Ричмонде.

- Все в порядке, - сказал я, - ты выронил его в Путни.

- Выронил в Путни? - повторил он. - Не помню такого случая.

- Зато он помнит, - ответил я. - Спроси его самого. Он весь полон воспоминаниями.

Все знакомые Мак-Куэя считали, что он никогда не женится. Казалось немыслимым, чтобы он ничего не перепутал и запомнил одновременно час, церковь и девушку. Говорили, что если он даже доберется до алтаря, то забудет, зачем пришел, и выдаст невесту за собственного шафера. Хольярд считал, что Мак-Куэй ужо давно женат, но что подобная мелочь изгладилась из его памяти. Я лично был убежден, что если его свадьба и состоится, то на следующий день он о ней все равно забудет.

Но мы все ошибались. Каким-то чудом обряд венчания благополучно совершился, так что, если предположение Хольярда справедливо (что вполне вероятно), то можно ожидать некоторых осложнений.

Правда, мои собственные опасения рассеялись, как только я увидал молодую супругу. Это была прелестная и веселая маленькая женщина, совсем не из тех, которые могут допустить, чтобы муж о них забывал.

Я не видел его со времени свадьбы, которая произошла весной. Возвращаясь как-то из Шотландии, я не спешил и по пути домой остановился на несколько дней в Скарборо. Пообедав за табльдотом, я надел макинтош и вышел погулять. После месяца в Шотландии на английскую погоду внимания уже не обращаешь. Мне хотелось подышать воздухом, несмотря на ливень и ветер. С трудом продвигаясь против ветра по темному берегу, я споткнулся о какую-то скрючившуюся фигуру. Прижавшись к стенке набережной, этот человек старался хоть немного укрыться от непогоды. Я ожидал, что он выругается, но он был, видимо, слишком подавлен, чтобы на что-нибудь реагировать.