Джон Голсуорси - Из сборника Форсайты, Пендайсы и другие

Джон Голсуорси

Из сборника "Форсайты, Пендайсы и другие"

ВОДА

Перевод М. Беккер

I

Немыслимый лабиринт улиц лондонского Сити был погружен в густой желтый туман; струйки его протискивались сквозь закрытые окна и штопором ввинчивались в души людей. Однако Генри Керситер, размышляя о необходимости снять с мели корабль с новыми акциями "Рангунского Треста Ирригационных Сооружений", весь день упорно сопротивлялся воздействию тумана. Быть может, он находил поддержку в небе Бирмы, окрашенном в розовые тона сиянием его неистребимого оптимизма. Времена сейчас хоть и скверные, но деньги он так или иначе найдет. Ведь от этого некоторым образом зависит положение всей Британской империи или, точнее, если не Британской империи, то уж, во всяком случае, положение Генри Керситера. Оба эти понятия безнадежно перепутались в его голове - не потому, что он был отравлен слабым раствором идеализма, а просто из-за привычки мыслить категориями промышленного развития, без которого его собственная деятельность стала бы вообще ненужной. Генри Керситеру внушали отвращение субъекты, которые, задрав нос и высоко подняв голову, смотрят на мир ясными голубыми глазами - в своем оптимизме они лишились ощущения потребностей сегодняшнего дня, что, как он знал по опыту, было единственным реальным препятствием на пути ко всякому прогрессу, в том числе и к его собственному. Если у Генри Керситера был враг, то это был недостаток денег.

Но хотя деньгам давно пора бы понять, что в конце концов их так или иначе найдут, сердце просто разрывалось от того, насколько они близки и все же до смешного неуловимы. Казалось, деньгам доставляет удовольствие играть не только сердцами, но даже самой жизнью тех, кто желал лишь одного напоить водою почву бизнеса, способствовать ровному течению потока промышленности. С тех пор, как двадцать пять лет назад Генри Керситеру, адвокату без практики, предоставили место в правлении отцовского предприятия по производству марганцовокислого калия, он крепко держался за Дирекцию, корабли которой один за другим шли ко дну исключительно из-за недостатка денег. Казалось, деньги ни за что не могут простить ему, что он так часто брал над ними верх, то и дело доставал их буквально со дна морского, смотрел, как они приносят потрясающие дивиденды, а потом потихоньку погружаются в пучину, после чего опять доставал их со дна и выходил в море на новом корабле.

Не то, чтобы "Рангунский Трест Ирригационных Сооружений" был совершенно новым кораблем - он, в сущности, потихоньку шел ко дну еще с войны; однако новые акции нужно было выпустить для того, чтобы законопатить его борта и еще раз снарядить его для похода в эмпиреи. Разумеется, в подобных случаях всегда очень трудно составить проспект таким образом, чтобы найти деньги, не скрывая печальной истины, что без денег "Рангунский Т. И. С." нырнет носом вниз, увлекая за собой Генри Керситера, причем на сей раз, возможно, навсегда.

Гладкие темные волосы, тонкий, слегка нависший над губами нос, задумчивые, черные, как смоль, глаза (мать его была урожденной Фергюсон), тщательно выбритый подбородок, щеки, казавшиеся румяными в желтом свете, такова была наружность человека, который молча, с горечью в сердце сидел перед огромным листом бумаги.

Никто не считает большой заслугой, если человек делает свое дело и высоко держит знамя. Когда он вспоминал, сколько людей, не пошевельнув пальцем, чтобы достать денег, словно крысы, бежали с кораблей, на которых он шел ко дну, ему казалось, что в его собственной карьере было что-то сакраментальное. Он никогда не испытывал недостатка в ненадежных друзьях и фиктивных директорах - как только приходилось вступать в единоборство с бурей, они предоставляли это дело ему!

Тщательно и неторопливо он вывел слова: "Настоящий скромный выпуск акций - всего лишь завершающий штрих, необходимый для того, чтобы окончательно утвердить наше тщательно продуманное коммунальное предприятие на приносящей надежные дивиденды основе. Эти акции, выпущенные на льготных условиях, дающие семь процентов годовых и обеспеченные всею собственностью Треста, представляют собой исключительно выгодное капиталовложение. Директора Треста, заранее уверенные в успехе, обращаются..." Да, черт побери, если бы они и в самом деле обращались! Ему не удалось заставить их подписать это - зловещее предзнаменование! На секунду он мысленно представил себе провал этого обращения, - увидел "Рангунский Т. И. С.", беспорядочную груду железного лома, бетона и бревен, под безжалостным синим небом, под безжалостным тропическим ливнем, отмахнулся от этого видения, как от дурного сна, добавил: "к публике" - и громко высморкался.

- Уотнот, - сказал он секретарю, - проспект необходимо опубликовать на этой неделе. В будущий понедельник ожидаются два больших выпуска акций.

- Да, сэр, я сегодня же отнесу его в типографию. Кг к вы думаете, мы получим деньги?

- Мы должны получить их, Уотнот.

- Да, сэр.

Ему стало жаль маленького Уотнота с его пятьюстами фунтами в год - ведь он женат и у него трое детей. И все же они получат деньги, они должны получить их, ибо сам он хоть и не женат, но ведь жить ему тоже надо. И он принялся перечитывать проспект, чтобы посмотреть, нельзя ли усилить впечатление, не греша против истины. Перечитав, он понял, что это невозможно; более того, один или два пункта довольно дерзко бросали вызов будущему. Но публика погружена в такую глубокую летаргию, что всегда нужно живо обрисовать ей все возможности. В такое время, как сейчас, очень трудно выдоить что-нибудь из рынка. Он с тоской подумал об этой тонкой синеватой струйке и о своих собственных попытках увеличить ее, попытках, которые ему часто приходилось предпринимать по телефону или наведываясь в конторы банкиров и других денежных мешков. Вручив Уотноту проспект, он набил трубку и откинулся на спинку кресла, на мгновение погрузившись в мечты о том, как он удалится от дел, - когда ему надо было доставать деньги, эта перспектива неизменно казалась ему весьма заманчивой. Каким было бы облегчением отказаться от должности директора и заняться резьбой по дереву или разведением кроликов, переложить свое бремя на других и наблюдать, как они, шатаясь, падают под его тяжестью!.. В том-то вся и беда! Он знал по опыту, что если не сделаешь дело сам, его не сделает никто, и потому его вечно мучило желание со всем этим покончить. Втайне он этим даже, гордился. Если бы он не был уверен, что он лучший из всех директоров, это значило бы, что он напрасно прожил свою жизнь. А поскольку он именно и есть лучший из всех директоров, ему остается только продолжать свою деятельность! Ах, если б только не нужно было вечно добывать деньги! Он вздохнул и выпустил облако дыма. Доставать деньги - не для себя, а для промышленности - в этом нет ничего низменного, но как это утомительно! Да, а порою и просто невозможно. Однако на сей раз тут не должно быть ничего невозможного. Ведь "Рангунский Т. И. С." - последняя жердочка, отделяющая его от бездны банкротства. Никогда! Скорее... Нет, что-нибудь непременно подвернется! Он подошел к окну и вперил взгляд в туман. Позади него маленький Уотнот надевал пальто и шляпу, чтобы отнести в типографию проспект. Керситер услышал, как он закрыл дверь. Лондон! Все 'от начала до конца создано на деньги, которые кто-то доставал! Он смутился. Откуда, черт возьми, все они взялись? Мыслями его на минуту овладело ребяческое изумление, охватывающее порой человека, который столько времени доставал деньги, что перестал понимать, откуда они берутся. Разумеется, деньги делают деньги! То есть их получают те, кто вскапывает и пашет землю, ловит рыбу, разводит скот, сажает деревья, добывает полезные ископаемые и... э-э-э... тому подобное! А после уплаты этим далеким людям остаются лишние деньги - в результате комбинаций с плодами их трудов; очевидно, это и есть те деньги, которые он доставал, чтобы делать из них деньги или... или наоборот.

Стук в дверь заставил его снова сесть в кресло.

- Войдите, - сказал он.

- Мистер Генри Керситер? - спросил вошедший.

- Да.

- Меня зовут Джерард Дикон. Я от мистера Маркема Мэйса.

- А! Садитесь, пожалуйста.

Пока посетитель присаживался на краешек стула, Керситер хладнокровно изучал его внешность. На вид ему можно было дать лет сорок; синий костюм его был какого-то колониального оттенка, в пришивном воротничке темно-синей рубашки было что-то еще более колониальное; красный шелковый галстук подчеркивал ровную желтизну лица, серые стальные глаза казались воспаленными; над чувственным ртом топорщились короткие, с проседью усы; борода не могла скрыть жесткие очертания энергичной нижней челюсти.

- Итак? - произнес Керситер.

- Из слов мистера Мэйса я заключил, что вы могли бы заинтересоваться созданием акционерного общества или, во всяком случае, достать денег для осуществления одного проекта в Австралии.