Сэлинджер Джером
Душа несчастливой истории
Дж.Д.Селинджер
Душа несчастливой истории
Л.Володарская, 1996 (перевод на русский язык)
Каждый день помощник печатника Джастин Хоргеншлаг, получавший тридцать долларов в неделю, встречал примерно шестьдесят женщин, которых никоща раньше не видел. Таким образом, за четыре года, что он прожила Нью-Йорке, Хоргеншлаг встретил около 75 120 женщин. Из 75 120 женщин не меньше 25 000 были не моложе пятнадцати и не старше тридцати лет. Из 25 000 только 5 000 имели вес от ста пяти до ста двадцати пяти фунтов. Из этих 5 000 лишь 1 000 не были уродливы. Всего 500 были довольно привлекательны, 100 - очень привлекательны и 25 мости заставить долго и восторженно свистеть себе в спину. Но только в одну Хоргеншлаг влюбился с первого взгляда.
Существует два типа роковой женщины. Роковая женщина, которая роковая женщина в полном смысле этого слова, и роковая женщина, которая не совсем роковая женщина, если в полном смысле этого слова.
Ее звали Ширли Лестер. Ей было двадцать лет (на одиннадцать меньше, чем Хоргеншлагу), рост пять футов четыре дюйма (ее макушка на уровне его глаз), вес 117 фунтов (легка, как перышко). Она работала стенографисткой и жила с матерью Эгнес Лестер, обожавшей Нельсона Эдди и сидевшей у дочери на шее. О Ширли обыкновенно говорили: "Девочка хороша, как картинка".
Однажды рано утром в автобусе на Третьей авеню Хоргеншлаг навис над Ширли Лестер, и с ним было кончено. А все потому, что Ширли как-то особенно приоткрыла ротик. Она читала косметическую рекламу на стенке автобуса, а когда Ширли читала, у нее слабела нижняя челюсть. Вот в это Мгновение, когда у Ширли открылся ротик и разомкнулисьгубки, она стала самой роковой из роковых женщин Манхэттена. Хоргеншлаг нашел эффективное средство против страшного дракона одиночества, терзавшего ему сердце все время, [24] что он жил в Нью-Йорке. О, какая это была мука! Мука нависать над Ширли Лестер и не иметь права наклониться и поцеловать ее в разомкнутые уста. Какая невыразимая мука!
***
Такое было начало у истории, которую я собирался написать для "Кольерс". Я хотел написать прелестную нежную историю, как парень знакомится со своей девушкой. Что может быть лучше, думал я. Человечеству нужны истории, как парень знакомится со своей девушкой. Но чтобы сочинить такую, писатель, к несчастью, должен увидеть, как парень знакомится со своей девушкой. А тут у меня ничего не вышло. Бессмысленно быт и пытаться. Я не мог соединить Хоргеншлага и Ширли. И вот по каким причинам.
Для Хоргеншлага было совершенно невозможно наклониться к ней и откровенно сказать:
- Прошу прощения. Я вас очень люблю. Я просто потерял голову. Это правда. Я буду любить вас всю жизнь. Я помощник печатника и получаю тридцать долларов в неделю. Господи, как же я вас люблю! Вы заняты сегодня вечером?
Может быть, Хоргеншлаг и дурак, но не такой уж он дурак. И родился он никак не сегодня, может быть, вчера, но не сегодня. Читатели "Кольерс" такого, наверняка, не проглотят. В конце концов, что есть, то есть, а чего нет, того нет.
Не мог же я взять и впрыснуть Хоргеншлагу дозу учтивости из старого портсигара Уильяма Пауэлла и цилиндра Фреда Астера.
- Пожалуйста, мисс, не поймите меня неправильно. Я художник, работаю в журнале. Вот моя визитная карточка. Мне так хочется вас нарисовать, как еще никого никогда не хотелось.. Может быть это обернется к нашей обоюдной пользе. Можно мне позвонить вам сегодня вечером? Или через несколько дней? (Короткий жизнерадостный смешок.) Надеюсь, я не показался вам слишком навязчивым, (Еще один.) Наверно, так и есть.
О господи.
Это он произнес с усталой и все же веселой и немножко дерзкой улыбкой, если только Хоргеншлаг произнес это. Ширли, конечно же, обожала Нельсона Эдди и принимала активное участие в работе Кистоунской разъездной библиотеки.
Наверно, вы уже поняли, к чему я веду.
Правда, Хоргеншлаг мог бы спросить у нее так:
- Прошу прощения, вы не Вилма Причард?
На это Ширли ответила бы холодно, подыскивая себе другой объект для чтения на противоположной стене автобуса: [25]
- Забавно. - Хоргеншлаг мог бы и не остановиться на этом. - А я был готов поклясться, что вы - Вилма Причард. Ладно. Вы случайно не из Сиэттла?
- Нет.
В этом "нет" было бы еще больше льда.
- Сиэттл- мой родной город.
Нейтральная тема.
- Великий городишко. Сиэттл. Правда, это великий городишко. Я здесь всего... то есть, в Нью-Йорке четыре года. Я - помощник печатника. Меня зовут Джастин Хоргеншлаг.
- А мне это совершенно не интересно.
И Хоргеншлаг ничего не мог бы с этим поделать. У него не было ни внешности, ни славы, ни элегантного костюма, чтобы в подобных обстоятельствах завоевать интерес Ширли. У него не было ни одного шанса. А чтобы, как я уже говорил раньше, написать историю о том, как парень встречает девушку, надо, по крайней мере, иметь парня, повстречавшего свою девушку.
Хоргеншлаг мог бы, почему бы и нет, упасть в обморок и, падая, ухватиться за что-нибудь, а этим чем-нибудь была бы нога Ширли. Он мог бы при этом порвать ей чулок, и по нему побежала бы красивая длинная дорожка. Люди бы потеснились, и поверженный Хоргеншлаг поднялся бы на ноги, выдавливая из себя:
- Спасибо. Ничего страшного. - А потом он бы воскликнул: - Ой, мисс, простите меня! Я порвал вам чулки. Позвольте мне отдать вам деньги. Правда, у меня нет с собой наличных, поэтому мне придется записать ваш адрес.
Ширли не дала бы ему адреса. Она бы неловко молчала. А потом бы сказала, желая Хоргеншлагу провалиться на месте;
- Все в порядке.
Нет, в этом нет никакой логики. Хоргеншлаг, парень из Сиэттла, даже помыслить не мог ухватиться за ногу Ширли. Только не в автобусе на Третьей авеню.
Гораздо логичнее, если бы Хоргеншлаг впал в отчаяние. Есть же еще мужчины, которые любят безответно. А, может быть, Хоргеншлаг стал бы единственным. Но он мог бы также подхватить сумочку Ширли и побежать с ней к выходу. Ширли бы закричала. Мужчины услышали бы ее и вспомнили о суде Линча или о чем-нибудь в этом роде. Дорога Хоргеншлагу была бы преграждена. Пусть так. Автобус остановился бы. На сцене появился бы патрульный Уилсон, которому уже давно не удавалось никого арестовать. Что происходит?
- Офицер, этот человек хотел украсть мою сумочку. [26]
Хоргеншлага тащат в суд. Ширли, конечно же, тоже там. Они оба называют свои адреса, и таким образом Хоргеншлаг узнает о святом гнездышке Ширли.
Судья Перкинс, который у себя дома не может добиться хорошего, по-настоящему хорошего кофе, приговаривает Хоргеншлага к году тюремного заключения. Ширли кусает губки, а Хоргеншлага уводят прочь.
В тюрьме Хоргеншлаг пишет следующее письмо Ширли Лестер:
"Дорогая мисс Лестер!
Я совсем не собирался
красть вашу сумку. Я взял ее потому, что
люблю вас. Понимаете, я хотел таким образом
с вами познакомиться. Пожалуйста, напишите
мне, если у вас выдастся свободная минутка.
Мне очень одиноко здесь, и я вас очень
люблю. Может быть, вы навестите меня, если у
вас выдастся минутка?
Ваш друг
Джастин
Хоргеншлаг".
Ширли показала письмо всем своим друзьям. И они говорили:
- Как это мило, Ширли.
Ширли соглашалась, что это действительно мило. Почему бы ей не ответить ему?
- Отвечу! Пусть порадуется. - Что мне терять?
И Ширли ответила на письмо Хоргеншлага.
"Дорогой мистер
Хоргеншлаг!
Я получила ваше
письмо, мне очень жаль, что все так вышло. К
несчастью, ничего уже не поделаешь, но мне
очень неприятно. Хорошо, что срок вам дали
небольшой и вы скоро выйдете на свободу.
Желаю вам счастья.
Искренне ваша
Ширли
Лестер".
"Дорогая-мисс Лестер!
Вы не представляете,
как я обрадовался, когда получил ваше
письмо. Ни о чем не жалейте. Я сам виноват,
что так влюбился, и вас совсем не виню. У
нас здесь раз в неделю кино, и вообще
совсем неплохо. Мне тридцать один год, я
приехал из Сиэттла. В Нью-Йорке я уже
четыре года. Мне кажется, это
замечательный город, только в нем иногда
бывает одиноко. Вы самая красивая девушка,
которую я когда-либо видел, даже [27] в
Сиэттле. Хорошо бы вы навестили меня в
какую-нибудь субботу с двух до четырех, а я
оплачу ваш проезд.
Ваш друг
Джастин
Хоргеншлаг".
Это письмо Ширли тоже показала бы всем своим друзьям. Но на него она бы не ответила. Всякому понятно, что Хоргеншлаг дурак. К тому же она ответила на первое письмо. Если она опять ответит, это затянется на месяцы. И все такое. Что она могла для него сделать, она сделала. Ну и фамилия. Хоргеншлаг.
Тем временем в тюрьме Хоргеншлага было хуже некуда, несмотря на кино раз в неделю. Вместе с ним в камере сидели Бекас Морган и Дольщик Берк, настоящие преступники, которые нашли в Хоргеншлаге сходство с надувшим их однажды парнем из Чикаго. Они были убеждены, что Крыса Ферреро и Джастин Хоргеншлаг - один и тот же человек.
