Франсуа Ларошфуко - Размышления на разные темы

Франсуа де Ларошфуко

Размышления на разные темы

Перевод Э.Л. Линецкой

1. ОБ ИСТИННОМ

Истинное свойство предмета, явления или человека не умаляется при сравнении его с другим истинным же свойством, и, как бы ни отличались друг от друга предметы, явления или люди, истинное в одном не умаляется истинным в другом. При любом различии в значительности и яркости, они всегда равно истинны, потому что это свойство неизменно и в большом и в малом. Военное искусство более значительно, благородно, блистательно, нежели поэтическое, но поэт выдерживает сравнение с полководцем, равно как и живописец с законодателем, если они истинно те, за кого себя выдают.

Два человека могут быть не только различны, но и прямо противоположны по натуре, как, скажем, Сципион {1} и Ганнибал {2} или Фабий Максим {3} и Марцелл, {4} тем не менее, поскольку свойства их истинны, они выдерживают сравнение и при этом не умаляются. Александр {5} и Цезарь {6} раздаривают царства, вдовица жертвует грош; как бы ни рознились их дары, каждый из них истинно и равно щедр, ибо дарит соразмерно тому, чем обладает.

У этого человека несколько истинных свойств, у того только одно; первый, быть может, более замечателен, ибо отличается свойствами, каких нет у второго, но то, в чем они оба истинны, одинаково замечательно у обоих. Эпаминонд {7} был великий военачальник, хороший гражданин, известный философ; он достоин большего почета, чем Вергилий, {8} ибо в нем больше истинных свойств; но в качестве превосходного военачальника он ничуть не более велик, чем Вергилий - в качестве превосходного поэта, потому что военный гений Эпаминонда столь же истинный, сколь поэтический гений Вергилия. Жестокость мальчика, приговоренного консулом к смерти за то, что он выколол глаза вороне, {9} менее явственна, чем жестокость Филиппа Второго, {10} умертвившего собственного сына, и, может быть, меньше отягощена другими пороками; однако жестокость, проявленная к бессловесной твари, стоит в одном ряду с жестокостью одного из жесточайших владык, ибо разные степени жестокости в основе своей имеют равную истинность этого свойства.

Как бы ни рознились своими размерами замки в Шантийи {11} и Лианкуре, {12} каждый из них прекрасен в своем роде, поэтому Шантийи со всеми его разнообразными красотами не затмевает Лианкура, а Лианкур - Шантийи; красоты Шантийи подобают величию принца Конде, а красоты Лианкура - обыкновенному вельможе при том, что и те, и другие - истинны. Случается, однако, что женщины, обладающие красотой блестящей, но лишенной правильности, затмевают своих подлинно прекрасных соперниц. Дело в том, что вкус, выступающий судьей женской красоты, легко поддается предубеждению, к тому же красота самых прекрасных женщин подвержена мгновенным переменам. Впрочем, если менее красивые и затмевают совершенных красавиц, то лишь на короткий срок: просто особенности освещения и расположение духа затуманили подлинную красоту черт и красок, сделав явным то, что привлекательно в одной, и скрыв истинно прекрасное в другой.

2. О ПРИЯТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

Говоря здесь о приятельских отношениях, я не имею в виду дружбу: они очень различны, хотя и имеют кое-какие общие черты. Дружба возвышеннее и достойнее, и заслуга приятельских отношений в том и состоит, что они хоть немного да похожи на нее.

Итак, я буду рассматривать сейчас только те отношения, которые должны были бы существовать между всеми порядочными людьми. Незачем доказывать, что взаимная приязнь необходима для общества: все стремятся и тянутся к ней, но лишь немногие поистине стараются взлелеять ее и продлить.

Человек ищет житейских благ и удовольствий за счет своих ближних. Себя он предпочитает другим и почти всегда дает им это почувствовать, тем самым нарушая и даже губя добрые отношения, которые хотел бы с ними поддерживать. Нам следует хотя бы ловко скрывать пристрастие к себе, раз уж оно присуще нам от рождения и совсем отделаться от него невозможно. Будем радоваться чужой радости, уважать и щадить чужое самолюбие.

В этом трудном деле ум окажет нам немалую помощь, но он один не справится с ролью вожатого на всех путях, по которым нам должно идти. Связь, возникающая между умами одного склада, лишь в том случае окажется залогом прочных приятельских отношений, если их укрепят и поддержат здравый смысл, ровность духа и предупредительность, без которых невозможно взаимное доброжелательство.

Если иной раз и случается, что люди, противоположные по складу ума и духа, близки между собой, то объяснения этому надо искать в соображениях посторонних и, следственно, Недолговечных. Бывает порой, что мы приятельствуем с людьми, которые ниже нас по рождению или достоинствам; в этом случае мы не должны злоупотреблять своими преимуществами, часто говорить о них или даже просто упоминать с целью иной, чем простое уведомление. Убедим наших приятелей, что нуждаемся в их указке, а указывая им, будем руководствоваться лишь разумом, оберегая сколько возможно чужие чувства и стремления.

Чтобы приятельские отношения не стали в тягость, пусть каждый сохранит свою свободу, пусть люди или вовсе не встречаются, или встречаются по общему желанию, вместе веселятся или даже вместе скучают. Между ними ничто не должно меняться и тогда, когда они расстаются. Им следует привыкнуть обходиться друг без друга, дабы встречи не превращались порой в обузу: надо помнить, что скорее всего наскучиваетближним тот, кто убежден, будто он никому не может наскучить.. Желательно по мере сил заботиться о развлечении тех, с кем мы хотим поддерживать добрые отношения, но нельзя превращать эту заботу в бремя.

Не может быть приятельских отношений без взаимной услужливости, но она не должна быть чрезмерной, не должна стать рабством. Пусть она хотя бы по виду будет добровольной, дабы наши приятели верили, что, ублажая их, мы ублажаем также и себя.

Нужно от всей души прощать приятелям их недостатки, если они заложены самой природой и невелики в сравнении с достоинствами. Нам не только не следует судить эти изъяны, но и замечать их. Попытаемся вести себя так, чтобы люди сами увидели свои дурные качества и, исправившись, считали это своей собственной заслугой.

Учтивость - это обязательное условие в отношениях между порядочными людьми: она научает их понимать шутки, не возмущаться и не возмущать других слишком резким или заносчивым тоном, который нередко появляется у тех, кто пылко отстаивает свое мнение.

Не могут эти отношения существовать и без некоторого взаимного доверия: людям должно быть присуще то выражение спокойной сдержанности, которое сразу рассеивает опасение услышать от них опрометчивые слова.

Трудно завоевать приязнь тому, кто умен всегда на один лад: человек с умом ограниченным быстро наскучивает. Не то важно, чтобы люди шли одним путем Или обладали одинаковыми дарованиями, а то, чтобы все они были приятны в общении и так же строго соблюдали лад, как разные голоса и инструменты при исполнении музыкальной пиесы.

Маловероятно, чтобы у нескольких человек были одинаковые стремления, но необходимо, чтобы стремления эти хотя бы не противоречили друг другу.

Нужно идти навстречу желаниям наших приятелей, стараться оказывать им услуги, оберегать их от огорчений, внушать, что уж если мы не в силах отвратить от них беду, то хотя бы разделяем ее с ними, незаметно рассеивать печаль, не пытаясь мгновенно отогнать ее, занимать их внимание предметами приятными или развлекательными. Можно беседовать о том, что касается их одних, но только с их согласия, да и то не забывая о границах дозволенного. Порою благороднее и даже человечнее не слишком углубляться в их сердечные тайники: людям иной раз неприятно показать все, что они там видят у себя, но еще неприятнее им, когда посторонние обнаруживают то, что они и сами еще как следует не разглядели. Пусть сперва добрые отношения помогут порядочным людям освоиться друг с другом и подскажут им множество тем для чистосердечных разговоров.

Мало кто так благоразумен и покладист, чтобы не отвергнуть иных дельных советов, как надлежит вести себя со своими приятелями. Мы согласны выслушать лишь те назидания, которые нам угодны, потому что сторонимся неприкрытой правды.

Разглядывая предметы, мы никогда не подходим к ним вплотную; не должны мы подходить вплотную и к нашим приятелям. Аюди хотят, чтобы их рассматривали с определенного расстояния, и обычно бывают правы, не желая, чтобы их видели слишком отчетливо: все мы, за малыми исключениями, опасаемся предстать перед ближними такими, каковы мы на самом деле.

3. О МАНЕРЕ ДЕРЖАТЬ СЕБЯ И О ПОВЕДЕНИИ

Манера держать себя всегда должна быть в согласии с обликом человека и его природными склонностями: мы много теряем, присваивая себе манеру, нам чуждую.

Пусть каждый постарается изучить, какое поведение ему более всего подходит, строго придерживается этого поведения и, по мере сил, его совершенствует.