благодушное настроение вскоре достигает степени почти
что экстаза, гораздо раньше, чем Корнелий обнаруживает
первые признаки сонливости. Контраст между домашним
столом тетушки Джуди и едой, которую ему обычно подают в
отелях на южном и восточном побережье, куда он уезжает
из Лондона на уик-энд - от пятницы до вторника,
кажется ему восхитительно ирландским. Полное отсутствие
у Корнелия всякой способности и даже потребности
испытывать радость, его твердая уверенность в том, что
жизнь есть не что иное, как цепь мелочных забот и
неприятностей с единственным утешением в виде курева,
выпивки, ясных утр и маленьких удач при продаже и
покупке, представляются его гостю просто забавной ролью,
которую вздумал разыграть неисправимый гуляка и
насмешник ирландец. Тетушка Джуди кажется ему
воплощением комизма. Мысль, что через месяц-другой этот
комизм даже ему успеет приесться, а для обитателей
Роскулена никогда и не существовал, ни на миг не
приходит ему в голову; еще меньше он догадывается о том,
что сам он своим фантастическим английским обликом и
английским произношением немало увеселяет тетушку Джуди.
Под конец он приходит в такой восторг от всего
окружающего, что перспектива лечь в постель и, пожалуй,
увидеть во сне прозаическую Англию кажется ему
нестерпимой; он объявляет, что намерен прогуляться к
Круглой башне, выкурить сигару на свежем воздухе и
поискать мисс Нору Рейли. Его никто не удерживает, ибо
английские условности здесь, по-видимому, не существуют.
Здесь считают, что, если Норе вздумалось пропустить ужин
и бродить до ночи возле Круглой башне, на то ее добрая
воля; все спокойно лягут спать, а для нее оставят
входную дверь открытой. Точно так же внезапное желание
Бродбента совершить ночную прогулку не вызывает со
стороны гостеприимных хозяев ни протестов, ни удивления.
Тетушка Джуди даже рада сбыть его с рук на то время,
пока она будет устраивать ему постель на диванчике. И
вот сытый, счастливый, в восторженном настроении,
Бродбент отправляется обозревать долину при лунном
свете.
Круглая башня находится в полумиле от Роскулена она
стоит на пригорке, поросшем травой, ярдах в пятидесяти к
югу от дороги. Когда-то дорога шла через пригорок, но
современная техника выровняла шоссе применительно к
требованиям бьянкониевых карет; это осуществлено частью
при помощи поворота, частью при помощи выемки в холме;
тропинка от дороги к башне круто взбирается в гору
сквозь заросли дрока и ежевики. На краю косогора, там,
где кончается тропинка стоит Нора и напряженно
всматривается в лунную ночь, поджидая Ларри. Под конец,
потеряв надежду, она с нетерпеливым вздохом отходит к
замшелому подножию башни и садится на камень - немножко
поплакать, затем покорно ждет, напевая песенку - не
ирландскую песню а избитый английский романс, бывший в
моде в позапрошлом году, - пока легкий шорох, может быть
шум шагов, не заставляет ее вскочить и быстро подбежать
к спуску. Несколько секунд тишины и ожидания; шаги
теперь слышны уже ясно. Нора тихо вскрикивает, увидев
приближающуюся мужскую фигуру.
Нора. Это ты, Ларри? (Испуганно.) Кто это? Голос Бродбента (с нижнего конца тропинки). Не пугайтесь. Нора. О, какой у тебя стал английский выговор! Бродбент (появляясь снизу). Разрешите вам представиться. Нора (пораженная, отступает). Это не ты! Кто вы? Что вам нужно? Бродбент (подходит ближе). Я вас напугал, мисс Рейли, простите, ради бога. Я
Бродбент, друг Ларри. Знаете? Нора (обижена). А мистер Дойл не пошел с вами? Бродбент. Нет. Я вместо него. Надеюсь, я не помешал? Нора (глубоко оскорбленная). Очень сожалею, что мистер Дойл доставил вам
столько беспокойства своими поручениями. Бродбент. Да видите ли, я подумал, что мне, как иностранцу и англичанину,
интересно будет посмотреть на Круглую башню при лунном свете. Нора. Ах, вы пришли посмотреть башню... А я думала... (В замешательстве,
стараясь овладеть собой.) Ну конечно. Разумеется. Я просто
испугалась... в первую минуту! Прекрасная ночь, не правда ли? Бродбент. Чудесная! Позвольте, я объясню, почему Ларри сам не пришел... Нора. А зачем ему приходить? Он уже сто раз видел башню; для него это не
новость. (Светским тоном.) Какое впечатление производит на вас
Ирландия, мистер Бродбент? Вы бывали здесь раньше? Бродбент. Нет, никогда. Нора. Как вам здесь нравится? Бродбент (внезапно впадая в крайнюю сентиментальность). Я даже не решаюсь
сказать вам, до какой степени мне все здесь нравится. Очарование этого
ирландского пейзажа и... простите мне мою смелость, мисс Рейли, но...
ваш прелестный ирландский голос... Нора (она привыкла к любезностям и не придает им никакого значения).
Полноте, мистер Бродбент! Вот уже у вас и разбитое сердце, а видели вы
меня всего две минуты в темноте. Бродбент. Голос в темноте так же прекрасен, как и на свету. А кроме того,
Ларри столько мне о вас рассказывал. Нора (с горечью). Вот как! Что ж, это, конечно, большая честь для меня. Бродбент. Я с нетерпением ждал встречи с вами. Вы интересовали меня больше,
чем все остальное в Ирландии. Нора (иронически). Да что вы? Неужели? Бродбент. Уверяю вас. Я был бы счастлив, если бы вы проявили ко мне хоть
вполовину столько интереса. Нора. О, я, конечно, прямо умирала от нетерпения. Вы сами понимаете, какое
это для нас, бедных ирландцев, событие, когда к нам вдруг приедет
англичанин вроде вас. Бродбент. Ну вот, теперь вы смеетесь надо мной, мисс Рейли; я ведь понимаю,
что смеетесь. Не надо смеяться надо мной. Я очень серьезно отношусь к
Ирландии и ко всему ирландскому. Я очень серьезно отношусь к вам и к
Ларри. Нора. Ларри со мной ничем не связан, мистер Бродбент. Бродбент. Если бы я так думал, мисс Рейли, я бы... я бы решился полнее
отдаться тому очарованию, о котором я только что говорил... полнее, чем
я .. чем я... Нора. Это вы мне в любви объясняетесь, да? Бродбент (испуганный и очень взволнованный). Кажется, что так, мисс Рейли,
честное слово. Если вы спросите меня еще раз, я за себя не ручаюсь; в
вашем голосе звучат все арфы Ирландии.
Нора смеется над ним.
(Внезапно он теряет голову и хватает Нору за руки, к ее величайшему
негодованию.) Перестаньте смеяться, слышите? Я говорю всерьез, как
англичанин. Если я говорю такую вещь женщине, это серьезно. (Отпускает
ее и пытается говорить своим обычным тоном, тщетно борясь с волнением.)
Простите, пожалуйста. Нора. Как вы посмели меня тронуть? Бродбент. Мало есть на свете такого, чего бы я не посмел ради вас. Это,
может быть, нехорошо, но, право, я... (Умолкает и растерянно проводит
рукой по лицу.) Нора. Как вам не стыдно! Порядочный человек скорее бы умер, чем позволил
себе такую вещь со мной, когда я тут одна, ночью. Бродбент. Вы хотите сказать, что это с моей стороны предательство по
отношению к Ларри? Нора. Ничего подобного. При чем тут Ларри? Это неуважение и грубость по
отношению ко мне; это показывает, за кого вы меня принимаете. А теперь
можете идти своей дорогой, а я пойду своей. Прощайте, мистер Бродбент. Бродбент. Нет, нет, подождите, мисс Рейли. Одну минутку! Выслушайте меня. Я
говорил всерьез; это страшно серьезно, клянусь вам... Скажите мне, что
я мешаю Ларри, и я сейчас же отправлюсь в Лондон, прямо отсюда, с этого
места, и вы никогда больше меня не увидите. Клянусь честью! Я ему
мешаю? Нора (в голосе ее, помимо воли, внезапно прорывается горечь). Вам лучше
знать, мешаете вы ему или нет. Вы его чаще видели, чем я. Вы теперь его
лучше знаете, чем я. Бы больше торопились меня увидеть, чем он, не
правда ли? Бродбент. Я должен вам сказать, мисс Рейли, что Ларри еще не прибыл в
Роскулен. Он рассчитывал быть здесь раньше меня, но автомобиль
поломался, он будет только завтра. Нора (лицо ее светлеет). Это правда? Бродбент. Да, это правда.
Нора вздыхает с облегчением.
Вы рады? Нора (тотчас опять вооружается до зубов). Рада? Откуда вы взяли? Чему мне
радоваться? Мы его ждали восемнадцать лет, так можем подождать еще один
день. Бродбент. Если вы действительно так к нему относитесь, тогда, быть может,
для меня еще есть надежда? А? Нора (глубоко оскорбленная). Должно быть, в Англии другие нравы, мистер
Бродбент; это уменьшает вашу вину. У нас, в Иргандии, никому не придет
в голову ловить мужчину на слове, когда ему вздумается пошутить, или
принимать всерьез то, что женщина скажет в ответ на шутку. Если б
женщина всякий раз подвергалась такому обращению, какое вы позволили
себе со мной после двух минут разговора, увидев меня в первый раз в
жизни, ни одна порядочная женщина не стала бы вообще разговаривать с
