И вот отныне он казался себе богаче прежнего, оттого что богатства словно ожили и умножились, найдя себе применение. Почти год прожили супруги в полнейшем согласии, и наш купец как будто бы навсегда променял свою тягу к деятельному и подвижному существованию на мирный уют домашнего очага. Однако старые привычки так скоро не искоренишь, и уж коли мы с юных лет избрали себе какое-то направление, то можем лишь на время от него отклониться, но не пресечь его навсегда.
Так и наш купец, видя, как другие отплывают на кораблях или входят в гавань, вновь ощущал в себе зов прежней своей страсти и даже дома, рядом с женой, испытывал иногда беспокойство и неудовлетворенность. Это желание постепенно крепло в нем и под конец вылилось в такую тоску, что он почувствовал себя до крайности несчастным и на самом деле захворал.
"Что же теперь со мной будет? - сказал он себе однажды.- Теперь-то придется мне узнать, сколь безрассудно под старость менять привычный уклад своей жизни. Как можем мы изгнать из своих мыслей, да и из самого своего тела, те чувства и стремления, что всегда владели нами? И на кого я похож теперь, я, любивший прежде воду, как рыба, а вольный воздух, как птица, а ныне сидящий взаперти со всеми своими богатствами и с венцом всех сокровищ моей юной красавицей женой? Вместо того чтобы, как я надеялся, обрести счастье и насладиться своим богатством, я чувствую, что, ничего не приобретая вновь, словно бы все теряю. Несправедливо называют безумцами людей, которые неутомимой деятельностью стремятся умножить свои богатства, ибо деятельность - это и есть счастье, и для того, кто способен ощутить радость нескончаемого стремления, богатство ничего HP стоит. Без дела я чувствую себя несчастным, без движения - больным, и ежели я не приму какого-то решения, то вскоре окажусь на пороге смерти.
Правда, оставлять в одиночестве молодую прелестную жену - дело рискованное. Разве это порядочно - добиваться руки очаровательной и пылкой девушки, а спустя короткое время оставить ее одну, во власти скуки, неудовлетворенных чувств и желаний? Разве не прогуливаются уже теперь под моими окнами разряженные молодые люди? Разве не пытаются они уже теперь, в церкви или в саду, обратить на себя внимание моей женушки? Что же начнется тут, когда я уеду? Могу ли я верить в то, что моя жена чудом спасется? Нет, безрассудно было бы полагать, что в ее возрасте, при ее красоте она станет воздерживаться от любовных утех.
Стоит мне уехать, и по возвращении я узнаю, что утратил любовь жены, а вместе с ее верностью - честь своего дома".
Оттого что он некоторое время терзал себя подобными мыслями и сомнениями, болезненное состояние, в коем он пребывал, до крайности ухудшилось. Его жена, родные и друзья были в отчаянии, не догадываясь о причине его болезни. В конце концов он еще раз призвал на помощь свой разум и, поразмыслив, воскликнул: "Безумец! Терпишь такие страдания, чтобы уберечь жену, которую ты все равно, если болезнь твоя не пойдет на убыль, после смерти оставишь другому. Разве не лучше и не разумнее будет ради сохранения собственной жизни рискнуть тем, что считается самым дорогим сокровищем женщины? Сколь многим мужчинам не удается даже присутствием своим предотвратить потерю этого сокровища, и они покорно обходятся без того, что не могли сберечь. Неужели у меня недостанет мужества самому отказаться от этого блага, раз от моего решения зависит, буду я жить или умру?"
Дойдя до этой мысли, он воспрял духом и велел позвать своих друзей-моряков. Им он приказал зафрахтовать, как обычно, судно и держать все наготове, чтобы при благоприятном ветре можно было сразу выйти в море. Жене своей он сказал следующее:
"Не удивляйся, заметив в доме суету, по которой можно заключить, что я собираюсь в отъезд. И пусть тебя не печалит, когда я признаюсь тебе, что снова намерен отправиться за море. Я люблю тебя по-прежнему и буду неизменно любить до конца своих дней. Я умею ценить то счастье, какое познал с тобою, но я буду ощущать его еще полнее, если мне не придется столь часто втайне упрекать себя в бездеятельности и лени. Во мне просыпается прежняя страсть, и старая привычка вновь берет надо мною верх. Позволь мне снова побывать на александрийском базаре, который я теперь буду обходить с большим рвением, ибо я надеюсь приобрести там для тебя самые дорогие ткани и самые редкостные драгоценности. Я оставляю тебя хозяйкой всех моих товаров и всего моего достояния, пользуйся им и коротай время с твоими родными и близкими. Срок нашей разлуки минует быстро, и мы встретимся опять с еще большею радостью".
Проливая слезы, любезная супруга осыпала его нежнейшими упреками; заверила, что без него ей не знать ни одного светлого часа, но раз уж она не может его удержать и не вправе стеснять его свободу, то умоляет почаще вспоминать о ней, находясь вдали от дома.
Поговорив с женой о некоторых своих торговых и домашних делах, он, после недолгого молчания, сказал:
"У меня есть еще кое-что на сердце, и позволь мне быть с тобой откровенным, только я самым искренним образом тебя прошу не счесть мои слова за обиду, а увидеть и в самой моей тревоге вернейшее доказательство моей любви".
"Я догадываюсь,- отвечала красавица,- ты тревожишься sa меня, ибо, как заведено у мужчин, считаешь наш пол слабым и беспомощным. Ты знал меня всегда молодой и веселой, а потому полагаешь, что в твое отсутствие я окажусь легкомысленной и поддамся соблазну. Я не порицаю тебя за подобный образ мыслей, так как он свойствен мужчинам, но я лучше знаю свое сердце и смею тебя заверить, что на меня не так-то легко сделать впечатление, и никакое впечатление не может воздействовать на меня столь сильно, чтобы совратить с пути, коим я шла до сих пор,- с пути любви и долга. Не тревожься: по возвращении ты найдешь свою жену такой же верной и нежной, какою находил ее по вечерам, когда после недолгой отлучки вновь возвращался в мои объятья".
"Я верю в искренность твоих чувств,- отвечал ей супруг,- и прошу тебя сохранять их и впредь. Но давай подумаем и о крайних случаях, почему бы нам с тобой их не предусмотреть? Ты знаешь, как сильно притягиваешь к себе своей красотой и грацией взоры молодых людей нашего города, в мое отсутствие они будут осаждать тебя еще настойчивей, всеми способами будут они пытаться приблизиться и даже понравиться тебе. Не всегда образ твоего супруга будет отгонять их от твоих дверей и твоего сердца, как ныне отгоняет его присутствие. Ты доброе и благородное дитя, но природа заявляет о себе требовательно и властно, ее притязания все время борются с нашим рассудком и обыкновенно одерживают над ним победу. Не перебивай меня. В мое отсутствие, даже сохраняя мне верность в душе, ты, несомненно, будешь испытывать вожделение, которым женщина привлекает к себе мужчину и которое влечет ее к нему. Какое-то время я буду составлять предмет твоих желаний, но кто знает, как сложатся обстоятельства, какой подвернется случай, и вот в действительности другой пожнет то, что в твоем воображении предназначалось мне. Имей терпение, прошу тебя, и выслушай меня.
Ежели случится такая оказия, хоть ты и отрицаешь ее возможность, а я отнюдь не стремлюсь ускорить,- когда ты не сможешь больше обходиться без общества мужчины и без утех любви, то обещай мне одно: что ты не выберешь моим заместителем кого-либо из этих вертопрахов, которые при всей своей привлекательности еще более опасны для чести женщины, чем для ее добродетели. Больше из тщеславия, нежели по влечению сердца, готовы они увиваться вокруг каждой, и для них нет ничего проще, чем бросить одну ради другой. Ежели ты почувствуешь склонность завести себе друга, то поищи человека, который был бы достоин этого имени и своею скромностью и молчанием умел бы упрочить радости любви благодетельной тайной".
Тут молодая женщина не могла больше скрывать обиду, которую до сих пор сдерживала, и слезы брызнули у нее из глаз.
"Что бы ты обо мне ни думал,- вскричала она, бросаясь ему на шею,- все же ничто мне так не чуждо, как преступление, каковое ты, видимо, считаешь неизбежным. Пусть земля разверзнется и поглотит меня и пусть я буду лишена всякой надежды на вечное блаженство, каковое сулит нам столь радостное продолжение нашего существования, если у меня хоть когда-нибудь возникнет и самая мысль о прелюбодеянии! Очисть свою душу от недоверия и оставь мне лишь незамутненную надежду вскорости вновь заключить тебя в мои объятия!"
Успокоив, как только мог, жену, наш купец на другое утра сел на корабль; плавание его было благополучным, и вскоре он прибыл в Александрию.
Тем временем жена его жила, наслаждаясь всеми благами и удобствами, кои дарует большое богатство, однако весьма уединенно и обыкновенно не виделась ни с кем, кроме своих родных и близких; меж тем как торговые дела мужа вели его верные слуги, сама она занимала большой дом и, расхаживая по его роскошно убранным комнатам, ежедневно с любовью и удовольствием вспоминала своего мужа.
