- Дорогой сэр, - продолжает дедушка Смоллуид, обращаясь к мистеру Гаппи, - тут случилась беда. Кто-нибудь из вас слышал о ней?
- Как не слыхать, сэр! Да ведь это мы первые его нашли!
- Вы его нашли? Вы оба нашли его? Барт, его нашли они!
Друзья, нашедшие "его", оторопело взирают на Смоллуидов, которые отвечают им тем же.
- Дорогие друзья, - визжит дедушка Смоллуид, протягивая руки, премного вам благодарен за то, что вы приняли на себя скорбный труд найти прах родного брата миссис Смоллуид.
- Как? - переспрашивает мистер Гаппи.
- Брата миссис Смоллуид, любезный мой друг, - ее единственного родственника. Мы не были с ним в родственных отношениях, о чем теперь следует пожалеть, но ведь он сам не хотел поддерживать с нами родственные отношения. Он не любил нас. Он был чудак... большой чудак. Если он не оставил завещания (а он, конечно, не оставил), я выхлопочу приказ о назначении меня душеприказчиком. Я приехал сюда присмотреть за имуществом его надо опечатать, его надо стеречь. Я приехал сюда, - повторяет дедушка Смоллуид, загребая воздух всеми своими десятью пальцами сразу, - присмотреть за имуществом.
- Мне кажется, Смолл, - говорит безутешный мистер Гаппи, - ты должен был нам сказать, что Крук приходится тебе дядей.
- А вы оба сами ни слова не говорили о нем, вот я и подумал, что вам будет приятней, если я тоже буду помалкивать, - отвечает этот хитрец, таинственно поблескивая глазами. - Да я и не очень-то им гордился.
- Вас это вовсе и не касалось, дядя он нам или нет, - говорит Джуди. И тоже таинственно поблескивает глазами.
- Он меня ни разу в жизни не видел, - добавляет Смолл, - так с какой стати мне было знакомить его с вами!
- Да, с нами он никогда не встречался, о чем теперь следует пожалеть, перебивает его дедушка Смоллуид, - но я приехал присмотреть за имуществом, просмотреть бумаги и присмотреть за имуществом. Наследство по праву принадлежит нам, и мы его получим. Это дело я поручил своему поверенному. Мистер Талкингхорн, что живет на Линкольновых полях, здесь по соседству, был так любезен, что согласился взяться за это в качестве моего поверенного, а уж он такой человек, что "сквозь Землю видит", будьте покойны. Крук был единственным братом миссис Смоллуид; у нее не было родственников, кроме Крука, а у Крука не было родственников, кроме нее. Я говорю о твоем брате, зловредная ты тараканиха... семьдесят шесть лет от роду было старику.
Миссис Смоллуид тотчас же принимается трясти головой и пищать:
- Семьдесят шесть фунтов семь шиллингов и семь пенсов! Семьдесят шесть тысяч мешков с деньгами! Семьдесят шесть сотен тысяч миллионов пачек банкнотов!
- Подайте мне кто-нибудь кувшин! - орет ее разъяренный супруг, беспомощно оглядываясь кругом и не находя под рукой метательного снаряда. Одолжите кто-нибудь плевательницу! Данте мне что-нибудь твердое и острое, чем в нее запустить! Ведьма, кошка, собака, трещотка зловредная!
И, дойдя до белого каления от собственного красноречия, мистер Смоллуид, за неимением лучшего, хватает Джуди и что есть силы толкает эту юную деву на бабушку, а сам как мешок в изнеможении валится назад в кресло.
- Встряхните меня кто-нибудь, будьте так добры, - слышится голос из чуть шевелящейся кучи тряпья, в которую он превратился. - Я приехал присмотреть за имуществом. Встряхните меня и позовите полисменов, тех, что стоят на посту у соседнего дома, - я им объясню все, что нужно, насчет имущества. Мой поверенный сейчас явится сюда, чтобы подтвердить мои права на имущество. Каторга или виселица всякому, кто покусятся на имущество! - И пока верные долгу внуки усаживают его и, как всегда, возвращают к жизни встряхиванием и пинками, он, задыхаясь, повторяет, как эхо: "И... имущество! Имущество!.. Имущество!"
Мистер Уивл и мистер Гаппи переглядываются: первый - с таким видом, словно он умыл руки и больше не желает вмешиваться в это дело, второй с растерянным лицом, словно у него еще остались какие-то надежды. Но права Смоллуидов оспаривать бесполезно. Приходит клерк мистера Талкингхорна, на время покинувший свое служебное место - деревянный диван в передней хозяина, - и заявляет полиции, что мистер Талкингхорн под свою ответственность удостоверяет родственные отношения Смоллуидов к покойному, обещая представить бумаги н свидетельства к надлежащему сроку и в надлежащем порядке. Мистеру Смоллуиду тотчас же разрешают утвердить его права путем родственного визита в соседний дом и втаскивают его наверх в опустевшую комнату мисс Флайт, где он сидит в кресле, смахивая на отвратительную хищную птицу, - новый экземпляр в птичьей коллекции хозяйки.
Слух о приезде нежданного наследника быстро распространяется по переулку и тоже приносит прибыль "Солнечному гербу", а обывателей держит в возбуждении.
Миссис Панпер и миссис Перкинс полагают, что если завещания действительно не существует, то это несправедливо по отношению к "молодому человеку", и находят, что ему следует подарить что-нибудь ценное из наследства. Юный Пайпер и юный Перкинс, как члены неукротимого детского кружка - грозы прохожих на Канцлерской улице, - целый день превращаются в прах и пепел, играя в "самовозгорание" за водопроводной колонкой или под воротами, и над их останками раздаются дикие вопли и гиканье. Маленький Суиллс и мисс М. Мелвилсон ведут дружескую беседу со своими покровителями, чувствуя, что столь необычайные события должны уничтожить преграду между профессионалами и непрофессионалами. Мистер Богсби объявляет, что "Популярная песня "Король Смерть" - соло и хор, - исполняемая всей труппой", будет всю эту неделю гвоздем Гармонической программы; причем в афише сказано, что "Джеймс Джордж Богсби, невзирая на огромные дополнительные расходы, ставит этот номер, побуждаемый общими пожеланиями многочисленных уважаемых лиц, высказанными в баре, а также стремлением выразить скорбь по поводу недавно случившегося печального события, вызвавшего столь большую сенсацию". Одно обстоятельство, связанное с покойным, особенно сильно волнует переулок, а именно: общество считает, что следует заказать гроб нормального размера, несмотря на то, что положить в него нужно так мало. В середине дня, после того как гробовщик сообщил в баре "Солнечного герба" о полученном им заказе на "шестифутовик", общество чувствует себя вполне удовлетворенным и провозглашает, что поступок мистера Смоллуида делает ему великую честь.
За пределами переулка и даже на значительном от него расстоянии также наблюдается большое возбуждение: ученые и философы приезжают взглянуть на место происшествия; на углу улицы из карет высаживаются доктора, приехавшие с той же целью, и слышатся такие ученые рассуждения о воспламеняющихся газах и фосфористом водороде, какие переулку и во сне не снились. Некоторые из этих авторитетов (конечно, мудрейшие) с возмущением заявляют, что покойник не смел умирать той смертью, какую ему приписывают, а другие авторитеты напоминают им об одном исследовании этого рода смерти, перепечатанном в шестом томе "Философских трудов", и об одном небезызвестном учебнике английской судебной медицины, а также о случае с графиней Корнелией Бауди, имевшем место в Италии (и подробно описанном некиим Бьянкини, веронским пребендарием, автором ряда ученых трудов, в свое время слывшим человеком неглупым), а также - о свидетельствах господ Фодере и Мера, двух зловредных французов, упорно стремившихся изучить этот предмет, и, наконец, - о подтверждающем возможность подобных фактов свидетельстве господина Ле Ка, некогда довольно известного французского врача, который был столь невежлив, что жил в доме, где случилось происшествие подобного рода, и даже написал о нем статью; тем не менее первые из упомянутых авторитетов стоят на своем, и упрямство, с каким мистер Крук ушел из этого мира столь окольным путем, кажется им чем-то совершенно непозволительным и оскорбительным для них лично.
Чем меньше переулок разбирается во всех этих спорах, тем больше все это нравится переулку, и с тем большим удовольствием он угощается яствами, которые можно получить в "Солнечном гербе". Вскоре появляется художник, сотрудник иллюстрированной газеты, с листами бумаги, - на которых передний план и фигуры уже нарисованы и годятся для чего угодно, Начиная с кораблекрушения на корнуэльском берегу и вплоть до парада в Гайд-парке * или митинга в Манчестере *, - и, расположившись в спальне миссис Перкинс, комнате, которая навеки останется достопримечательностью, - мгновенно делает набросок с дома мистера Крука чуть ли не в натуральную величину, точнее, превращает этот дом в громадное здание - ни дать ни взять Тэмпл. А получив приглашение заглянуть в роковую комнату при лавке, он создает из нее помещение длиной в три четверти мили, а высотой в пятьдесят ярдов, чем переулок особенно восторгается. Все это время оба джентльмена, о которых говорилось выше, рыщут из дома в дом и присутствуют на философских диспутах, - словом, ходят всюду и слушают всех и каждого, однако успевают то и дело нырять в зал "Солнечного герба" и писать там маленькими хищными перьями на листках тонкой бумаги.
