"Показалось", - пришел он к выводу. Но все повторилось: супружеские ласки, голова над тарелкой, искательный взгляд, супружеские ласки. "Неверная жена", - заключил Риверо, словно обнаружив подлинную вещь в мире подделок или, скажем, ангела или единорога.
Когда Риверо выходил из ресторана, блондинка вновь поглядела на него и совершенно точно ему подмигнула. Немного растерявшись, - так как не составил пока плана действий, - Риверо прошел в холл. Заняться было нечем, даже для вида. Пара-другая витрин с мундштуками, бумажниками, украшениями; объявления о давно состоявшихся киносеансах и вечере в казино "High life". Прочтя их, Риверо повалился в кресло.
Появились старик и блондинка. Что-то в их поведении - возможно, непринужденное веселье, - показывало, что пара ни в ком больше не нуждается. Оба смеялись, болтали с возрастающей живостью, но никто третий не участвовал в игре, - ни швейцар, ни официант из бара, ни мрачный господин за стойкой администратора. "Ах, супруги, супруги", - издал нравоучительный вздох Риверо, благодушно покачивая головой. Прекрасная изменница оказалась немного приземистой. Но с каким изяществом она подмигнула ему из-за плеча, обмениваясь ласками с мужем! А тот увлекал жену к лифту - доставить ее в один из альковов "Паласа", как в некий романтический приют.
Итак, любые действия откладывались до следующего дня. Риверо также возвратился в свой номер.
Его разбудило горловое пение Сарконе:
До чего же это здорово
растянуться на кровати...
Риверо прорычал в ярости:
- Майсани поет гораздо лучше.
- Уже почти полдень, - сообщил Эскобар.
- Он и во сне не забывает о своем вдовстве, - заметил Тарантино.
- Вовсе нет, - возразил Риверо и принялся подогревать воду для мате.
Затем, старательно бреясь, он расписал покорение блондинки.
- Обстоятельства были против меня, - разглагольствовал он, - решительно против. Попробуйте подобраться к дружной семейной паре, где муж все время начеку: вот в чем проблема! Но я добился своего, не спрашивайте как. Говорю вам откровенно. Не считайте меня волшебником или кем-нибудь в этом роде. Каждый из вас способен на такое. Хотите знать секрет? Лезьте напролом с закрытыми глазами. За границей аргентинец неотразим!
Все выпили мате. Риверо оделся.
- Как выглядит блондинка? - спросил Сарконе.
- Невысокая, бойкая на язык. Хорошо одета, с розовым лицом.
- Мы видели ее внизу, - заявил Эскобар.
- Одну?
- Одну.
- Это, должно быть, другая, - не согласился Тарантино, чье лицо с прозрачными детскими глазами потемнело от зависти. - Такие женщины не интересуются залетными птицами, то есть скромными туристами.
- Ждите меня здесь, - приказал Риверо.
В нетерпении он не вызвал лифт, а сбежал по лестнице. Он перепрыгивал через две, три ступеньки, но невозмутимый лифт, вероятно, все же выиграл бы гонку, как черепаха из притчи.
Блондинки не было ни в холле, ни в коридорах, ни в зимнем саду. В ресторане не было почти никого. Единственный посетитель, священник, по виду - англичанин, бурно объяснял что-то официанту, слушавшему его с безразличием. Риверо закончил осмотр у входа в отель, выглянул наружу. Блондинка стояла на противоположной стороне улицы. Прислонившись к каменной ограде, она созерцала то, что находилось за ней.
Риверо твердым шагом направился к женщине. Инстинкт подсказывал ему, что в подобных случаях оригинальность значит меньше откровенности, и потому незамедлительно приступил к делу:
- Давайте прогуляемся. Есть ли в Динаре парк, что-нибудь похожее на Булонский лес?
- Ничего похожего нет, - отчетливо выговорила блондинка.
- Давайте прогуляемся, - упорствовал Риверо, но уже с меньшей уверенностью.
- Это опасно. Нас могут увидеть. Увидимся на площади Республики. Я приду по улице Левассер, оттуда, - она махнула рукой налево, - вы пойдете по первой улице справа и тоже выйдете на площадь.
Ну да, подумал Риверо, женщина - взрослый человек, а мужчина - всегда ребенок. Как можно незаметнее он поднял глаза на отель и увидел такую картину: столпившись у окна в его номере, приятели улыбались и жестикулировали, Тарантино корчил рожи. "Они полагают, что у меня не вышло, и оттого так веселятся. Но я их разочарую, я расскажу им все, только кое о чем умолчу. Мужчинам не пристало раскрывать перед друзьями все свои чувства". Риверо сжался, стоически принимая на себя тяжесть мужского этикета, и ускорил шаг. Сеньора поджидала его на площади, покачивая в нетерпении - заметном издалека - сумочкой. Риверо слабым голосом осведомился:
- Куда отправимся?
Он был слегка расстроен, получив главное: согласие на встречу. Теперь победа, по недостатку воли, грозила выскользнуть у него из рук. Поглядев между плечом и подбородком женщины, он прочитал вывеску: "Отель Республика". Риверо отверг возникшую мысль, то ли как некрасивую, то ли не сумев облечь ее в словесную оболочку. Женщина смотрела на него с раздражающим пренебрежением, как бы говоря: "Из-за твоей ребяческой нерешительности мой муж заметит нас". Но и подстегнутое таким образом, воображение Риверо не произвело на свет ничего. Вывеска заставила его остановиться. Наконец, собрав последние силы, - как утопающий хватается за любой предмет, - он пробормотал:
- Чтобы нас никто не увидел, наверное, все-таки лучше всего будет зайти в какое-нибудь место неподалеку, например в этот отель?
Риверо еще раз подивился выдержке женщин перед лицом действительности. Они неизменно поражают нас, привыкших судить по внешности: неизменная грациозность, хрупкий вид... Сеньора коротко согласилась:
- Идемте.
Узрев обстановку, Риверо пожалел о той легкости, с которой он запаниковал. Хуже того: опять он оказался не на высоте, опять привел даму в свинарник. Как выражается известная Глэдис из Темперлея: "Это недостойно настоящей сеньоры". Все бесстыдно свидетельствовало о том, что отель "Республика" представлял собой дом свиданий. Но слова, услышанные вслед за тем Риверо, придали этому убожеству оттенок сновидения. Лишь во сне можно было предположить, что оно так дурно подействует на женщину. И правда, она разъяснила:
- Двести франков.
В мозгу Риверо сверкнула догадка, но, все еще не веря, он настаивал:
- Понимаю вашу насмешку. Но не будьте настолько жестоки. Это место не для порядочной женщины. Простите меня.
- Нет-нет, я не люблю недоразумений, случайных или намеренных. И я не отношусь к тем, кто, потеряв клиента, прикидываются примерными девочками и отдаются по любви.
- Но вы замужем. И ваш муж здесь.
- Муж? Клиент. Он нанял меня в баре у церкви Мадлен в Париже, чтобы сопровождать его во время отпуска. Каждый год он нанимает женщину в одном и том же баре: завидное постоянство. Пришлось согласиться на full timeix, но мне объяснили, что это - скупердяй, каких поискать. Поэтому нужен дополнительный заработок.
Словно направляемый самим дьяволом, Риверо спросил:
- Вы хотите сказать, что некоторые, когда клиент плохо с ними обращается...
- Разыгрывают примерных девочек и отдаются по любви. Чтобы не ходить далеко: моя бывшая подруга по бару.
- У церкви Мадлен?
- Да. Знаете, что я об этом думаю? Что при нашей профессии так не поступают. Так ведут себя истерички, а не порядочные женщины.
- Ваша подруга работает в баре?
- Работала. Теперь забирайте выше. Площадь Сен-Филипп-дю-Рюль, ни больше ни меньше. Ее зовут Мими, но она не француженка. Немка. Как добиться успеха в этой стране? Очень просто: приехать из-за границы. Дальше все получится само. Смотрите: вы иностранец - и увязались за мной. Что тут говорить!
Примечания
Темперлей - южный пригород аргентинской столицы.
Эдилы - в Древнем Риме: должностные лица.
Санта-Маргарита - город на острове Майорка.
Мими - это также имя героини рассказа Альфреда де Мюссе "Мими Пенсон".
Эсейса - главный аэропорт аргентинской столицы.
Динан - город на полуострове Бретань, на реке Ранс.
Динар - курортный город на побережье полуострова Бретань, неподалеку от Сен-Мало.
Сен-Мало - город-порт на полуострове Бретань, на берегу одноименного залива.
...как черепаха из притчи. - Имеется в виду притча (апория) Зенона Элейского о черепахе и Ахилле.
Перевод с испанского Е.Куцубиной, 2000г.
Примечания В.Андреев, 2000г.
Источник: Адольфо Биой Касарес, "План побега", "Симпозиум", СПб, 2000г.
OCR: Олег Самарин, [email protected], 20 декабря 2001
Адольфо Биой Касарес. Проигранная война
У нас с женой секретов друг от друга не было. И хотя с ней я был вполне счастлив, я оставил ее ради Дианы, в характере которой увидел привлекавшее меня сочетание непостоянства и твердости.
Я прожил с Дианой несколько лет, и мы с ней говорили обо всем (поскольку близкие отношения состоят не только в том, чтобы раздеваться и обниматься, как представляется иным простакам, но и в том, чтобы объяснять мир). Однажды вечером, в кино, Диана заговорила о дюнах. Она упомянула о них вскользь, и теперь остается лишь удивляться, почему мне памятен тот случай. Не вдаваясь в подробности, замечу, что тема и впрямь была странная, но ведь необычное и неожиданное имело к Диане непосредственное отношение. Себя она считала большой грешницей с задатками падшей женщины и по ночам слезно каялась на моей груди, что у нее есть любовник, что она - обманщица. Меня уже начали тяготить ее бесконечные слезы и прегрешения, но тут наша жизнь осложнилась из-за инженера, занимающегося укреплением дюн. Неизвестно где познакомившаяся с ним, Диана мгновенно сделалась его усердной ученицей, что только упрочило наши отношения, поскольку эта особа принадлежала к тем женщинам, которые всегда внушают некоторые опасения. Отныне смирение стало моим вторым "я" настолько, что, когда меня попросили быть причастным к планам путешествия на Атлантическое побережье, я согласился самым тщательным образом провести на месте проверку работ по укреплению дюн, предпринятых по заказу властей провинции. И я обсуждал эти работы так, словно они меня и вправду интересовали.
