Фингал устремился вперед в силе своей, ужасный, как дух Тренмора. когда в урагане является он на Морвен, дабы узреть потомков своей гордыни. На холмах дубы отзываются и рушатся скалы пред ним. В крови была длань моего отца, когда он вращал перун своего меча. Он вспоминает битвы юности, и поле пустеет на его пути.
Рино несется дальше, как огненный столп. Мрачно чело Гола. Фергус стремится вперед стопами быстрее ветра, а Филлан - подобно туману холма. Я же обрушился вниз, как утес, я ликовал, видя могущество короля. Многие приняли смерть от десницы моей, и зловеще сверкал мой меч.* Кудри мои в те дни не были седы и не дрожали руки от старости Глаза мои не были тьмою объяты и ноги не изменяли в беге.
* Здесь поэт прославляет собственные подвиги, но делает это так, что мы не испытываем неудовольствия. Воспоминание о великих подвигах его юности сразу же вызывает у него мысль о беспомощной старости. Мы не презираем его за похвальбу, а сочувствуем его невзгодам.
Кто исчислит ратников павших или подвиги могучих героев, когда Фингал, пылая гневом, истреблял сынов Лохлина? Стоны множили стоны перелетая от холма к холму, пока ночь не сокрыла всех. Бледные, трепетные, словно стадо оленей, сгрудились на Лене чада Лохлина.
Мы воссели у мирного потока Лубара и слушали бодрые звуки арфы. Сам Фингал сидел ближе всех к неприятелю и внимал сказаниям бардов. Они воспевали его богоподобное племя и вождей минувших времен. Исполнен внимания, склоняясь на щит, сидел король Морвена. Ветр развевал его поседелые кудри, и мысли его обращались ко дням минувших лет. Близ него, опершись на копье, стоял мой юный, мой возлюбленный Оскар. Он восхищался королем Морвена, чьи деянья лелеял в душе своей.
"Сын моего сына, - начал король, - Оскар, краса юности, я видел сверканье меча твоего и гордился своим потомством. Следуй славе наших отцов и будь таким, как были они, когда жил Тренмор, первый из смертных, и Тратал, отец героев. Юными бились они во бранях, и барды воспели их. Покори десницу могучего, Оскар, но щади слабосильную длань. Будь многоводным бурным потоком против врагов своего народа но нежным дыханием ветра, колеблющим травы, для тех, кто взывает о помощи. Так жил Тренмор, таким был Тратал, таков и Фингал поныне. Десница моя служила опорой обиженному, и слабый обретал покой за перуном стали моей.
Оскар! и я был молод, как ты, когда предо мною предстала любезная Фейнасолис, этот солнечный луч, этот кроткий свет любви, дочь короля Краки! ** Я вернулся тогда с вересковой пустоши Коны, и мало ратников следовало за мной. Вдали показалась ладья белопарусная; она явилась нам, словно туман, что несется на вихре морском. Вскоре она приблизилась, мы узрели красавицу. Ее белая грудь вздымалась от вздохов. Ветер играл в ее распущенных темных кудрях; слезы катились по румяным ее ланитам. "Дочь красоты, - тихо сказал я, - почему ты так тяжко вздыхаешь? Могу ли я, хоть и молод, защитить тебя, дочь моря? Быть может, меч мой не самый сильный в бою, но сердце мое бесстрашно".
* Что здесь имеется в виду под названием Краки, трудно определить при такой удаленности во времени. Наиболее вероятно, что так назывался один из Шетландских островов. - В шестой книге помещен рассказ о дочери короля Краки.
"К тебе я стремлюсь, о вождь могучих мужей! - отвечала она, вздыхая. К тебе я стремлюсь, вождь обильных пиров, опора бессильной длани. Король гулкозвучного острова Краки почитал меня солнечным лучом его племени. И часто холмы Кромалы отзывались на вздохи любви к несчастной Фейнасолис. Вождь Соры узрел мою красу и полюбил дочь Краки. Меч на бедре воина сверкал словно луч света. Но мрачно его чело, и бури в его душе. Я бежала прочь от него по зыбучим волнам, но вождь Соры меня преследует".
"Покойся под сенью щита моего, - сказал я, - покойся в мире, ясный луч! Угрюмый вождь Соры помчится вепять, если только десница Фингала не уступает его душе. В уединенной пещере я мог бы сокрыть тебя, дочь моря! Но Фингал не обратится вспять, ибо там, где грозит опасность, тешусь я в вихре копий". Я увидел слезы на ее ланитах. Я жалел красавицу Краки.
Но вот, как ужасный вал, вдалеке показался корабль свирепого Борбара. Его высокие мачты под снежными парусами склонялись над морем. Белые воды катились вдоль бортов. Гремел океан могучий. "Приди же, - молвил я, - с океана ревущего, о ты, наездник бури. Раздели пиршество в чертоге моем. Здесь приют чужеземцев". Трепеща, стояла дева рядом со мной. Он натянул свой лук - она упала. "Верна твоя рука, - сказал я, - но немощен был твой противник". Мы сразились, и нелегкой была та смертельная брань. Он полег под моим мечом. В два каменных гроба мы их положили, несчастных юных любовников.
Таков я был в юности, Оскар; будь же и ты, как Фингал в те годы. Никогда не ищи сражения, но если оно завяжется, не чурайся его. Филлан и темно-русый Оскар, вы, чада моего племени, неситесь по пустоши ветров ревущих, следите за сынами Лохлина. Я слышу вдали, как ревет их страх, словно бури гулкозвучной Коны. Спешите: да не умчатся они по волнам севера от меча моего. Ибо много вождей племени Эрина здесь полегло на мрачном ложе смерти. Повержены чада бури, сыны гулкозвучной Кромлы".
Понеслись герои, как две темные тучи, две темные тучи - колесницы духов, когда темные чада воздушные выходят страх наводить на дрожащих людей.
Вот тогда-то Гол,* сын Морни, восстал, как скала в ночи. Копье его блещет в звездных лучах, голос подобен реву потоков.
* Гол, сын Морни, был вождем племени, которое в течение долгого времени Спорило о первенстве с самим Фингалом. Наконец, оно было покорено, и Гол из противника превратился в лучшего друга Фингала и великого героя. Характером он несколько напоминает Аякса в Илиаде, героя более сильного, нежели искусного, в бою. Он очень дорожил военной славой и здесь требует, чтобы следующая битва досталась ему. Поэт искусно устраняет Фингала, чтобы его возвращение было еще великолепнее.
"Сын битвы, - воскликнул вождь, - о Фингал, владыка чаш! пусть барды многих песен усыпят сынов Эрина. Ты, Фингал, вложи в ножны свой меч смертоносный, а народ твой пусть сражается. Мы чахнем без славы, ибо один наш король сокрушает щиты. Когда утро взойдет на холмы, взирай издалека на подвиги наши. Да восчувствует Лохлин меч сына Морни, чтобы барды смогли воспеть и меня. Так повелося исстари в благородном роде Фингаловом. Так поступал и ты, король мечей, в битве копий".
"О сын Морни, - ответил Фингал, - я горжусь твоей славой. Сразись же, но только мое копье будет неподалеку, чтобы прийти на помощь тебе в опасности. Возвысьте, возвысьте свой глас, сыны песнопений, и усыпите меня. Здесь возляжет Фингал под ветром ночным. И если ты, Агандека, витаешь поблизости среди сынов отчизны твоей, если ты восседаешь на струях ветра, среди высоко оснащенных мачт Лохлина, приди ко мне в сновидениях,* дивная, и яви душе моей светлый свой лик".
Много голосов и много арф слились в стройном звучанье. Воспевали они благородство деяний Фингаловых и благородство племени героя. А иногда в любезных звуках слышалось имя Оссиана, ныне печального.
Часто я бился и часто победу одерживал в битвах копий. А ныне слепой, и скорбный, и беспомощный я скитаюсь с людьми ничтожными. Ныне, Фингал, я не вижу тебя с твоим воинственным племенем. Дикие лани пасутся на зеленой могиле могучего короля Морвена. Да будет благословенна душа твоя, властитель мечей, наиславнейший на холмах Коны!
* Поэт предваряет нас о сне Фингала, изложенном в следующей книге.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ ЧЕТВЕРТОЙ
Наступившая ночь прерывает развитие событий, и Оссиан, пользуясь этим, рассказывает о своих подвигах на озере Лего и о том, как он сватался к Эвиралин, которая затем стала матерью Оскара и умерла незадолго до похода Фингала в Ирландию. Ее тень является Оссиану и говорит ему, что Оскар, посланный в начале ночи следить за неприятелем, вступил в бой с передовым отрядом и враги уже почти одолели его. Оссиан выручает сына и сигналом тревоги оповещает Фингала о приближении Сварана. Король встает, собирает свое войско и, согласно обещанию, данному предыдущей ночью, поручает его водительству Гола, сына Морни, а сам, повелевая своим сынам проявить доблесть и защитить свой народ, удаляется на холм, чтобы следить оттуда за ходом битвы. Завязывается сражение; поэт повествует о великих подвигах Оскара. Но пока Оскар вместе с отцом одерживает верх на одном конце поля боя, на другом Гол, на которого напал сам Сваран, готов уже отступить, Фингал, желая ободрить его боевой песнью, посылает к нему своего барда Уллина, но, несмотря на это, Сваран побеждает, и Гол со своим войском вынужден отойти назад. Фингал сходит с холма и вновь сплачивает их. Сваран прекращает преследование, занимает возвышенность, приводит в порядок свои ряды и ожидает приближения Фингала, Король, воодушевив своих бойцов и отдав все необходимые приказания, возобновляет сражение. Кухулин, удалившийся с другом своим Конналом и бардом Карилом в пещеру Туры, заслышав шум, выходит на гребень холма, который господствует над полем брани, и видит оттуда Фингала, сражающегося с неприятелем. Он хочет присоединиться к Фингалу, который уже близок к полной победе, но Коннал удерживает его, и Кухулин посылает Карила поздравить героя с успехом.
