Дондиндах. До получения ваших разъяснений я должен вам рассказать, что приключилось со мной однажды. Я только что велел построить уборную в конце моего сада, но тут я услышал слова крота, рассуждавшего с майским жуком. "Что за прекрасное заведение, - говорил крот. - Наверное, его создал очень могущественный крот". - "Да вы смеетесь, -- отвечал майский жук. -- Зодчий, построивший это здание, - гениальнейший майский жук". С той поры я решил никогда не спорить.
МАТЕРИЯ
Раздел первый
УЧТИВЫЙ ДИАЛОГ МЕЖДУ ФАНАТИКОМ И ФИЛОСОФОМ
Фанатик. Да, враг Бога и людей, ты, верящий, будто Бог всемогущ и в его власти наделить даром мышления любое существо, какое он удостоит избрать, я донесу на тебя монсеньору инквизитору, отправлю тебя на костер! Поостерегись - в последний раз тебя предупреждаю.
Философ. Таковы ваши аргументы? Так-то вы учите людей? Я восхищен вашей деликатностью.
Фанатик. Послушай, я хочу чуть-чуть развлечься в надежде услышать всякую чушь. Отвечай мне: что есть дух?
Философ. Я ничего об этом не знаю.
Фанатик. А что такое материя?
Философ. Я знаю об этом немногое. Я полагаю материю протяженной, плотной, обладающей сопротивлением, тяготением, делимой, подвижной. Бог мог придать ей и тысячу иных качеств, неведомых мне.
Фанатик. Тысячу иных качеств, предатель! Вижу, куда ты гнешь! Ты сейчас скажешь мне, что Бог был способен одушевить материю, что он дал животным инстинкт и он является господином всего.
Философ. Но ведь вполне возможно, что он действительно придал этой материи многие свойства, вам непонятные.
Фанатик. Мне непонятные?! Ах ты, злодей!
Философ. Да, его могущество простирается дальше вашего разумения.
Фанатик. Могущество! Его могущество! Да это рассуждение атеиста!
Философ . Но в мою пользу свидетельствуют многие святые отцы.
Фанатик. Давай, давай! Ни Бог, ни святые отцы не помешают нам тебя быстрехонько сжечь; такова казнь для отцеубийц и философов, не придерживающихся наших взглядов.
Философ. Сам дьявол или ты изобрел этот метод аргументации?
Фанатик. Бесноватый, мерзавец, ты смеешь ставить меня на одну доску с дьяволом?!
(Тут фанатик закатывает оплеуху философу, возвращающему ее с лихвой.)
Философ. Ко мне, философы!
Фанатик. Ко мне, святая Германдада!28
(В этот момент с полдюжины философов появляются с одной стороны, и можно видеть, как с другой бегут сто доминиканцев в сопровождении сотни служителей инквизиции и сотни альгвазилов. Партия проиграна.)
Раздел II
Мудрецы, вопрошаемые, что есть душа, ответствуют: мы ничего об этом не знаем. Если их спрашивают, что такое материя, ответ их звучит точно так же. Правда, профессоры, особенно школьные, в совершенстве знают все это; твердя, что материя протяженна и делима, они полагают, будто тем самым сказали все, однако, когда их просят объяснить, что означает "протяженность", они испытывают затруднение. "Протяженная" значит "состоящая из частей", говорят они. Но из чего состоят эти части? Делимы ли элементы этих частей? И тогда они либо умолкают, либо пускаются в пространные объяснения: то и другое равно подозрительно. Почти неведомое нам бытие, именуемое материей, вечно ли оно? Вся античность отвечала на этот вопрос утвердительно. Обладает ли она сама по себе активной силой? Многие философы так считали. А те, кто сие отрицает, вправе ли они это делать? Вы не постигаете, каким образом материя может иметь что-либо сама по себе. Но как можете вы утверждать, будто она не обладает сама по себе необходимыми для нее свойствами? Вы не понимаете ее природы и отказываете ей в модусах, заложенных тем не менее в ее природе: ведь в конце концов с того момента, как она существует, необходимо, чтобы она имела определенный вид и форму, а с момента, когда она в силу необходимости получает форму, возможно ли, чтобы она не имела иных модусов, связанных с ее очертаниями? Материя существует, и вы познаете ее исключительно через свои ощущения. Увы! К чему нам служат все вытекающие из рассуждения тонкие ухищренья ума? Геометрия сообщила нам приличное число истин, метафизика - очень мало. Мы взвешиваем материю, измеряем ее, разлагаем на составные части; но если мы хотим сделать хоть шаг за пределы сих грубых действий, мы чувствуем собственное бессилие и пропасть, разверзшуюся под нами.
Извините, ради Бога, весь мир за то, что он заблуждался, веря в самостоятельное существование материи. Да и мог ли он поступать иначе? Как можно себе представить, что вещь, не имеющая преемственности, не существовала от века? Если существование материи не было необходимым, почему она существует? И если ей было необходимо быть, почему не была она вечно? Ни одна аксиома не имела столь универсального распространения, как эта: "Ничто не возникает из ничего". В самом деле, противоположный тезис непостижим. У всех народов хаос предшествовал устроению целого мира, созданного божественной рукой. Вечность материи ни у одного народа не повредила культу божества. Религия никогда не способна была пошатнуть представление, признававшее вечного Бога господином вечной материи. Мы довольно осчастливлены ныне верой, помогающей нам понять, что Бог извлек материю из небытия; однако ни один народ не был раньше обучен сему догмату; сами иудеи его не ведали. Первый стих "Бытия" гласит, что боги Элогим (а не Элои) создали небо и землю; но там не сказано, будто небо и земля были сотворены из ничего.
Филон, живший в то единственное время, когда иудеи имели некоторое образование, говорит в своей главе о творении: "Бог, будучи по своей природе благим, не питал никакой зависти к субстанции, к материи, не имевшей в себе самой ничего благого и обладающей по своей природе инертностью, смешением, беспорядком. Он удостоил сделать ее благой из скверной, каковой она пребывала".
Идея хаоса, упорядоченного богом, содержится во всех древних теогониях. Гесиод повторял то, что думал об этом Восток, когда возвещал в своей теогонии: "Хаос был первым, что существует". Овидий выступал в качестве глашатая всей Римской империи, когда говорил:
Sic ubi dispositam, quisquis fuit ille Deorum, Congeriem secuit...
(Ovid., Met. I, 32)*
* "Расположенную так, некий бог - какой, неизвестно, // Массу потом разделил... Метаморфозы, I, 32 - перевод С. Шервинского). - Примеч. переводчика.
Итак, материю в божьих руках рассматривали как глину на кругу, если только допустимо пользоваться этими слабыми для выражения божественной мощи.
Материя, будучи вечной, должна была иметь вечные свойства, такие, как очертания, сила инерции, движение, делимость. Последняя является всего лишь результатом движения, ибо без него ничто не разделяется, не дробится и не организуется вновь. Таким образом, движение рассматривали как присущее материи. Хаос был беспорядочным движением, а космос - движением упорядоченным, которое господин мира сообщил всем телам. Но как могла материя иметь свое собственное движение? Согласно всем античным философам, она обладала им, так же как протяженностью и непроницаемостью.
Однако если ее нельзя постичь без протяженности, то вполне можно без движения. На это отвечали: немыслимо, чтобы материя была непроницаема; но если она проницаема, нечто должно постоянно проникать в ее поры; в самом деле, для чего же проходы, если нечему проходить?
Вопросы, ответы - и так без конца; система вечной материи имеет свои великие трудности, как и все остальные системы. Та, что предполагает образование материи из небытия, не менее непостижима. Надо ее допустить, не льстя при этом себя надеждой ее обосновать; философия вообще ничего не обосновывает. Какие только непостижимые вещи не бываем мы вынуждены допускать, даже в геометрии! Можно ли постичь две линии, постоянно сходящиеся, но никогда не пересекающиеся?
Правда, геометры нам скажут: свойства асимптот вам доказаны, вы не можете отказаться их допустить; но творение не доказано вовсе, почему ж вы его допускаете? Что мешает вам верить вместе со всей античностью в вечность материи? С другой стороны, на вас обрушится теолог и скажет вам: если вы верите, что материя вечна, значит, вы признаете два принципа - Бога и материю; таким образом, вы впадаете в заблуждение Зороастра и Манета.
Мы ничего не ответим геометрам, ибо эти люди знают одни только свои линии, поверхности и объемы. Теологу же можно сказать: почему вы причисляете меня к манихеям? Вот перед вами камни, не созданные никаким зодчим, но зодчий воздвиг из них огромное здание; я не допускаю двух зодчих: грубый камень подчинился могуществу и таланту.
По счастью, какой бы ни придерживаться системы, ни одна из них не вредит морали, ибо какая разница - создана материя или устроена? Все равно, Бог - наш абсолютный хозяин. Мы обязаны быть равно добродетельными при упорядоченном хаосе либо при хаосе, вызванном из небытия; почти ни одна из этих метафизических проблем не влияет на жизненное поведение; диспуты - то же самое, что пустая застольная болтовня: после еды каждый забывает, что он сказал, и отправляется туда, куда зовут его его интересы и вкусы.
