еще и разрезан на куски? Кажется, я начинаю понимать, как трудно уничтожить человека, не оставив никаких улик.
– Бессмыслица какая-то. – Женщина говорила почти не разжимая губ, и разобрать слова было трудно. – Как мог Комоя-сан спутать его с Капитаном? Каким образом?
– Нет, Комоя-сан не обознался. Все так запуталось. У меня язык подвешен хуже, чем у Комоя-сан, да здесь и вообще не так просто определить, кто преступник и кто жертва. Не будем сейчас гадать, кто с самого начала охотился за Капитаном, но Тупой Кабан подозревал в этом Комоя-сан…
– Пожалуй, – поддержал его Сэнгоку и стал объяснять, выставив вперед кулаки: – Господин Тупой Кабан говорил о трупе, имея в виду этого самого подозреваемого. Правда, мне неизвестно, действительно ли он хотел убить его или просто попугать. Об этом сможет подробно рассказать сам Комоя-сан, который получает сейчас необходимую информацию от «повстанцев»… У меня такое впечатление, что и Комоя-сан отнесся к Тупому Кабану слишком настороженно. Капитан очень уж много напел ему…
– Правильно. Комоя-сан любит наносить удар первым. – Зазывала посмотрел на тюк и вытер руки о штаны. – Да и пистолет он зря прихватил. Нет, я не собираюсь ничего говорить о его поведении, он вынужден был прибегнуть к законной обороне… Пуля, жалко, не прошла навылет. Если произведут вскрытие, ее обязательно найдут и сразу же начнут дознание, откуда взялось оружие, – вашему положению, Капитан, тогда не позавидуешь. Кстати, Комоя-сан просил передать, что полное молчание «повстанцев» обеспечено, так что на этот счет можете быть спокойны.
– Такой человек достоин большего, чем должности ответственного за внешние связи, – с серьезным видом кивнул Сэнгоку. – Он прирожденный лидер и уже стал единоличным командиром «отряда повстанцев». Не прошло и десяти минут после смерти господина Тупого Кабана, как Комоя-сан реорганизовал «отряд» и стал отдавать приказы…
Муравьи, устроившие гнездо на моей ноге, превратились в мух. Личинка боли вгрызалась прямо в нервы. Я не мог удержаться от крика. Если бы только вместо альбома у меня в руках был молоток, подумал я и, не в силах унять злость, стал бить по унитазу свободной ногой. Но больно было не унитазу, а застрявшей в нем ноге.
21. «Господин колбасник, посылаем в подарок тушу свиньи»
Если бы во время этого буйствования зазывала и Сэнгоку не поддержали меня с двух сторон, я бы наверняка вывихнул колено. Но, кажется, именно боль привела меня в чувство. Я, правда, обмочился, но совсем чуть-чуть. Зато припадок принес свои плоды – началось серьезное обсуждение, как мне помочь. Прежде всего мне дали еще две таблетки аспирина и вдобавок тройную дозу успокоительного. На ногу, втянутую унитазом, положили холодный компресс. Потом я обхватил обеими руками обрезок железной трубы, оставшийся после прокладки водопровода. Сэнгоку и зазывала держали его с двух концов. Женщина обеими руками стала массировать колено. Я весь напрягся. Зазывала и Сэнгоку, надрывая голосовые связки, понукали меня. Труба изогнулась, плечо Сэнгоку затрещало – вот-вот вывихнется, я снова обмочился. А нога не сдвинулась с места. Чувствуя, как из-под трусов по колену струится влага, я утешал себя тем, что больше терпеть нельзя, иначе начнется уремия. Принесли котелок. Весь закопченный, такой не жалко. Ко мне повернулись спиной, и я помочился.
– Пользоваться ночным горшком в унитазе – скажи кому, не поверят. – Я прекрасно понимал, что зазывала пытается шуткой скрыть замешательство и растерянность. По-моему, он начал осознавать всю серьезность положения.
– Однажды я видела, как в самолете летала бабочка, и совсем не удивилась, – послышался бодрый голос женщины, – наверное, старалась заглушить звук льющейся мочи.
Стоило ему на секунду прерваться, как Сэнгоку тут же повернулся ко мне.
– Простите, я думал, уже все. Не ожидал, что это будет так долго.
Вслед за ним повернулся и зазывала.
– Это оттого, что слишком долго терпел. Со всяким было бы то же самое.
Женщина, разумеется, не оборачивалась. Когда я, прикрыв котелок крышкой, попытался поставить его на пол, колено пронзила такая острая боль, что из головы начисто вылетела фраза, которую я подготовил в ответ. Сэнгоку предупредительно подхватил у меня котелок. В общем, он неплохой человек. Резь внизу живота утихла. Видимо, напряжение мочевого пузыря и боль в ноге усиливали друг друга. В глаза бросился значок, прикрепленный к распахнутому вороту рубахи Сэнгоку. Я понимал, что должен быть благодарен ему, но тем не менее не мог преодолеть неприязни.
– Золотые метлы – с ума сойти. С каких это пор ты стал их носить?
– Не золото – позолота. – Сэнгоку потер большим пальцем значок «отряда повстанцев». – У рядовых – серебряные. Вам, как капитану, полагается позолоченный значок и нашивки. У всего высшего командования такие нашивки.
– С вами произошло примерно то же, что с пробкой бутылки, которая слишком долго пролежала в морозилке. – Зазывала сделал шаг вперед и стал внимательно изучать мою ногу и унитаз. – Что делают в таких случаях?
– Надо либо подогреть трубу, отчего она расширится, либо продырявить ее и впустить воздух – других способов нет. – Я взглядом попросил женщину не вмешиваться. – Подогреть, как вы понимаете, невозможно, значит остается одно – продырявить.
– Я тоже так думаю. – Сэнгоку погладил поврежденное плечо и, поджав губы, улыбнулся. Может быть, мне показалось, но в этой улыбке было даже какое-то подобострастие. – Рассуждая теоретически, нужно добиться, чтобы давление в трубе сравнялось с давлением снаружи, – это единственный выход.
– Где лучше проделать дыру? – Зазывала стал осматривать унитаз и пол вокруг него.
– Если пробить бетон на двадцать сантиметров, удастся добраться до трубы ниже ноги.
– Нет, это не пойдет, – безапелляционно заявил зазывала. Улыбающееся лицо неожиданно стало жестоким, раньше я его таким не видел. – Ногу Капитана можно вылечить всякими мазями, а вот если мы сломаем унитаз, нам придется худо. Корабль должен иметь унитаз. Нет, Комоя-сан нам этого не простит. Отделаться от трупа – сейчас самое главное.
– А что, если попытаться просунуть между стенкой унитаза и ногой резиновую трубку? – Женщина говорила с воодушевлением, но без особой уверенности в голосе.
– Там нет даже щелочки. Я хоть и толстяк, но не пузырь с водой, которую можно взять и выпустить. – Стоило только представить себе, как между ногой и трубой проталкивают инородное тело, как в икре появилась угрожающая пульсация, из груди готов был вырваться вопль.
– Почему же, план вполне реален. Надо только найти тонкую медную или железную трубку, вот и все.
Сэнгоку подошел ближе и попытался протиснуть между ногой и трубой унитаза палец. Захваченный идеей, он, видимо, забыл, как опасна раненая свинья. Я схватил его за палец и стал выкручивать.
