Мать красавчика [42]
Когда у него умер отец, он был совсем еще зеленый и его менеджер похоронил покойника навечно, то есть обеспечил за ним постоянное место на кладбище. Но когда и мать умерла, менеджер сообразил, что не всегда же им амуриться. Ведь у них была любовь, да, он из таких, этот красавчик Пако, вы разве не знаете? Ну еще бы, конечно, из таких. И менеджер решил похоронить его мать только на пять лет.
Так вот, вернулся он в Мексику из Испании и сразу получил первое уведомление. Там было сказано, что это первое уведомление: дескать, пять лет на исходе, и не соблаговолит ли он распорядиться должным образом, чтобы продлить срок сохранения материнской могилы. За постоянное место требовалось внести всего двадцать долларов. Касса хранилась тогда у меня, и я сказал, поручи это мне. Но он сказал – нет, он сам об этом позаботится. Позаботится сам, и немедленно. Мать-то его, и он хочет сам все сделать.
Через неделю пришло второе уведомление. Я прочитал его вслух и говорю, я думал, ты уже позаботился об этом. Нет, говорит, еще нет.
– Давай я все сделаю, – сказал я. – Вот они, денежки, у меня.
Нет, сказал он. Нечего ему указывать. Он сам об этом позаботится, когда руки дойдут. Какой смысл тратить деньги раньше времени.
– Ладно, – сказал я. – Только смотри не забудь. – У него тогда был контракт на шесть боев по четыре тысячи песо каждый, да еще бенефис. В одной только столице он заработал больше пятнадцати тысяч долларов. Скаред он был, вот и все.
Третье уведомление пришло еще через неделю, и я опять прочитал его вслух. Там было сказано, что, если он не внесет до субботы, могилу его матери разроют и останки ее выбросят на общую свалку костей. Он сказал, что займется этим в тот же день, когда поедет в город.
– Почему ты мне не поручишь? – спросил я.
– Не суйся куда не надо, – сказал он. – Это мое дело, и я сам этим займусь.
– Ладно, когда так, – сказал я. – Делай свои дела сам.
Он взял сколько было нужно денег из кассы, хотя в те времена у него в кармане всегда лежала сотня песо, а то и больше, и сказал, что сам этим займется. И ушел с деньгами, и я, конечно, думал, что дело сделано.
Неделю спустя оттуда написали, что, поскольку ответа на их окончательное предупреждение не поступило, останки его матери выбросили на свалку костей – на общую свалку.
– Господи помилуй! – сказал я ему. – Ты же собирался заплатить, взял на это деньги из кассы, и что же теперь стало с твоей матерью! Подумать только! Общая свалка костей, и там твоя мать! Почему ты мне не поручил? Я бы сразу после первого уведомления выслал.
– Это не твое дело. Мать – она моя мать.
– Верно, дело не мое, это твое дело. Но какая же у человека кровь в жилах, если он допустил такое со своей матерью? Не заслужил ты, чтобы у тебя мать была.
– Это моя мать, – сказал он. – Теперь она мне еще дороже. Теперь мне не надо думать, что она похоронена там-то и там-то, и горевать. Теперь она вокруг меня, в воздухе, как птицы и как цветы. Теперь моя мать всегда будет со мной.
– Господи помилуй! – сказал я. – Какая же у тебя кровь в жилах? Ты больше и разговаривать со мной не смей.
– Она всюду при мне, – сказал он. – Теперь я не буду о ней горевать.
В те времена он крутился около женщин и тратил на них уйму денег, все старался казаться настоящим мужчиной и думал, что проведет этим кого-нибудь, но на тех, кто его знал, это нисколько не действовало. Мне он задолжал шестьсот с лишним песо и никак не хотел расплатиться.
– Зачем тебе сейчас деньги? – говорил он. – Неужели ты не доверяешь мне? Мы же с тобой друзья.
– Друзья не друзья, доверяю не доверяю – не в этом дело, а в том, что, пока тебя не было, я за все платил из своего кармана, и теперь эти деньги мне нужны, и у тебя есть чем расплатиться.
– Нет у меня сейчас ничего.
– Нет, есть, – сказал я. – Вот они, в кассе, отсюда и возьмешь.
– Эти деньги мне нужны на другое, – сказал он. – Ты не знаешь, какие у меня расходы.
– Я здесь все время сидел, пока ты был в Испании, и ты сам велел мне платить по всем счетам, что приходили из магазинов, а денег ни разу не прислал, и у меня ушло шестьсот с лишним песо моих кровных, а теперь деньги мне нужны и расплатиться со мной ты можешь.
– Скоро расплачусь, – сказал он. – Сейчас они мне самому позарез нужны.
– На что?
– Мало ли у меня какие дела.
– Ну, хотя бы часть отдай.
– Нет, не могу, – сказал он. – Мне деньги прямо-таки позарез нужны. Но я отдам.
В Испании он выступал всего два раза, ему там ходу не дали, моментально его раскусили, а он сшил себе семь костюмов
