мужчин, которые все одинаковы. Но если мне отказано в любви, это еще не
значит, что я к тому же должна жить в бедности. И если у Менгена нет
ничего другого, так у него по крайней мере есть деньги. Миссис Хэшебай. А разве нет на свете молодых людей с деньгами? Элли. Для меня нет. Кроме того, молодой человек будет вправе ожидать от меня
любви и, возможно, бросит меня, когда увидит, что ничего такого я ему
дать не могу. Богатые молодые люди, вы сами знаете, имеют возможность
очень легко отделаться от своих жен. А это чучело, как вы изволите
выражаться, не может от меня ждать ничего, кроме того, что я намерена
ему предоставить. Миссис Хэшебай. Вы будете его собственностью, не забудьте. Если он вас
купит, он постарается, чтобы эта сделка была выгодна ему, а вовсе не
вам. Спросите-ка у вашего отца. Элли (встает, подходит к креслу и разглядывает предмет их разговора). Об
этом вы можете не беспокоиться, Гесиона. Я могу дать Боссу Менгену
больше, чем он мне. Это я его покупаю, и за хорошую цену. Женщины в
такого рода сделках судят лучше мужчин. И десять Боссов Менгенов не
помешают мне делать то, что мне заблагорассудится в качестве его жены,
и много больше, чем если бы я осталась бедной девушкой. (Наклоняясь над
неподвижным телом.) Ведь правда, не помешают. Босс? Я думаю, нет. (Идет
к чертежному столу, останавливается, прислонившись к нему, и смотрит в
окно.) Во всяком случае, мне не придется вечно думать о том, долго ли
еще продержатся мои перчатки. Миссис Хэшебай (величественно поднимаясь). Элли! Вы маленькое порочное,
подленькое животное. И подумать только: я снизошла до того, что
старалась пленить эту жалкую тварь, чтобы спасти вас от него. Так вот,
разрешите заявить вам следующее: если вы вступите в этот омерзительный
союз. вы больше никогда не увидите Гектора, поверьте мне. Элли (невозмутимо). Я сразила Менгена, пригрозив ему, что если он не женится
на мне, так он вас больше никогда в глаза не увидит. (Садится на край
стола.) Миссис Хэшебай (содрогаясь). Вы... вы... Элли. Так что видите, этот ваш козырь - он для меня не неожиданность. А
впрочем, ну что ж, попробуйте. Посмотрим. Я могла бы сделать из Марка
человека, а не комнатную собачку. Миссис Хэшебай (вспыхивая). Как вы смеете? Элли (с почти угрожающим видом). А вот попробуйте, дайте ему повод думать
обо мне; посмотрим, как вы посмеете. Миссис Хэшебай. Нет, в жизни моей не видела такого наглого чертенка! Гектор
говорит, что есть предел, после которого единственный ответ человеку,
не желающему знать никаких правил, это хорошая оплеуха. Что, если я
надеру вам уши? Элли (спокойно). Я вцеплюсь вам в волосы. Миссис Хэшебай (ехидно). А я бы и не почувствовала. Может быть, я их снимаю
на ночь. Элли (так поражена, что соскакивает со стола и подбегает к ней). О нет, не
может быть, Гесиона, чтобы эти чудесные волосы были фальшивые. Миссис Хэшебай (поглаживая свои волосы). Только вы не говорите Гектору: он
ведь думает, что они настоящие Элли (со стоном отчаяния). О, даже волосы, которыми вы опутали его, - все,
все фальшивое! Миссис Хэшебай. Ну-ка, потяните, попробуйте. Есть женщины, которые своими
волосами ловят мужчин, как в сеть, а я вот на своих укачиваю младенца.
А вам, золотые локончики, этого не сделать! Элли (убитая). Нет, не сделать. Вы украли моих младенцев. Миссис Хэшебай. Душенька, ведь я сейчас заплачу. Вы знаете, вот то, что вы
сказали, будто я из него делаю комнатную собачку, это до некоторой
степени правда. Может быть, ему следовало подождать вас. Ну разве
какая-нибудь другая женщина на свете простила бы вам это? Элли. Ах, но по какому праву вы забрали его всего, всего целиком и только
для себя! (Овладевая собой.) Ну довольно, вы тут ничем не виноваты. И
никто не виноват. И он не виноват. Нет, нет, не говорите мне больше
ничего Я не могу этого вынести. Давайте разбудим наше чучело. (Начинает
поглаживать Менгена по голове в обратном направлении - от ушей ко лбу.)
Проснитесь, слышите9 Вы должны сейчас же проснуться. Проснитесь.
Проснитесь. Менген (подскакивает в кресле и в ярости накидывается на них). Проснитесь!
Так вы думаете, я спал? (В бешенстве отталкивает ногой стул и
становится между ними.) Вы меня вогнали в такой столбняк, что я не мог
шевельнуть ни ногой, ни рукой. Меня могли бы так и похоронить заживо!
Хорошо, что до этого хоть не дошло. А они думают, что я просто спал!
Если бы я свалился на пол оба раза, когда вы меня тут трясли, я бы
сломал себе нос ко всем чертям и остался бы так на всю жизнь. Но зато
теперь я вас всех знаю вдоль и поперек. Знаю, что вы за публика и куда
я попал. Я слышал каждое ваше слово. И ваше, и вашего драгоценного
папаши, и (к миссис Хэшебай) ваше тоже. Итак, значит, я чучело! Я
ничтожество! Я дурак! Дурак, который даже не знает, что ему есть. Я,
видите ли, боюсь рабочих, которые бы все подохли с голоду, если бы я не
кормил их, давая им заработок. Я отвратительный старый скупердяй,
который только и годится чтобы им пользовались ловкие женщины и его
собственные безмозглые управляющие. Я... Миссис Хэшебай (с апломбом самого изысканного свойства). Ш-ш-ш... ш-ш-ш...
ш-ш-ш... Мистер Менген, ваше достоинство обязывает вас вычеркнуть из
памяти все, что вы слышали в то время, когда вы так мило притворялись,
что изволите спать. Это отнюдь не предназначалось для вашего слуха. Менген. Притворялся! Неужели вы думаете, что, если бы я только притворялся,
я бы лежал здесь беспомощный и выслушивал всю эту клевету, ложь,
несправедливость? Терпел бы это ляганье в спину, это поношение... Если
бы я только мог встать и сказать вам всем, что я о вас думаю!
Удивляюсь, как меня не разорвало. Миссис Хэшебай (воркующим голосом). Вам все это приснилось, мистер Менген.
Мы только говорили, какой у вас удивительно мирный вид во сне. Вот и
все. Ведь правда, Элли? Поверьте мне, мистер Менген, все эти неприятные
вещи причудились вам в самую последнюю секунду, перед тем как вы
проснулись. Это просто Элли погладила вас по голове против шерсти. И
это пренеприятное ощущение вызвало у вас такой неприятный сон. Менген (угрюмо). Я верю снам. Миссис Хэшебай. Я тоже. Только они всегда сбываются наоборот. Менген (все его чувство бурно прорывается наружу). Нет, я до самой смерти не
забуду, что, когда вы кокетничали со мной в саду, вы просто дурачили
меня. Это было грязно, подло, недостойно так поступать. Вы не имели
права привлекать меня к себе, если я вам внушал такое отвращение. Не
моя вина, что я не молод и что у меня усы не похожи на бронзовые
канделябры, как у вашего уважаемого супруга. Есть вещи, которые
порядочная женщина не позволит себе по отношению к мужчинам, как
мужчина не позволит себе ударить женщину в грудь.
Гесиона, пристыженная, садится на диван и закрывает лицо
руками. Менген тоже опускается в кресло и начинает
всхлипывать, как ребенок. Элли переводит глаза с одного
на другого. Миссис Хэшебай, услышав жалобные всхлипы,
отнимает руки от лица и глядит на Менгена. Потом
вскакивает и подбегает к нему.
Миссис Хэшебай. Не плачьте. Я не могу этого вынести. Неужели я разбила ваше
сердце? Я не знала, что оно у вас есть. Разве я могла это знать? Менген. Мужчина я или нет? Миссис Хэшебай (полуласкательно, полушутя и вместе с тем очень нежно). Ах,
нет. Не то, что я называю мужчиной. Вы - Босс. И больше ничего. Ну, а
зачем же Боссу сердце? Менген. Значит, вы нисколько не раскаиваетесь? Вам не стыдно? Миссис Хэшебай. Мне стало стыдно в первый раз в жизни, когда вы сказали, что
это то же, что ударить женщину в грудь. И я поняла, что я наделала. Я
чуть не сгорела от стыда. Вы взяли свое, Босс. Разве вам этого мало? Менген. Так вам и надо! Вы слышите - так и надо! Вы жестокая, только одно и
можно сказать - жестокая! Миссис Хэшебай. Ну что же, жестокость была бы очень приятной вещью, если бы
можно было найти такую жестокость, которая не причиняла бы боли. Кстати
(усаживается около него на ручку кресла), как вас зовут? Ведь не Босс
же, наконец! Менген (отрывисто). Если вам угодно знать, меня зовут Альфред. Миссис Хэшебай (вскакивает). Альфред! Элли, его зовут как Теннисона! Менген (вставая). Меня так назвали в честь моего дядюшки, от которого я
никогда ни пенни не получил, будь он проклят. Но что из этого следует? Миссис Хэшебай. Мне вдруг, знаете, пришло в голову, что ведь и вы тоже
человек, что у вас была мать, как и у всякого другого. (Кладет ему руки
на плечи и разглядывает его.) Крошка Альф. Менген. Ну и характер же у вас! Миссис Хэшебай. А у вас, оказывается, есть сердце, Альф. Крошечное такое,
жалкое сердечко, но все-таки настоящее. (Внезапно отпускает его.) Ну, а
теперь идите и помиритесь с Элли. У нее было достаточно времени, чтобы
