Клои Скотт, входившая еще в старую перри-лейнскую компанию, приготовила для них квартиру своих друзей, которые уехали на все лето, - на Мэдисон-авеню, неподалеку от 90-й улицы. Поставив автобус у парадного, они получили возможность заняться своими делами. Кэссади пробежался по всем старым приятелям времен романа "В дороге". Двумя из этих приятелей были Джек Керуак и Аллен Гинзберг.
В квартире на Мэдисон-авеню они закатили вечеринку, и туда пришли Керуак с Гинзбергом. Пожаловал к ним и некий парень, заявивший: "Привет, я - Терри Садерн, а это - моя жена Кэрол". Он оказался довольно странным типом, способным на бесконечную любезную болтовню. Через неделю они узнали, что никакой он не Терри Садерн и даже ничуть на него не похож. Это была всего лишь чья-то безобидная прикольная проказа, и они были очень довольны тем, что не испортили ее и подыграли этому парню. Кизи и Керуак почти ничего друг другу не сказали. С одной стороны был Керуак, с другой - Кизи, а между ними - Кэссади, служивший некогда барометром для Керуака и всего блаженного Бит-Поколения, а ныне ставший барометром для Кизи и всего чего?..- чего-то еще более неистового и фантастического, уже пустившегося в дорогу. Эта первая встреча походила скорее на прощание. Керуак был старой, давно взошедшей звездой. Кизи был новой яркой кометой, бешено мчащейся Бог знает куда.
Вышли в свет "Времена счастливых озарений", и рецензенты не скупились как на неумеренные похвалы, так и на уничтожающую критику. Морис Долбьер писал в ежедневной газете "Нью-Йорк геральд трибьюн": "Это высокая секвойя, господствующая над пустыней беллетристики". Грэнвилл Хикс утверждал: "Своим первым романом "Над кукушкиным гнездом" Кен Кизи убедительно доказал, что является сильным, изобретательным и целеустремленным писателем. Все эти качества в еще большей степени обнаруживаются во "Временах счастливых озарений". В этой книге он в очаровательном стиле рассказывает очаровательную историю". Джон Баркхэм из "Сатедэй ревью" писал: "Прозаик, обладающий редким талантом и воображением... потрясающее, страстное повествование...". "Тайм" писал, что это значительный роман, неудавшийся, однако, по причине многословия. Кое-кого из критиков, по-видимому, оттолкнул тот Богом забытый медвежий угол, где разворачивается действие романа, да еще необычная тема героической борьбы штрейкбрехера с малодушными членами профсоюза. Лесли Фидлер написал в "Бук уик", приложении к "Геральд трибьюн", довольно неоднозначную в оценках рецензию, и все-таки это была большая рецензия на первой полосе, написанная крупным критиком. "Ньюсуик" утверждал, что в книге "отвергаются все законы литературного ремесла, отчего она превращается в многоречивую, чересчур обстоятельную, непомерно разбухшую псевдоэпическую подделку под жизнь". Орвилл Прескотт, назвав рецензию в "Нью-Йорк тайме" "Утомительная литературная катастрофа", писал: "Его чудовищная книга представляет собой самый претенциозный, самый скучный роман, который мне доводилось читать за многие годы". О Кизи он отзывался как о "типичном битнике". послужившем прототипом Дина Мориарти для романа Керуака "В дороге", перепутав при этом Кизи и Кэссади. Проказники от души посмеялись над этим. Старичок растерялся, а... может, и вышел из себя из-за всей этой истории с автобусом и генеральным штурмом Нью-Йорка: о с т а н о в и т е в а р в а р о в...
Да пропади все это пропадом. Кизи уже повел речь о старомодности и неестественности литературного творчества, упирая при этом на то, какую огромную роль в жизни всех, кому не лень присмотреться, играет теперь... автобус. Местная пресса, включая и газеты меньшего масштаба, зато с понятием, отразила эти рассуждения на своих страницах, однако никто так и не уразумел, что происходит на самом деле, - разве что все это увеселительная прогулка. Разумеется, это была увеселительная прогулка. Но в июле 1964 года даже в кругах людей с понятием никто еще не был как следует подготовлен к такому необыкновенному явлению, как разбитная компания, с грохотом мчащаяся через все Североамериканские Штаты в автобусе, расписанном головокружительными, сверкающими всеми цветами радуги мандалами, и направляющая кинокамеры и микрофоны на каждую прикольную вещь во всей этой прикольной стране, в то время как Нил Кэссади гонит автобус, преодолевая горные перевалы и серпантины, а страна Америка стремительно проносится мимо по ту сторону ветрового стекла, точно в одном из тех треклятых широкоформатных видовых кинофильмов, что скручивают зрительные нервы в жгут, словно резинку в игрушечном самолете... а не глотнуть ли нам еще винта и кислоты, не покурить ли травы, ведь все это, похоже, дары Космо - божества Проказников, владельца автомата, отпускающего лакомства...
Космо!
Далше.
IX. МОГИЛЬНЫЙ ПОЛЕТ
Если во всем мире и были люди, способные уразуметь то, чем занимаются Проказники, так это Тимоти Лири и его группа. Лига Духовного Развития, обосновавшаяся в Миллбруке, штат Нью-Йорк. Лири со своей группой подвергался гонениям в Гарварде, в Мексике, там и сям, и в конце концов обрел пристанище в большом викторианском особняке в Миллбруке - в частном земельном владении, в поместье, принадлежащем состоятельному нью-йоркскому семейству Хичкоков. Поэтому автобус направился в Миллбрук.
Направляясь туда, они рассчитывали на расчудеснейший прием. По прошествии стольких лет уже нелегко, вероятно, понять, как именно они себе этот расчудеснейший прием представляли. Себя и группу Лири Проказники считали двумя выдающимися тайными научными обществами, единственными в своем роде на всем белом свете, занятыми самыми фантастическими из когда-либо проводимых экспериментов с человеческим сознанием. Вещь эта была абсолютно новой. И вот два тайных общества, испытывающие на себе тяжесть энергетической волны нового мира, должны были наконец встретиться.
На дорогу, вьющуюся средь густо-зеленого готического миллбрукского парка, Проказники въехали с развевающимися флагами - весь автобус в американских флагах, динамики захлебываются рок-н-роллом... по извилистой грунтовой дороге мимо путаницы зеленых зарослей, мимо прудов и полян, словно безудержно веселящийся бродячий цирк. Когда их взорам открылся сам громадный пряничный особняк со всеми его пилонами, башенками и ажурной деревянной кровлей, Сэнди Леманн-Хаупт принялся бросать с крыши автобуса зеленые дымовые бомбы - оглушительные взрывы и ослепительное цветение зеленого, как эпифиты, дыма вокруг огненно-яркого автобуса. Мы приехали! Мы приехали!
Проказники ждали, что лиристы гурьбой повалят из дома, точно уцелевшие после осады Хартума. Но вместо этого какая-то парочка стремглав бросается с лужайки обратно в дом. Проказники останавливаются перед фасадом, и... никого, лишь стоит себе готическим надгробным памятником громадный домина, а они выпрыгивают из автобуса, все еще торжествующе вопя и отчаянно веселясь. Наконец материализуются несколько человек. Пегги Хичкок, Ричард Алперт и Сьюзан Метцнер, жена доктора Ралфа Метцнера, которому тоже принадлежит ведущая роль в группе Лири. Алперт окидывает взглядом автобус, качает головой и произносит: "Кен-н-н Ки-и-иизи..." - словно говоря: "Так я и знал, что ты станешь автором этой студенческой проказы". Настроены они дружески, но как-то все здесь, братва... сухо, что ли. Среди встречающих джазовый трубач Мэйнард Фергьюсон и его жена Фло, автобус их приводит в восторг, но остальные... от всех исходят одни и те же... флюиды: "Здесь у нас происходит нечто довольно серьезное, мы занимаемся медитацией, а вы, калифорнийские полоумные, вносите ненужную суету".
Наконец Пегги Хичкок приглашает некоторых Проказников к себе в дом большой современный дом под названием "Бунгало" неподалеку от пряничного дворца. Среди приглашенных и Бэббс. Ни Бэббс, ни Проказники не готовы к ленивому времяпрепровождению на природе, будь это хоть медитация, хоть что угодно. В "Бунгало" Бэббс обнаруживает на стене большую фотографию в рамке, напоминающую снимок студенческой группы Йельского университета, сделанный в 1903 году: множество тесно сидящих молодых людей в галстуках-шнурках. уставившихся прямо в камеру.
- Это же Кэссади! - говорит Бэббс. - А это Зануда! - А вот и Кизи! - А это Сэнди!
Под терпеливыми изучающими взглядами лиристов они обнаружили на фотографии всех до одного участников автобусного путешествия, и Бэббсу приходит в голову идея о "Родовом Поместье Проказников".
Лиристы намеревались повести их на экскурсию по громадному пряничному дворцу, однако задуманная экскурсия превратилась в экскурсию Бэббса. Руководство ею он взял на себя.
- Итак, дамы и господа,- начал он,- мы приступаем к первой ежегодной экскурсии по Родовому Поместью Проказников. Обратите внимание, здесь вы можете увидеть, - он показывает на большой, мрачный, написанный маслом портрет, или нечто в этом роде, висящий на стене,- одного из великих предков Проказников, прародителя и отпрыска легендарного древнего рода, легендарного героя, сэра Эдварда Прикольщика. Сэр Эдвард Прикольщик, неизменный объект насмешек своей эпохи. По слухам, стоит его воскресить, и он заприкалывает целый городской квартал. Сэр Эдвард Прикольщик...
