Волнение отразилось на лице викария.
-- Собака с черными пятнами?
-- Да, но сердце ее было чернее пятен.
-- И он ее прогнал?
-- Она убежала с жалобным визгом.
Викарий смягчился.
-- Муллинер, -- торжественно сказал он. -- Должен сказать, что это новое обстоятельство поколебало мое мнение о вас. Эта гнусная тварь раз укусила меня в ногу во время крестного хода. Я согласен, Джен ваша... И если она не будет счастлива с таким мужем, то я и не знаю, с кем вообще она будет счастлива.
Обменявшись с викарием горячими рукопожатиями, Августин с епископом вышли из дома. Епископ был молчалив и задумчив.
-- Я вам очень благодарен, Муллинер, -- сказал он.
-- За что?
-- За многое. Вы не допустили непоправимого несчастья. Не прыгни вы в окно и не вмешайтесь в нашу... гм... беседу, я бы обязательно вступил с ним в драку. Я был прямо вне себя!
-- Мне кажется, что и викарий тоже готовился пустить в ход свой бокс.
-- Я уже занес кулак, когда вы меня окликнули. Не знаю, что вышло бы, не прояви вы такого такта. Меня могли бы разжаловать... я не посмел бы показаться в соборе. Но, к счастью, с вашей помощью все уладилось. Поговорим о вас. Вы очень любите дочь викария?
-- Очень.
Епископ нахмурился.
-- Подумайте хорошенько, Муллинер. Брак -- вещь серьезная. Я сам человек женатый, и брак мой благословило небо, но, ах! -- иногда я жалею, что не остался холостяком. Женщины, Муллинер, странные существа.
-- Возможно.
-- Моя возлюбленная супруга -- лучшая из женщин. И все же...
-- И все же? -- спросил Августин.
Епископ задумчиво почесал спину.
-- Хорошо, я вам скажу. Сегодня ведь жарко, не правда ли?
-- И даже очень.
-- Вот видите. И все же, Муллинер, она потребовала, чтобы я надел зимнее шерстяное белье. Правдиво сказано: "Как редко золото в свином месиве, так и женщина без недостатков". Притчи Соломона, II, 21...
-- Двадцать два, -- поправил Августин.
-- Я и хотел сказать двадцать два... Белье из толстой шерстяной фланели, а у меня очень чувствительная кожа... Будьте любезны, дорогой мой... я не могу достать между лопатками, -- почешите своей палкой. Ах, как это белье колется.
-- Ничего, ничего! -- ответил Августин. -- Мы все устроим.
Епископ горестно покачал головою, а Августин указал ему на леди епископшу, возвращавшуюся с прогулки в сопровождении Джен. Она остановилась у куста лобелии и внимательно рассматривала его в лорнет.
-- Я устрою это в один момент!
Епископ схватил его за руку.
-- Что вы хотите сделать?
-- Поговорить с ней, и она, как рассудительная женщина, сразу же согласится. Теплое белье летом! Какая нелепость!
С сокрушенным сердцем смотрел ему вслед епископ. Мог ли он смотреть равнодушно, когда тот беззаботно бросался навстречу опасности? Его жена, правда, достойная женщина, но весьма высокомерная, а он, Августин... только захолустный помощник викария. Она только презрительно посмотрит на него сквозь лорнет.
Епископ затаил дыхание. Августин приближался к ней, и лорнет стал медленно подниматься. Епископ отвернулся и закрыл глаза.
Ему показалось, что прошла целая вечность, когда веселый голос окликнул его. Открыв глаза, он увидел Августина.
-- Все улажено! -- кричал Августин.
-- Улажено?
-- Ну, да, она просила вас переодеться в летнее белье.
-- Как вам удалось ее уговорить?
-- О, она была очень любезна!
-- Любезна?
-- Да, и согласилась. Кстати, она пригласила меня к себе на обед.
Епископ схватил его за руку.
-- Ну, юноша, -- сказал он взволнованным голосом, -- вы достойны большего, чем приглашения на обед! Будьте моим секретарем, Муллинер, и назначьте себе жалованье сами. Если вы женитесь, то получите прибавку. Будьте моим секретарем и не покидайте меня! Я давно ищу человека вроде вас...
Уже вечерело, когда Августин вернулся домой от викария.
-- Вам письмо, сэр, -- почтительно доложила миссис Уордл.
Августин протянул руку.
-- Мне очень жаль, но вскоре я должен буду покинуть вас, миссис Уордл.
-- О, сэр... Неужели я чем-нибудь...
-- Нет, не то. Епископ пригласил меня занять место его секретаря, и я должен перетащить свою зубную щетку и туфли в его дворец.
-- Какое счастье, сэр! Вы, наверно, скоро станете епископом.
-- Возможно, возможно, -- важно процедил Августин. -- А теперь я займусь письмом.
И он вскрыл письмо и прочел:
"Дорогой Августин!
Спешу уведомить тебя: торопливость твоей тетки может повести к роковым
последствиям.
Она созналась, что вчера отправила тебе пробную банку моего нового
средства "Бук-У-Уппо", взятую без моего ведома из лаборатории. Знай я
об этом раньше, я, конечно, не допустил бы ничего подобного.
Муллинеровский "Бук-У-Уппо" имеется двух сортов -- А и Б. Сорт А -
приятное, но сильно действующее, укрепляющее средство для нормального
человеческого организма. Сорт Б рассчитан на организм животного и
изготовлен по специальному заказу одного индийского князя.
Как тебе, вероятно, известно, любимым занятием индийских магараджей
является охота со слонами на тигров. Часто охота бывает неудачной из-за
того, что слон пугается и обращается в бегство. И вот для излечения
слонов от панического страха мною изобретен "Бук-У-Уппо" сорт Б. Одна
ложка Б, подмешанная в утреннее пойло, заставит самого робкого слона
броситься на тигра, не боясь его когтей.
Поэтому воздержись от пробы содержимого присланной тебе банки.
Любящий тебя дядя
Вильфред Муллинер".
Некоторое время Августин провел в глубокой задумчивости. Потом встал и, насвистывая, вышел из комнаты. Через полчаса в Лондон передавалась телеграмма следующего содержания:
"Лаборатория Вильфреда Муллинера.
Письмо получил. Вышли немедленно спешной почтой заказным три больших
банки "Б". -- "Да, будет благословенна корзина твоя и торговля твоя".
Второзаконие, XXVIII, 5.
