Вильям Муллинер тупо уставился в потолок. Он отлично сознавал, что это только галлюцинация, и не заметил, что над ним в потолке зияла дыра, футов шести в диаметре, а внизу на ковре лежала куча штукатурки. Затем началась галлюцинация слуха. С улицы послышался грохот, в коридоре - гул от бегущих ног. Все кругом наполнилось лязгом, грохотом и воем. Вильям похолодел. Сомнений нет - он сходит с ума.
А что если... Может быть, тогда рассеется ужасная галлюцинация? Вильям осторожно слез с постели, ткнул пальцем в известку и с ужасом отдернул руку. У него галлюцинация не только зрения и слуха, но и осязания... О, зачем он нарушил клятву своей покойной матери!
Когда он взобрался обратно на постель, то ему показалось, что рухнули сразу две стены. Он закрыл глаза и крепко заснул. Во сне ему показалось, что обрушилась и третья стена.
Все мы, Муллинеры, любим поспать. Прошло много часов, прежде чем Вильям проснулся. Ночные кошмары исчезли, и теперь, несмотря на головную боль, он не сомневался, что видит вещи так, как они есть.
То, что он увидел, не может быть остатками ночного кошмара. Где восемь часов тому назад была стена, теперь вообще ничего не было, и яркие лучи солнца падали с неба на его кровать. Потолок лежал на полу, и из всей мебели каким-то чудом уцелела только его кровать.
- О, мистер Муллинер! - послышался вдруг женский голос.
Вильям обернулся и, будучи, как и все мы, Муллинеры, весьма скромным человеком, зарылся в одеяло. Миртль Бэнкс в его комнате!
- Мистер Муллинер!
Вильям осторожно высунул голову и увидел, что положение не так уж непристойно. Миртль находилась не в его комнате, а в коридоре. Правда, стены между коридором и комнатой не существовало, но приличия все же были соблюдены.
- Неужели вы спали? - пробормотала девушка.
- А что? Разве так поздно? - откликнулся Муллинер.
- Как, вы спали, пока продолжалось...
- Что продолжалось?
- Землетрясение!
- Какое землетрясение?
- Землетрясение сегодня ночью.
- Неужели было землетрясение? - удивился Вильям. - Признаться, я ничего не заметил. Я, правда, видел, как упала штукатурка с потолка, и подумал: "А ведь, пожалуй, это похоже на землетрясение". Потом обрушились стены, и я сказал: "Да, как будто землетрясение". Потом я перевернулся на другой бок и заснул.
Миртль Бэнкс с восторгом смотрела на Вильяма.
- Вы самый храбрый человек в мире!
Вильям усмехнулся.
- Да, это вам не то, что пырять перочинным ножом акул. Все мы, Муллинеры, таковы. Мы мало говорим, но много делаем.
- Вы герой! - шептала девушка.
- А как вел себя ваш жених во время землетрясения? - небрежно спросил Вильям.
Девушка вздрогнула.
- У меня нет больше жениха, - сказала она.
- Но вы мне сами говорили, что мистер Франклин...
- Между нами все кончено. Вчера ночью, когда началось землетрясение, я кричала и звала его на помощь, а он опрометью бросился спасаться бегством. Я никогда не видела, чтобы человек бежал так быстро. И вот сегодня утром все кончено. - Она горько усмехнулась. - Акулы и носороги! Не верю, не верю, что он может убить акулу.
- Даже если бы и убил? - сказал Вильям. - Разве может выйти хороший муж из человека, который убивает акулу? Нет, хороший муж должен обладать спокойным характером, хладнокровием и любящим сердцем.
- О, вы правы, - мечтательно шепнула девушка.
- Миртль, - сказал Вильям, - я буду таким мужем. Спокойный характер, хладнокровие и любящее сердце к вашим услугам. Согласны?
- Да, - сказала она.
- Такова, - закончил мистер Муллинер, - история моего дяди Вильяма. Теперь вы поймете, почему его старшего сына зовут Дж. С. Ф. 3. Муллинер.
- Дж. С. Ф. 3?.. Что это значит? - спросил я.
- Джон-Сан-Франциско-Землетрясение Муллинер.
- И все-таки, - упрямо сказал американец, - никакого землетрясения в Сан-Франциско не было, а был только пожар...
