-- Болтай, болтай, вот все, на что ты годен,- сказал Зеленуда.
-- Он совершенно прав,- заметил Шарль.- Только не понимаю, зачем ты мне все это говоришь, при чем здесь я?
-- Я его в гробу видал,- с нежностью произнес Габриель,- вот только не пойму, зачем ты настучал, что девчонка выражается.
-- Я - человек прямой,- ответил Шарль.- А потом, шила в мешке не утаишь. Твоя племянница действительно очень плохо воспитана. Разве ты такое говорил в ее возрасте?
-- Нет, - ответил Габриель, -- но ведь я и не был девочкой.
-- Прошу к столу, - тихо промолвила Марселина, поставив супницу на стол.-Зази! - Тихо окликнула она девочку.- К столу! - И осторожно начала разливать суп половником.
-- Ах! Ах! - с удовлетворением произнес Габриель.- Консоме!
-- Ну, не совсем,- тихо ответила Марселина.
Зази в конце концов тоже села за стол. Взгляд ее был лишен всякого выражения. Как это ни досадно, ей все-таки пришлось признать, что она голодна.
Вслед за бульоном на столе появилась кровяная колбаса с картошкой по-савойски, гусиная печень (Габриель выносил ее из кабаре и ничего не мог с собой поделать, так много ее там было), затем невероятно сладкий десерт и уже разлитый по чашкам кофе, би-коз (потому что (англ.)) Шарлю и Габриелю предстояло выйти на работу ночью. Шарль ушел сразу же после рюмочки вишневки с гранатовым сиропом -- сюрприза, которого он ждал с самого начала ужина. Что касается Габриеля, то на работу ему надо было только к одиннадцати. Он вытянул ноги под столом, так что при этом значительная их часть оказалась за его пределами, и улыбнулся застывшей на стуле Зази.
-- Ну что, малышка, -- сказал он так, между прочим,-- между прочим, не пора ли нам спать?
-- Ты кого имеешь в виду? - спросила Зази.
-- Как кого? Тебя, разумеется,-- ответил Габриель, заглатывая наживку.-Когда ты там обычно ложишься?
-- Надеюсь, здесь не будет так, как там.
-- Да,- ответил Габриель и понимающе кивнул.
-- Меня сюда отправили, чтобы здесь не было, как там, правда ведь?
-- Разумеется.
-- Ты просто так со мной соглашаешься или и вправду так считаешь?
Габриель посмотрел на Марселину. Она улыбнулась.
-- Видишь? Такая маленькая, а как рассуждает! Непонятно, зачем ей в школу ходить, и так все знает,- сказал Габриель.
-- А я хочу ходить в школу до шестидесяти пяти лет,-- заявила Зази.
-- До шестидесяти пяти?-изумился Габриель.
-- Да,-- ответила Зази,-- я хочу быть учительницей.
-- Неплохая профессия,-- вкрадчиво заметила Марселина,-- и пенсию будут платить.
Последнюю фразу она произнесла почти машинально, ибо в совершенстве владела не только французским языком, но и французским менталитетом.
-- А пошла она, эта пенсия,- сказала Зази.- Я не ради этого учительницей буду.
-- Ну, разумеется, это и так ясно,- сказал Габриель
-- А тогда ради чего? - спросила Зази.
-- Сейчас ты нам сама все объяснишь.
-- А ты не догадываешься?
-- Какая нынче головастая молодежь пошла,- обратился Габриель к Марселине.
И к Зази:
-- Ну тк? Почему ты хочешь быть учительницей?
-- Чтобы детей изводить,- ответила Зази.- Тех, кому будет столько, сколько мне через десять, два-.. пятьдесят, сто, тысячу лет. Всех их можно будет мучить в свое удовольствие.
-- Ну штош,- пробормотал Габриель.
-- Я буду с ними последней сволочью. Они у меня пол лизать, тряпку жевать, которой доску вытирают. Я им всю задницу циркулем истыкаю. Буду раздавать пинки направо и налево. Сапогами лупить, вот такими, зимними, высокими (жест), с большими шпорами. Я им всю жопу исколю!
-- Ты только одного не учитываешь,- спокойно заметил Габриель.- Судя по тому, что пишут в газетах, система просвещения развивается сейчас совсем в ином русле. Можно сказать, в противоположном. Мы пришли к тому, что воспитывать нужно лаской, пониманием, добротой. Все так считают, правда, Марселина?
-- Да,- тихо отозвалась Марселина.- А что, тебя школе очень обижают?
-- Пусть только попробуют!
-- Кстати говоря,- продолжал Габриель,- через двадцать лет вообще никаких учителей не будет: их заменят учебные фильмы, телепрограммы, электроника и всякое такое. Об этом тоже недавно писали, правда, Марселина?
- Да,- тихо отозвалась Марселина. Зази на мгновение представила себе это электронное будущее.
-- Тогда я буду астронавтом,- заявила она.
-- Во молодец! - одобрил ее Габриель.- Правильно! Надо идти в ногу со временем.
- Да, астронавтом! Буду марсиан изводить,-- продолжила Зази.
Габриель с воодушевлением похлопал себя по ляжкам:
- А у девочки богатое воображение!
Он был в восторге.
- И все-таки ей пора спать,- тихо сказала Марселина.
- Ты, наверное, очень устала?
- Нет,- сказала Зази и зевнула.
- Девочка хочет спать,- обратилась Марселина к Габриелю.- Все-таки пора ее укладывать.
- Ты права,- кивнул Габриель и начал сочинять императив, по возможности исключающий возражения.
Но не успел он еще как следует оформить мысль, как Зази спросила, нет ли у него телика.
- Нет,- ответил Габриель и добавил не вполне искренне: - Я предпочитаю широкоэкранный кинематограф.
- Тогда отведи меня в кино.
- Сейчас уже поздно,- ответил Габриель,- к тому же я все равно не успею, мне на работу к одиннадцати.
- В принципе можно и без тебя,- сказала Зази.- Мы сходим вдвоем с тетушкой.
- Я возражаю,- процедил Габриель, свирепея. Он посмотрел Зази прямо в глаза и злобно добавил:
- Марселина одна без меня никуда не ходит.- И добавил: - Не спрашивай почему, слишком доли объяснять тебе, деточка.
Зази отвела взгляд и зевнула.
- Я устала,- сказала она,- пойду спать. Встала. Габриель подставил щеку. Какая у тебя нежная кожа,- мимоходом заменит Зази.
Марселина проводила ее в комнату, а Габриель достал симпатичный футлярчик из свиной кожи, на котором были выдавлены его инициалы, уселся в кресло, налил себе большой стакан гранатового сиропа, разбавил его небольшим количеством воды и принялся маникюр: он обожал это занятие, делал маникюр превосходно и, как он считал, лучше всякой маникюрши. При этом он напевал что-то в высшей степени похабное. Затем, после песенки о проказах трех ювелиров, он принялся насвистывать не слишком громко, чтобы не разбудить девочку, сигналы военных времен: тушение огней, поднятие флага, капрал вралвралврал И Т.Д. В комнату вошла Марселина.
-- Сразу же уснула,- тихо сказала она. Марселина села и налила себе рюмку вишневки.
-- Прелестное дитя! - бесстрастно прокомментировал Габриель.
Вдоволь налюбовавшись только что обработанным мизинцем, он принялся за безымянный палец.
-- Интересно, что мы с ней завтра целый день делать будем? - тихо спросила Марселина.
-- Как что! Никаких проблем! - отозвался Габриель.- Свожу ее на Эйфелеву башню на самый верх. Завтра во второй половине дня.
-- Ну а в первой-то что? - тихо спросила Марселина. Габриель внезапно побледнел.
-- А вдруг...- проговорил он,- вдруг она меня разбудит?!
-- Вот видишь,- тихо заметила Марселина,- уже проблема.
-- Страшное смятение охватило Габриеля.
-- Ведь дети рано просыпаются! Она не даст мне выспаться! Она меня разбудит... Ты ш меня знаешь. Если я не высплюсь - я не человек. Десять часов сна для меня - это святое. А то я заболею.- Он посмотрел на Марселину: - Ты об этом подумала? Марселина опустила глаза:
-- Я не хотела мешать тебе выполнять свой долг.
-- Я это очень в тебе ценю,- многозначительно произнес Габриель,- но что бы нам такое придумать, чтобы она меня завтра не разбудила?
Они начали ломать головы.
- Можно дать ей снотворное,- предложил Габриель,- чтобы она спала до полудня или, еще лучше, часов до четырех. Говорят, есть какие-то хорошие свечи - действуют безотказно.
Из-за двери послышалось скромненькое тук-тук-тук - это стучался Турандот.
- Войдите,- сказал Габриель.
Турандот появился в сопровождении Зеленуды. Не дожидаясь приглашения, он уселся на стул, клетку с попугаем поставил на стол.
Зеленуда с вожделением уставился на бутылку гранатового сиропа. Марселина плеснула ему немного в поилку. Турандот красноречивым жестом отказало от аналогичного угощения. Габриель, покончив со средним пальцем, принялся за указательный. За все это время никто не проронил ни слова.
Зеленуда сглотнул гранатовый сироп, вытер клюв о жердочку и первым начал разговор. Сказал следующее:
- Болтай, болтай, вот все, на что ты годен.
- А иди ты в задницу,- обиженно отозвался Турандот.
Габриель прервал свои занятия и злобно посмотрел на посетителя.
- Ну-ка повтори, что ты сказал,-процедил он.
- Я сказал,- сказал Турандот,- я сказал: "А иди ты в задницу".
- Ин нна што ш эта ты намекаешь, да позволено будет узнать?
- Я намекаю на то, что я возражаю! Мне не нравится, что здесь живет эта девчонка.
- Приемлешь ты это или нет, слышишь? Мне начхать!
- Прошу прощения. Когда я сдавал квартиру, детей у тебя не было, а теперь без моего разрешения у тебя тут завелся ребенок.
