Есть граница покорности осла и мула, но человек готов терпеть унижения
до тех пор, пока самим угнетателям не сделается настолько противно, что
они почувствуют себя вынужденными положить этому конец. Дьявол. Совершенно правильно. И в этой жалкой твари вы умудрились обнаружить
то, что вы называете Силой Жизни? Дон Жуан. Да. Потому что здесь-то и начинается самое замечательное. Статуя. Что же? Дон Жуан. А то, что любого из этих трусов можно превратить в храбреца,
внушив ему некоторую идею. Статуя. Вздор! Я как старый солдат допускаю трусость: это такое же
распространенное зло, как морская болезнь, - и такое же несущественное.
Но насчет того, чтобы внушать людям идеи,- это все чистейший вздор.
Чтобы солдат пошел в бой, ему нужно только иметь немного горячей крови
в жилах и твердо знать, что поражение опаснее победы. Дон Жуан. Вероятно, потому-то бои столь бесполезны. Человек только тогда
способен действительно превозмочь страх, когда он воображает, что
дерется ради какой-то всеобъемлющей цели, - борется за идею, как
говорят в таких случаях. Почему Крестоносцы были отважнее пиратов?
Потому что они сражались не за себя, а за христианство. В чем была сила
противника, не уступавшего им в доблести? В том, что воины его
сражались не за себя, а за ислам. Они отняли у нас Испанию, хотя там мы
сражались за свой кров и дом; зато когда мы в свою очередь пошли в бой,
окрыленные мощной идеей всесветной религии, мы разбили их и прогнали
назад в Африку. Дьявол (иронически). Так вы, оказывается, религиозны, Дон Жуан? Святоша?
Поздравляю! Статуя (серьезным тоном). Полно, полно! Мне, как солдату, не подобает
слушать, когда о религии говорят непочтительно. Дон Жуан. Не тревожьтесь, командор. Идея всесветной религии переживет ислам,
переживет христианство, переживет даже то сборище гладиаторов-недоучек,
которое вы называете армией. Статуя. Жуан! Я должен буду призвать вас к ответу за эти слова. Дон Жуан. Стоит ли? Ведь я не умею фехтовать. Все идеи, за которые станут
умирать люди, будут всесветного значения. Когда испанец поймет наконец,
что он ничем не лучше сарацина, а его пророк ничем не лучше Магомета,
он восстанет, вдохновленный всеобъемлющей идеей, перегородит баррикадой
грязную трущобу, где проходила его полуголодная жизнь, и умрет на ней
за всеобщее равенство и свободу. Статуя. Вздор! Дон Жуан. То, что вы называете вздором, - единственное, ради чего человек
отваживается на смерть. Впоследствии, правда, и идея свободы покажется
уже недостаточно всеобъемлющей; люди станут умирать ради
совершенствования человека, в жертву которому они с радостью принесут
свою свободу. Дьявол. Да, да. Предлог для того, чтобы убивать друг друга, у них всегда
найдется. Дон Жуан. Что ж такого? Главное - не смерть, а страх смерти. Убить или
умереть - не стыдно. Стыдно жить пресмыкаясь, получая за свой позор
жалованье и проценты с прибылей. Лучше десять мертвецов, чем один живой
раб или его хозяин. Придет время - и люди восстанут, и сын пойдет на
отца, а брат на брата, и будут убивать друг друга за великую всесветную
идею уничтожения рабства. Дьявол. Да, но не раньше, чем ваши хваленые Свобода и Равенство сделают труд
свободных белых христиан дешевле, чем труд черного язычника,
продаваемого на невольничьем рынке. Дон Жуан. Не беспокойтесь! Дойдет черед и до белого труженика. Но я не
собираюсь защищать здесь те иллюзорные формы, которые принимает великая
идея. Я только хочу доказать вам на примере, что тот, кого мы именуем
Человеком и кто в личных своих делах труслив, как заяц, - становится
героем, когда борется за идею. Как гражданин он может быть жалок; как
фанатик - опасен. Поработить его можно, только если он достаточно слаб
духом, чтобы внять увещаниям рассудка. Уверяю вас, господа: стоит лишь
поманить человека тем, что сейчас он называет служением святому делу
и что потом будет называть множеством других имен, и вы увидите, что он
даже не задумается о тех последствиях, которые для него лично могут
оказаться плачевными... Донна Анна. Конечно, он отмахнется от всякой ответственности, а бороться с
последствиями предоставит своей жене. Статуя. Хорошо сказано, дочь моя. Не давай ему сбить тебя с толку своими
разговорами. Дьявол. Горе нам, сеньор командор! Раз уж речь зашла о женщинах, остановить
его не удастся. Хотя, сознаюсь, эта тема и для меня представляет
чрезвычайный интерес. Дон Жуан. В глазах женщины, сеньора, весь долг и вся ответственность мужчины
начинается и кончается добыванием хлеба для ее детей. Для нее мужчина
лишь средство к достижению ее цели: родить и вырастить ребенка. Донна Анна. Вот как вы представляете себе духовный мир женщины! Какой
возмутительный, циничный материализм! Дон Жуан. Простите, Анна. Я не говорил обо всем духовном мире женщины. Я
говорил только об ее взгляде на мужчину как на существо другого пола.
Он не более циничен, чем ее взгляд на самое себя прежде всего как на
Мать. Женщина - в сексуальном смысле - есть орудие, созданное природой,
чтобы увековечить ее величайшее творение. Мужчина - в сексуальном
смысле - есть орудие, созданное женщиной, чтобы наиболее экономным
путем осуществить этот завет природы. Инстинкт говорит ей, что это она
где-то на первых ступенях эволюционного развития изобрела мужчину, дала
ему самостоятельное существование, сотворила его - для того, чтобы
производить потомство более совершенное, чем то, которое может дать
однополый процесс. До тех пор, пока он выполняет предназначенную ему
функцию, ему разрешается мечтать, безумствовать, стремиться к идеалам,
совершать подвиги, лишь бы в основе всего этого лежало поклонение
женщине, материнству, семейному очагу. Но как опасно и неосмотрительно
было создавать самостоятельный организм, чья единственная функция
заключается в оплодотворении! Смотрите, что произошло. Прежде всего
мужчина стал плодиться и множиться, так что в конце концов на свете
оказалось столько же мужчин, сколько и женщин; и поэтому женщина может
использовать для своей цели лишь частицу того огромного запаса энергии,
который она оставила в распоряжении мужчины, избавив его от изнуряющих
усилий деторождения. Эта избыточная энергия обратилась на его мышцы и
мозг; он стал слишком сильным физически, чтобы подчиняться ей, и
слишком мощным духовно, чтобы удовлетвориться простым воспроизведением
рода. И вот, не спрашивая ее, он создал цивилизацию, в основу которой
положил ее домашний труд, как нечто незыблемое, данное от века. Донна Анна. Вот что верно, то верно. Дьявол. Да, но к чему в конце концов свелась вся его цивилизация? Дон Жуан. В конце концов она стала отличной мишенью для ваших циничных
трюизмов; но в начале начал это была попытка мужчины стать чем-то
большим, нежели простое орудие женщины для свершения ее долга. До сих
пор непрерывное стремление Жизни не только утверждать себя, но и
достигать все более и более высокой организации, все более и более
полного самосознания сводится в лучшем случае к войне между ее силами и
силами Смерти и Вырождения - войне, исход которой сомнителен. Отдельные
бои в ней - просто тактические ошибки, и победы, как в настоящих боях,
по большей части не зависят от полководцев. Статуя. Это в мой огород. Ну, ничего, ничего, продолжайте. Дон Жуан. Нет, командор, это в огород значительно более высокопоставленных
особ. Но и вы в своей военной практике, вероятно, замечали, что даже
глупый генерал может выиграть сражение, если генерал противника еще
чуть-чуть глупее. Статуя (вполне серьезно) Совершенно справедливо, Жуан, совершенно
справедливо. Некоторым ослам удивительно везет. Дон Жуан. Так вот: пусть Сила Жизни глупа; Смерть и Вырождение еще глупее.
Кроме того, они ведь у нее же на службе. И поэтому, так или иначе,
Жизнь побеждает. Мы обладаем всем, что плодородие может дать, а
жадность - сберечь. Выживет та форма цивилизации, которая обеспечивает
самые усовершенствованные винтовки и самых сытых стрелков. Дьявол. Вот именно. Выживет потому, что создаст самые производительные
орудия Смерти - а не Жизни. Вы неизбежно приходите к моим выводам,
сколько бы вы ни изворачивались, ни путали и ни передергивали, - не
говоря уж о том, как нестерпимо длинны ваши речи. Дон Жуан. Ах, вот как? А кто первый стал говорить длинные речи7 Впрочем,
если мои рассуждения так утомительны для вашего интеллекта, вы можете
оставить нас и возвратиться к любви, красоте и прочим вашим излюбленным
банальностям. Дьявол (глубоко обиженный) Дон Жуан, вы несправедливы и невежливы. Я тоже
