«Ведется расследование вероятной связи между убийством и анонимными угрозами по телефону, которые, как заявляла убитая, многократно имели место в последнее время».
Мортимер исполнил порученное дотошно. Как и его сотоварищи, он подозревал, что это убийство – дело случайное. Опять-таки, подобно сотоварищам, он знал, что неизвестный голос так и останется голосом, что выследить его во плоти невозможно. Тем не менее он изучил всю полицейскую документацию и в итоге составил доклад, который позволил опубликовать следующее заявление:
«Полицейские власти вполне удостоверились, что между убийством дамы Летти Колстон и анонимными телефонными звонками, на которые она приносила жалобы в течение нескольких месяцев, никакой связи не наблюдается».
Между тем Генри заинтересовался замужеством Лизы О'Брайен.
«Ищешь одно, а находится другое», – сказал он сам себе. Ибо он никогда не слыхал об этом Лизином замужестве. Первый ее брачный союз – со старым богачом Бруком – был расторгнут в 1912 году. Тайный брак с Гаем Литом открылся недавно, когда Гай заявил права на наследство. Но Мэтью О'Брайен, – нет, никакого Мэтью О'Брайена Генри не помнил. Сейчас он, должно быть, совсем старик, если не умер.
Он попросил своих навести справки о Мэтью О'Брайене. Тот отыскался почти сразу – он уже больше сорока лет был пациентом психиатрической лечебницы в Фолкстоне.
– Вот так вот, – сказал Мортимер своей жене, – ищешь одно – обрящешь другое.
– А Джанет и Рональд Джопабокомы знают что-нибудь про этого Лизиного мужа? – спросила миссис Мортимер.
– Да, они его отлично помнят. Лиза уехала с ним путешествовать по Канаде и пропала на целый год. А когда появилась, сказала им, что он погиб в дорожной катастрофе.
– С какого времени он в сумасшедшем доме?
– С тысяча девятьсот девятнадцатого года – попал туда через несколько месяцев после женитьбы. Завтра Джанет поедет его опознавать.
– Трудновато, однако, – после стольких-то лет.
– Это чистая формальность. Вне всякого сомнения, он – тот самый Мэтью О'Брайен, за которого Лиза Брук вышла замуж в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
– И она сказала, что он погиб?
– Сказала.
– Ну и как же теперь Гай Лит? Она ведь вышла за него замуж? Он, стало быть, тоже в ответе за двоебрачие?
– Вот уж не думаю, чтобы Гай знал, что прежний муж еще жив. Видимо, все ей поверили и считали его мертвым.
– И полиция не станет беспокоить бедного Гая?
– Нет, не потревожит его полиция за давностью лет. Тем более что ему за семьдесят пять.
– Ну и женщина была эта Лиза Брук, – сказала миссис Мортимер. – Надеюсь, хоть деньги ее... Ах да, а что же будет с ее деньгами? 3начит, Гай Лит не...
– Это действительно вопрос. Законный наследник Лизы – Мэтью О'Брайен, будь он сто раз не в своем уме.
Генри вышел в сад и обратился к своему визжащему внуку:
– Это что еще за галдеж? – И принялся валять его по теплой жесткой траве. Потом он поднял малыша, высоко подкинул его и поймал, и так несколько раз.
– Он срыгнет завтрак, – остерегла Эммелина, склонив голову набок и горделиво улыбаясь ребенку.
– И-сё-вы-се! – вопил малыш.
Генри покатал-повалял его и, невзирая на крик и требование еще-еще-еще, оставил внука и пошел в дом: надо было позвонить и с утра перехватить Алека Уорнера.
– Вы ведь бываете в фолкстонской лечебнице Сент-Обри? – спросил он.
– Бываю, – отозвался Алек. – Но меня интересуют только престарелые пациенты. Я их посещаю последние лет десять в порядке частных изысканий.
– Вы там знаете такого – Мэтью О'Брайена?
– Мэт О'Брайен, как же, знаю, на особом содержании. Милейший старикан, ему под восемьдесят. Теперь совсем слег. Мозги у него, конечно, навыворот, но меня узнает без всяких.
– Вы не собираетесь туда на этой неделе? – спросил Генри.
– Я туда езжу раз в месяц и был неделю назад. А что, сугубая надобность?
– Да просто Джанет Джопабоком, – сказал Генри, – согласилась съездить завтра в Фолкстон, чтобы опознать Мэтью О'Брайена. В детали входить не стану, но если бы вы ее проводили – вы ведь там, в лечебнице, свой человек, – то оказали бы добрую услугу Джанет: она, вероятно, будет в расстроенных чувствах.
– Что общего у Джанет Джопабоком с Мэтом О'Брайеном?
– Вы можете поехать? – спросил Генри.
– Смогу, – сказал Алек.
– Тогда Джанет вам все объяснит. Вы ее номер знаете?
– Знаю, – сказал Алек.
– Там вас встретит наш человек.
– Легавый, что ли? – спросил Алек.
– Сыщик, – сказал Мортимер. – Кстати, для вас вся эта история может представить некоторый интерес.
– Вот и я подумал, – сказал Алек.
* * *
– Все это чрезвычайно огорчительно, – сказала Джанет. – Рональду тоже надо было поехать. Он несколько раз видел Мэтью. Понять не могу, как это он простудился по такой изумительной погоде.
Алек прокричал, заглушая тарахтенье машины:
– Совершенно незачем огорчаться. Я постараюсь заместить Рональда.
– Нет, нет, не нужно мстить Рональду, – вскрикнула она. – Я только хотела...
Он улыбнулся ей. Она грустно поправила слуховой аппарат и сказала:
– Вот плоховато слышу.
– Вы, может быть, не узнаете Мэта О'Брайена, – старательно проговорил он. – Он старик, давным-давно не в себе и, наверно, очень изменился. У них, знаете, есть препараты, которые очень изменяют внешность. Вы только не волнуйтесь, если его не узнаете. Я говорю, власти и так знают, что он Лизин муж. Есть Лизина подпись, когда его укладывали.
– Сделаю, что могу, – сказала Джанет. – Но крайне это огорчительно.
– Да он тихий! – проорал Алек. – Он мнит себя Богом. Никогда никаких безобразий.
– Насчет покойной сестры огорчительно, – сказала Джанет. – Не сказала бы, но придется: Лиза всегда вела двойную игру. Какое счастье, что она не попалась с поличным.
– Обвинили бы в двоемужестве, – сказал Алек.
– Это и было двоемужество, – сказала она. – И уж Лизу извинить нечем: ей в жизни везло, как никому. Впрочем, она и девчонкой была точно такая же. Бедный наш отец, сколько он из-за нее претерпел. Когда она с Саймоном Бруком разводилась, какой был скандал. А в те времена скандал был не пустяки.
– А Мэт О'Брайен, как он вам тогда показался?
– Ну как, ну ирландец, юрист. Болтал без умолку, ирландец все-таки, прелесть какой человек. И вот знаете, когда Лиза мне сказала, что он, дескать, погиб, я как-то не поверила. Для меня-то он был даже слишком живой. А что на самом деле, мы, конечно, даже не подозревали. До крайности огорчительно.
– Недолгое дело, – сказал Алек. – Мы с ним быстренько разберемся.
И в самом деле, разговор получился недолгий. Сыщик встретил их в вестибюле, а сестра провела в палату к Мэтью О'Брайену, чье лицо на подушке окружал ореол нечесаных седых волос.
– Привет, Мэт, – сказал Алек. – Со мной тут двое друзей – пришли с тобой повидаться.
Сыщик покивал старику и скромно отступил, как бы стараясь показать, что он вообще заодно с медицинской сестрой.
Джанет, наоборот, подошла к постели, подняла и пожала его вялую руку. Он поднял другую руку – в знак благословения. Мутные глаза его уставились на Алека.
– Это ты, Алек, – сказал он невнятно, заплетающимся языком.
– Вот не знаю, – сказал Алек, – ты не помнишь ли женщину, которую звали Лиза? Лиза Брук, Лиза Джопабоком.
– Лиза, – сказал старик.
– Ты помнишь Лизу – такую рыжеволосую женщину? – спросил Алек.
– Лизу, – сказал старик, глядя на Джанет.
– Нет, это не Лиза. Это ее сестра Джанет. Она приехала повидать тебя.
Старик неотрывно глядел на Джанет.
– Лизу ты не помнишь? Ну и неважно, – сказал Алек.
Старик повел головой.
– Мне памятна вся тварь земная, – сказал он.
– Лиза умерла в прошлом году, – сказал Алек. – Просто я подумал, вдруг до тебя дошли вести о ней.
– Лиза, – сказал старик и поглядел на небо сквозь окно. За окном сияло яркое солнце, но ему виделась звездная ночь. – Мои звезды сверкают в небе, – сказал он. – Я принял ее в свое лоно?
Внизу Джанет поили чаем; ей было предложено полежать, отдохнуть. Она отняла носовой платок от лица.
– Сначала, – сказала она, – я не обнаружила никакого сходства. Я подумала, что это, наверно, ошибка. Но когда он повернул голову к окну и показал профиль, я тотчас различила прежние черты. Да, я совершенно уверена, что это он, Мэтью О'Брайен. И как он заговорил про звезды, нельзя было не узнать его...
Алек от чая отказался. Он вынул из кармана блокнот и вырвал из него листик.
– Вы меня извините, мне нужно написать другу. А то как бы почту не пропустить. – И он принялся писать, не дождавшись запоздалого разрешения, которое Джанет ему даровала.
«Любезный Гай, полагаю, что я первым приношу Вам это известие. Обнаружился некто Мэтью О'Брайен, который был мужем Лизы, когда Вы на ней женились.
Мортимер сообщит Вам подробности, ныне вполне установленные.