-- Конечно, все это из-за вас, -- заявила Флоранс. -- А через минуту на вашей совести будет еще и убийство.
Она прислушалась. Каписта последовал ее примеру, но ничего не услышал. Убийство! Что она хочет этим сказать?
-- Я знаю, я вел себя как последний мерзавец, но из этого еще не следует...
-- В том состоянии, в которое вы привели дядю, -- прервала Каписту Флоранс, -- он вполне способен выкинуть его в окно.
-- Кого это "его"? -- в недоумении спросил Каписта.
-- Вы не знаете. Посетителя.
Каписта облегченно вздохнул. Значит, все в порядке. Патрон изольет всю ярость на другого и, когда они встретятся, уже сменит гнев на милость. Но Флоранс по-прежнему не спускала с него мрачного взгляда.
-- Я очень сожалею, -- сказал он, чтобы умиротворить ее. -- Искренне сожалею. Конечно, я перешел границы. Но поставьте себя на мое место: я из кожи вон лезу, лишь бы продлить существование этой паршивой лавочки, а вместо благодарности одни упреки...
Флоранс подняла руку, прося его замолчать. Из кабинета дяди, несмотря на две обитых двери и приемную, доносились возбужденные, нетерпеливые голоса, и, так как слов разобрать было нельзя, становилось еще страшнее.
-- Ясно, при таком отношении руки опускаются, -- продолжав Каписта, не обращая внимания на гул голосов. -- К чему все наши усилия? В этой проклятой стране уже сейчас холодильников больше, чем жителей...
-- Помолчите, -- попросила Флоранс.
-- ...И рано или поздно все равно придется прекратить их выпуск. Так почему же не сделать этого сразу? Зачем упорствовать?
-- Да замолчите же вы наконец!
А там, в кабинете Бретта, голоса становились все громче. Теперь ясно слышался крик патрона, словно он хотел заставить замолчать своего противника. И вдруг, перекрывая голоса, раздались какие-то странные звуки: не то застрочил пулемет, не то заработала камнедробилка. Но скорее всего, это был грохот посуды, которую опрокинули на пол вместе со столом.
-- Так и есть! -- воскликнула Флоранс. -- Так я и знала. Дядя делает из него котлету! О Каписта, умоляю вас, будьте миленьким, пойдите туда, я не смею.
Но Каписта не спешил выполнить эту просьбу, этот грохот его не тревожил. А ведь дело и впрямь могло кончиться дракой.
Однако шум внезапно прекратился. Наступила грозная тишина. Потом загрохотало с новой силой.
-- Боже мой! -- простонала Флоранс.
Тут Каписта решился. Неуверенным шагом он вышел в приемную -- за ним следовала Флоранс. Но не успел он сделать и трех шагов по направлению к кабинету директора, как шум оборвался.
Дверь медленно открылась.
3
Застыв от изумления, Флоранс и Каписта увидели, как из своего кабинета быстрыми деловыми шажками вышел сам директор с сияющим детской радостью лицом. За ним на почтительном расстоянии следовал Квота со скромным видом.
Бретт нес в руках какой-то странный громоздкий предмет. Это было сложное сооружение из хромированных и белых пластмассовых деталей, отдаленно напоминавшее, если уже обязательно прибегать к сравнениям, силуэт крылатого коня, присевшего на задние ноги, -- плод фантазии скульптора-сюрреалиста, страдающего гигантоманией и дурным вкусом.
Директор многозначительно подмигнул племяннице, поставил этот диковинный агрегат на край стола и, размотав электрический провод, воткнул вилку в розетку.
Приемная тут же наполнилась адским шумом, и Флоранс облегченно вздохнула.
-- Боже мой, дядя, что это такое?
Ей приходилось кричать, чтобы ее услышали, но Бретт, не отвечая, повел с Квотой удивительный диалог, причем оба они орали во все горло.
-- Я могу приобрести этот аппарат? -- кричал Бретт.
-- Что? Какой аппарат? -- вопил Квота.
-- Вот этот! -- Бретт хлопнул рукой по аппарату.
-- Я уже вам сказал, нет!
-- Почему нет?
-- Он уже продан!
-- А когда я получу свой?
-- Не беспокойтесь!
-- На этой неделе?
-- Чуточку терпения. Для того чтобы сделать, нужно время.
-- Что? Что?
-- Я говорю: чу-то-чку тер-пе-ния!
Флоранс заткнула уши.
-- Ради бога, -- прокричала она, в свою очередь, -- остановите эту гадость
Бретт с неохотой нажал кнопку, и сразу наступило блаженство: так бывает, когда перестает болеть зуб...
-- Послушайте-ка, -- сказал Бретт уже нормальным голосом. -- Нажмите, пожалуйста... У меня как раз в воскресенье к обеду будет несколько друзей...
-- Сожалею, но это невозможно. Невозможно, чуточку терпения, сеньор Бретт.
-- Ну тогда к следующему воскресенью, а? Еще целых двенадцать дней... Надеюсь вы не скажете...
-- Посмотрим. Не беспокойтесь. Я вас извещу.
Только тут Бретт, обернувшись, заметил, с каким удрученным видом его племянница и Каписта разглядывают этого нелепо скорчившегося Пегаса, который в тихом состоянии внушал, пожалуй, еще большую тревогу. Поначалу Бретт решил было, что их подавленность объясняется восторгом.
-- Каково, а? Небось обалдели?
-- Есть немного, -- ответила Флоранс. -- А что это такое? Бетономешалка?
Дядя даже в лице изменился.
-- Да, догадливостью ты не блещешь, -- возмущенно проговорил он. -Бетономешалка! Надеюсь, ты пошутила?
-- Но что это на самом деле? -- недоумевающе спросил Каписта. -Пневматический молот?
По выражению лица директора он уже понял, что дал промашку.
-- Тогда, признаться, не представляю себе... Может, это насос для пива?
-- А-а догадалась! -- воскликнула Флоранс. -- Это мотор к машине, которой вскрывают асфальт... Разве не так?
На Бретта больно было смотреть. Его сияющая физиономия постепенно вытягивалась, теряла первоначальное выражение самоуверенности.
-- Вы действительно не понимаете, что это такое? -- пробормотал он. -Ведь сразу же видно, что это...
Он осекся, очевидно, и сам почувствовал, что тут не все ладно, и, повернувшись к Квоте, который стоял неподвижно, с видом полнейшего безразличия, что особенно поражало Флоранс, обратился к нему за поддержкой:
-- Хоть вы объясните им...
Квота неопределенно махнул рукой, словно говоря: "Если вам угодно, пожалуйста", и с легким поклоном сказал:
-- Это крошкособиратель.
Наступило тягостное молчание. Его нарушил Каписта: склонившись над машиной, он вполголоса, как бы про себя, повторил:
-- Крошкособиратель.
-- Ну да, вы же сами видите, -- с усилием пробормотал Бретт, -- он собирает крошки.
Тут же с жалкой улыбкой, которая плохо скрывала его смущение, уточнил:
-- Любые крошки, ну хотя бы от сыра, это же понятно.
И, окончательно растерявшись, добавил, показывая пальцами на машину:
-- Хлебные крошки... после того как...
Голос его прервался, и Флоранс ласково спросила дядю:
-- Но... куда же деваются крошки?
Бретт нервно приподнял то, что отдаленно напоминало круп коня, и ответил:
-- Да вот, взгляни сама, через эту маленькую щель.
-- А крупные? -- спросила Флоранс еще более ласково.
-- Крупные? -- повторил Бретт.
Дядя бросил умоляющий взгляд на Квоту, который упорно держался так, словно все происходящее не имеет к нему ни малейшего отношения, но, не получив и от него поддержки, пролепетал:
-- Ну и что ж, сначала нужно раскрошить помельче, тут ничего мудреного нет: раскрошить крошки.
-- Да, -- подтвердил Каписта. -- Надо только придерживаться этого правила. Простите за нескромный вопрос, но позвольте узнать, во сколько вам обойдется этот, этот... крылатый конь?
Бретт широко раскрыл глаза и побледнел.
-- Во сколько... -- пробормотал он. -- Хм, недорого, словом, не очень дорого.
-- Во сколько же?
-- Хм... по правде говоря...
-- Как! -- воскликнула Флоранс. -- Вы купили его, даже не поинтересовавшись ценой?
-- О цене мы пока еще не говорили, -- вмешался Квота, и на его лице промелькнула неопределенная улыбка: -- Двести песо. Плюс, естественно, налог на предметы роскоши.
Двести песо -- почти девяносто долларов, то есть цена превосходного сапфира или золотых часов.
-- Но это великолепная модель! -- поспешил оправдаться Бретт. -- Модель люкс!
Не говоря ни слова, Каписта оглядел поочередно Квоту, аппарат, своего директора. Затем медленно проговорил:
-- Двести песо. Так. Хорошо. Великолепно. Раз так, сеньор директор, прошу прощения, но моя работа...
Он направился к двери. Бретт вытянул руки.
-- Нет. Подождите, Каписта.
Голос его звучал тверже. Теперь и он озадаченно оглядел молчавшее чудовище и прошептал:
-- Так... так... так.. -- потом поднял голову и, поморгав, спросил: -Скажите, Каписта... Хм... Только честно... Каково ваше мнение...
-- Я вам скажу, дядя, каково наше мнение, -- вмешалась Флоранс. -Такая цена! Такой шум! Такой вес! Такое уродство! И все это только для того, чтобы собирать крошки! Да еще при условии, если они совсем маленькие...
-- Спасибо, -- прервал ее дядя. -- Я все понял! Уставившись на сфинкса из пластмассы и хрома, он медленно тер себе лоб и задумчиво хмурил брови. Квота выступил вперед.
-- Разрешите мне... -- начал он.
-- Сеньор, я разговариваю не с вами, -- резко прервал его Бретт. Затем, как бы размышляя вслух, добавил: -- И ты, и Каписта, да и я сам тоже просто не понимаю, как у меня могло возникнуть желание, хотя бы даже мимолетное, приобрести это дурацкое сооружение. А ведь и правда -- вот что самое поразительное! -- две минуты назад я умирал от желания поскорее получить это воющее чудовище.
