- Ты хотел что-то рассказать мне об этом человеке. Повтори, как его имя?
- Рэйберн, мистер Юджин Рэйберн. Называет себя ходатаем по делам, только по каким, неизвестно. Первый раз он явился к нам еще при жизни отца. По делу, правда, не по-своему, - своих у него нет, - а за компанию с приятелем.
- А потом?
- Потом он у нас побывал еще один раз. Когда мой отец погиб, этот Рэйберн оказался в числе тех, кто нашел его тело. Наверно, слонялся где-нибудь неподалеку и позволял себе вольности с чужими подбородками. Словом, рано утром он пришел к моей сестре с этим известием и привел с собой на подмогу нашу соседку, мисс Аби Поттерсон. Я прибежал домой только среди дня, потому что меня разыскали, когда сестра немножко пришла в себя и смогла послать за мной. Прибежал и увидел его около дома, а потом он куда-то исчез.
- И это все?
- Это все, сэр.
Продолжая шагать медленно, словно в раздумье, Брэдли Хэдстон разжал пальцы, сжимавшие руку мальчика. Потом, после долгого молчания, заговорил снова:
- Я полагаю... сестра твоя... - странная пауза предваряла и сопровождала последние два слова, - не умеет читать?
- Можно сказать, что нет, сэр.
- Наверно, безропотно покорилась отцовскому запрету? Я ведь помню, как было с тобой. Тем не менее... твоя сестра... и по виду и по разговору не похожа на неграмотную.
- Лиззи девушка умная, мистер Хэдстон. Ума у нее, пожалуй, даже слишком много для неученого человека. Я, бывало, когда еще жил дома, называл нашу жаровню ее книгой, потому что, глядя на огонь, Лиззи любила фантазировать, и иной раз слушаешь и удивляешься, так все складно получалось.
- Я этого не одобряю, - сказал Хэдстон.
Мальчик несколько удивился столь неожиданно резкому и горячему заявлению, но счел это доказательством заинтересованности учителя в его личных делах. Ободренный этим, он сказал:
- Я все никак не мог поговорить с вами начистоту, мистер Хэдстон, да и сегодня меня задело, когда вы первый о ней начали. А вдруг и на самом деле, если я оправдаю ваши надежды и выйду в люди, она... не то что опозорит меня - тут ничего позорного нет... Но вдруг о ней узнают?.. Не придется ли мне краснеть за сестру, хотя я от нее ничего кроме добра не видел?
- Да-а, - машинально протянул Брэдли Хэдстон, потому что мысли его были заняты совсем другим. - Надо подумать вот о чем. Что если найдется человек, пробивший себе дорогу в жизни, - человек, которому понравится... твоя сестра... и который со временем даже захочет жениться на... твоей сестре... Вообрази, как прискорбно и как тяжело ему будет, если, презрев неравенство положения и другие препятствия, он почувствует все же, что неравенство между ними осталось в полной силе.
- Вот и я так думаю, сэр.
- Да, да, - продолжал Брэдли Хэдстон, - но ты брат. А я имею в виду более серьезный и более сложный вопрос, потому что жених, супруг свяжет себя с ней по доброй воле и, кроме того, будет вынужден объявить об этом во всеуслышание, чего брат может избежать. Ведь в конце концов ты не волен в таком родстве, а про супруга скажут: что ж, вольному воля.
- Вы правы, сэр. После смерти отца Лиззи сама себе хозяйка, и я теперь часто думаю, что такая девушка может подготовиться за самое короткое время. А иной раз мне даже приходило в голову... если попросить мисс Пичер...
- Для этих целей я не стал бы рекомендовать мисс Пичер, - не дал ему договорить Брэдли Хэдстон, и в голосе его послышались прежние, весьма решительные нотки.
- Может, вы будете так добры и сами об этом подумаете, мистер Хэдстон?
- Да, Хэксем, да. Я подумаю. Хорошенько подумаю. Непременно подумаю.
С этой минуты они не обмолвились почти ни словом и вскоре подошли к зданию школы. В одном из маленьких окошек мисс Пичер, похожем на игольное ушко, горела свеча, и в уголке около окошка, глядя на улицу, сидела Мэри-Энн, а мисс Пичер прострачивала за столом аккуратно скроенное по выкройке платье, которому предстояло облечь ее формы. Нотабене: ни сама мисс Пичер, ни ученицы мисс Пичер не встречали особого поощрения со стороны властей в столь ненаучном занятии, как рукоделие.
Не отводя глаз от улицы, Мэри-Энн подняла руку.
- Да, Мэри-Энн?
- Мистер Хэдстон вернулся, сударыня.
Через минуту Мэри-Энн снова подняла руку.
- Да, Мэри-Энн?
- Вошел в дом и запер за собой дверь, сударыня.
Мисс Пичер подавила вздох и, складывая работу, так как пора было идти спать, вонзила в ту часть корсажа, которая пришлась бы как раз над ее сердцем, острую-преострую иглу.
ГЛАВА II - Все еще о педагогике
Хозяйка дома, она же кукольная швея и поставщица нарядных перочисток и подушечек для булавок, сидела в своем чудном низеньком кресле, напевая в темноте, до самого возвращения Лиззи. Хозяйка этого дома заслужила столь высокое звание еще в самом нежном возрасте, потому что она была единственным положительным человеком в этом доме.
- Ну-с, Лиззи-Миззи-Виззи, - сказала она, прерывая пение, - какие там новости на воле?
- А какие новости тут, в четырех стенах? - в свою очередь спросила Лиззи, с улыбкой поглаживая густые золотистые волосы кукольной швеи.
- Сейчас посмотрим, как сказал слепец. Ну-с, последние новости таковы, что я не собираюсь замуж за твоего братца.
- Неужели?
- Ни в коем случае! - Головка и подбородок пришли в движение. - Не нравится мне этот мальчишка.
- А учитель?
- Сердце учителя уже занято.
Лиззи аккуратно разобрала длинные локоны на сутулых плечах девочки, потом зажгла свечу. Ее огонек озарил маленькую комнату - бедную, но чистенькую и прибранную. Лиззи поставила подсвечник на каминную полку, чтобы свет не резал глаза кукольной швее, распахнула настежь обе двери - в комнату и на улицу, и подвинула низенькое креслице вместе с девочкой ближе к свежему воздуху. Так уж у них было принято кончать рабочий день в жаркую погоду, а сегодня вечер как раз выдался особенно душный. В довершение всего этого Лиззи сама села на стул рядом с низеньким креслом и бережно продела себе под локоть украдкой протянувшуюся к ней худенькую руку.
- Вот эти минуты для твоей Дженни Рен лучшие за весь день, - сказала хозяйка дома. На самом деле ее звали Фанни Кливер, но она предпочитала величать себя мисс Дженни Рен.
- Я сегодня все думала за работой, - продолжала Дженни. - Вот было бы славно, если бы ты так и осталась при мне до самого моего замужества или хотя бы до тех пор, пока за мной не начнут ухаживать. Потому что как только за мной кто-нибудь начнет ухаживать, я поручу ему многое из того, что ты теперь делаешь. Правда, он не сумеет причесывать меня так, как ты, или водить по лестнице так, как ты, и вообще, где ему с тобой сравняться! Но пусть этот увалень хоть носит мне работу на дом и принимает заказы. Я не дам ему сидеть сложа руки. Он у меня побегает!
Дженни Рен одолевали суетные мечты - к счастью для нее самой, - и ни о чем другом не фантазировала она с таким жаром, как о всевозможных мучениях и пытках, которые со временем должны были выпасть на ею долю,
- Где бы он сейчас ни обретался и кто бы он ни был, - продолжала мисс Рен, - мне все его фокусы и повадки заранее известны, и пусть он держит ухо востро, предупреждаю!
- А не слишком ли ты строга к нему? - спросила Лиззи, улыбаясь и поглаживая свою приятельницу по голове.
- Ни чуточки! - ответила мисс Рен тоном женщины, умудренной житейским опытом. - Милочка моя, да эти разбойники в грош тебя не будут ставить, покуда их не приструнишь как следует. Да-а... вот было бы славно, если б ты подольше осталась при мне. Ах, это "если"!
- Я не собираюсь расставаться с тобой, Дженни.
- Не зарекайся, не то сию же минуту расстанемся!
- Неужели моему слову совсем нельзя верить?
- Твое слово вернее золота и серебра. - Но, сказав это, мисс Рен вдруг умолкла, прищурила глаза, вздернула подбородок и приняла необычайно многозначительный вид. - Ага!
Вот драгун
Лихой на диво! *
Что он хочет?
Кружку пива.
Пиво молодцу отрада.
И больше, милочка, ему ровнехонько ничего не надо.
Какой-то человек остановился на тротуаре у входной двери.
- Если не ошибаюсь, это мистер Юджин Рэйберн? - спросила мисс Рен.
- Как будто так, - последовал ответ.
- Можете войти, если вы человек почтенный.
- Я человек далеко не почтенный, - сказал Юджин, - но тем не менее войду.
Он поздоровался за руку с Дженни Рен, поздоровался за руку с Лиззи и стал рядом с ней, прислонившись к дверному косяку. Мистер Рэйберн, как он сам пояснил, вышел погулять и выкурить сигару на свежем воздухе (сигара давно была выкурена и брошена) и нарочно сделал крюк, чтобы заглянуть сюда по дороге домой. Здесь, кажется, только что был ее брат?
- Да, - ответила Лиззи, явно чем-то встревоженная.
Как мило, что наш братец изволил снизойти до нас, Мистеру Юджину Рэйберну показалось, будто он повстречал этого юного джентльмена на мосту. А кто был с ним?
- Его учитель.
- Ну, разумеется! Это сразу видно.
