Ли Меллон никогда больше при мне не вспоминал о Сюзан, я, естественно, тоже. Еще несколько месяцев он оставался в Окленде.
Однажды он попробовал заложить стыренный у кого-то утюг. Целый день он бродил от одного ломбарда к другому. Утюг никому не был нужен. Ли Меллон с грустью смотрел, как утюг медленно превращается в одноногого заплесневелого альбатроса. Он оставил его на скамейке около автобусной остановки. Утюг был завернут в газету и походил на простой мусор.
Крушение иллюзий и невозможность сдать утюг в ломбард положили конец оклендской осаде. На следующий день он свернул свой лагерь и отправился маршем в Биг Сур.
Девчонка так и жила в отеле «Сан-Джеронимо». Она очень переживала, и от переживаний росла все больше и больше, как помесь гриба с зобом.
Всякий раз, когда мы встречались, она взволнованно спрашивала, не видал ли я Ли Меллона, и я всегда врал, что нет. Все вокруг удивляются его исчезновению. А что еще я мог сказать? Бедная девочка. Так я и врал, затаив дыхание… нет.
Я врал опять нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет опять нет. И опять нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет никакого Ли Меллона. Он просто-напросто испарился с поверхности земли.
Отец, король холодильников с бульвара Сепульведа, от нее отказался. Сначала он предложил ей сделать аборт в Тихуане (12), в одной из этих клиник с шикарными офисами и сверкающими, как станция «Шеврон», операционными. Она сказала нет, она хочет ребенка. Тогда отец сказал, чтобы она проваливала, и что он будет платить ей раз в месяц стипендию, только чтобы она никогда больше не показывалась в Лос-Анжелесе. Когда родился ребенок, она отдала его на усыновление.
К семнадцати годам она превратилась в главную достопримечательность Норт-Бич. Она быстро растолстела — больше, чем на сто фунтов. Она была теперь огромной, нелепой и копила свой жир слоями, как геологическую породу.
Она решила, что она художник, и, поскольку была сообразительной девушкой, быстро поняла, что гораздо легче говорить о картинах, чем их писать. Она ходила по барам и рассуждала о гениальных художниках, типа Ван-Гога. Однажды она говорила еще о каком-то художнике, но я забыл, как его звали.
Еще она стала курить сигары и превратилась в убежденную германофобку. Она курила сигары и говорила о том, что всех немецких мужчин надо медленно кастрировать, детей закопать в снег, а женщин сослать к чертовой матери на соляные рудники, чтобы они вымывали там соль слезами.
Несколько раз, уже после родов, она подходила ко мне на улицах — подковыливала ко мне, так будет точнее, — и спрашивала, не встречал ли я Ли Меллона. Я всегда говорил нет, и постепенно это стало нашей игрой, потому что к тому времени она уже сама нашла Ли Меллона, разобралась, что к чему, и он ей нафиг был не нужен — но она все равно спрашивала:
— Ты видел Ли Меллона? — теперь врала она, а не я. Мы поменялись ролями.
— Нет, не видел, — говорил я чистую правду.
Несколько лет подряд она рожала. Она превратилась в натуральную фабрику младенцев. Любители поваляться с жирной телкой находились всегда. Родив, она тут же отдавала детей на усыновление. Неплохой способ убить время, но постепенно ей все это надоедало.
Сейчас ей, кажется, двадцать один год, и ее популярность на Норт-Бич, конечно же, прошла. Она перестала ходить по барам, рассуждать о гениальных художниках и этих ужасных немцах. Она даже бросила курить сигары. Теперь она все время торчит в кино.
Каждый день она приволакивает свои уютные слои жира в кинотеатр, никогда не забывая захватить четыре или пять фунтов еды на случай, если вдруг по какому-то капризу погоды в кинотеатре пойдет снег, и зал станет ледяным и жестким, как Антарктида.
Как-то она появилась из-за угла, когда я разговаривал на улице с Ли Меллоном.
— Ты не видел Ли Меллона? — врала она, улыбаясь во весь рот.
— Нет, — говорил я чистую правду.
Ли Меллон не высказал к нашей игре никакого интереса. Он сказал:
— Зеленый свет. — Мы шли через дорогу, на нем был серый мундир, и по щиколотке стучала сабля.
Часть вторая
Бигсурская кампания Ли Меллона
Ли Меллону До востребования Биг Сур Калифорния
Дорогой Ли Меллон,
Как дела в Биг Суре? В Сан-Франциско ужасно. Я с болью обнаружил, что любовь способна неведомыми путями проникать человеку в желудок и жалить, словно пчелиный рой, но дело приняло очень печальный оборот, почти как у Исаака Бабеля в «Конармии».
Там солдаты разрушили улей, и пчелы не знали, что им делать. «Независимая республика пчел» погибла из-за анархии и вандализма. Пчелы кружили в воздухе и умирали.
То же самое происходит с моим желудком — он превращается в руины. Я не вижу выхода. Пожалуйста, прости меня за грустное письмо, я сейчас в очень плохой форме.
Твой, Джесси Ответ 1
Класс! Приезжай сюда! Я сижу голый и смотрю на настоящего кита. Места хватит. Привези выпить. Виски!
— Всегда, Ли Меллон.
Ли Меллону До востребования Биг Сур Калифорния
Дорогой Ли Меллон
У меня роман с одной девушкой, и это настоящий ад, приправленный хреном и редькой. Я бы с радостью приехал в Биг Сур. Я никогда в нем раньше не был.
Что ты там писал насчет голых и китов?
Твой, Джесси
Ответ 2
То, что ты читал — сижу голый и смотрю на этого хренова кита! Неужели, ты не чувствуешь, как в Биг Суре пахнет полынь у океана? У вас что, нюх отшибло, сэр? Или нарисовать тебе под носом картинку? Скажи своей бабе, чтобы летела на луну, и вези сюда виски — будем ловить моллюсков и ссать со скалы.
— Всегда, Ли Меллон
Ли Меллону До востребования Биг Сур Калифорния
Дорогой Ли Меллон,
Я должен оставить эту девушку. Все очень плохо. Она проела мне желудок и принялась за печень.
Есть ли там где укрыться от стихий? Я имею в виду, есть ли у тебя крыша над головой, дружище?
Твой, Джесси
Ответ 3
Бля! Не корчь из себя страдальца. Ты же знаешь мою философию насчет баб — выебал/выгнал. Есть, есть тут где укрыться от этой чертовой стихии. Ты что думаешь, я живу в норе? В Окленде было совсем другое. Читать русских нужно в особой атмосфере. Тут целых четыре дома и всего один Ли Меллон. Сегодня утром я видел койота, он перся через полынь прямо к океану — следующая остановка Китай. Койот, наверное, думал, что он в Нью-Мексико или в Вайоминге — только киты плавают. Вот какая это страна. Приезжай в Биг Сур и дай своей душе побольше места, чем у тебя в костях
— Всегда, Ли Меллон.
Ли Меллону До востребования Биг Сур Калифорния
Дорогой Ли Меллон,
Нет слов, чтобы описать, сколько бед принесла мне эта женщина. Она изводит меня всю неделю.
«Независимая республика пчел» утекает в море.
Я никогда не думал, что со мной может такое случиться. Я беспомощен и разбит. А в этих будках есть печки?
Твой, Джесси
Ответ 4
Есть тут печки! В каждой по дюжине. Прочисть мозги, они у тебя забиты бабой. Не давай ей крутить тебе яйца и жарить из них яичницу. Скажи, что едешь в Биг Сур услаждать свою душу койотовой свободой, а она пусть летит на луну. Скажи, что будешь жить в будке с дюжиной печек и жечь в них виски, пока весь рай не перемерзнет.
— Всегда, Ли Меллон.
Ли Меллон До востребования Биг Сур Калифорния
Дорогой Ли Меллон.
Мы понемножку латаем наши дыры. Последние несколько дней были полны нежности. Возможно, когда я поеду в Биг Сур, возьму ее с собой.
Ее зовут Цинтия. Думаю, она тебе понравится.
Кстати говоря, судя по твоему последнему письму, у тебя очень неплохой литературный стиль.
Твой, Джесси
Ответ 5
Засунь свой литературный стиль себе в жопу! Я набил себе брюхо оленьим мясом и булками с соусом. Цинтия? Ну ты и мудак! Цинтия? Значит, эти сопливые эпистолы ты писал про Цинтию? Ты серьезно думаешь, что мне может понравиться Цинтия? Могу себе представить: Цинтия? Да, Ли. Сегодня твоя очередь ловить моллюсков. Моя очередь, Ли? (С дрожью в голосе.) Да, Цинтия, моллюски тебя заждались. Ах, Ли! Неееееееет!
