Как-то дождливым воскресным вечером, когда она допечатывала конфиденциальное письмо судье Пленету, сопровождавшее сообщение сыскного агентства о деятельности рабочих агитаторов среди горняков Колорадо, а Дж.Уорд расхаживал взад и вперед перед ее конторкой, сдвинув брови и сосредоточенно разглядывая до блеска начищенные носки своих ботинок, в наружную дверь конторы постучали.
- Кто бы это мог быть? - сказал Дж.Уорд. В его тоне была какая-то неуверенность и тревога.
- Может быть, это мистер Роббинс забыл ключ, - сказала Джейни. Она пошла открыть. Как только она открыла дверь, мимо нее проскочила миссис Мурхауз. На ней был мокрый плащ, в руках зонтик, лицо бледное, и ноздри вздрагивали. Джейни тихо прикрыла дверь, прошла к своему столу и села. Она была встревожена. Она взяла карандаш и стала рисовать завитки на клочке бумаги. Она не могла не прислушиваться к тому, что происходило в кабинете Дж.Уорда. Миссис Мурхауз пробежала туда и с размаху захлопнула за собой дверь.
- Уорд, я этого не потерплю... Я не потерплю этого ни минуты... визжала она во весь голос.
Сердце у Джейни так и заколотилось. Она слышала голос Дж.Уорда, тихий и успокаивающий, потом опять голос миссис Мурхауз;
- Я не потерплю, чтобы со мной так обращались. Я не ребенок, чтобы со мной так разговаривать... Ты пользуешься моей беспомощностью. Я слишком больна, чтобы со мной так обращаться.
- Но послушай, Гертруда, даю честное слово джентльмена, - успокаивал ее голос Дж.Уорда, - все это выдумки. Ты лежишь в постели и воображаешь невесть что, и потом, нехорошо так врываться ко мне. Я очень занят. На моих руках большие дела, которые требуют от меня крайнего внимания.
"Просто возмутительно", - подумала про себя Джейни.
- Ты до сих пор работал бы в Питтсбурге у "Бессемера", если бы не я, и ты это отлично знаешь, Уорд... Ты можешь презирать меня, но ты не презираешь папины деньги... С меня довольно. Я потребую развода.
- Но, Гертруда, ты ведь отлично знаешь, что в моей жизни нет женщины, кроме тебя.
- А та, что показывается с тобой повсюду, как ее, Стоддард, что ли?.. Видишь, я знаю больше, чем ты думаешь... Я не такого сорта женщина, как ты предполагал, Уорд. Не тебе меня дурачить. Слышишь?
Голос миссис Мурхауз оборвался на крикливом визге. Потом раздались ее рыдания.
- Послушай, Гертруда, - успокоительно звучал голос Уорда. - Из-за чего все это?.. У меня с Элинор Стоддард были деловые отношения... Она очень интересная женщина, и я очень ценю ее... с интеллектуальной стороны, понимаешь... Нам случалось обедать вместе, обычно в компании общих знакомых, и все это совершенно... - Тут он так понизил голос, что Джейни не могла расслышать, что он говорит. Ей начинало казаться, не лучше ли ей будет уйти. Она не знала, что делать.
Она уже собиралась встать, когда голос миссис Мурхауз вновь поднялся до истерического крика:
- О, ты холоден, как рыба... Ты просто рыба. Лучше бы все это была правда, лучше бы на самом деле у тебя был роман с нею... Но все равно, я не позволю, чтобы ты, пользуясь моим именем, прибирал к рукам папины деньги. - Дверь кабинета распахнулась, и миссис Мурхауз прошла к выходу, ядовито поглядев на Джейни, словно и ее она подозревала в предосудительных отношениях с Уордом, и ушла, хлопнув наружной дверью. Джейни снова уселась за конторку, стараясь принять такой вид, словно ничего не произошло. Ей слышно было, как в кабинете взад и вперед тяжело шагал Дж.Уорд. Когда он позвал ее, голос его прозвучал утомленно:
- Мисс Уильямс.
Она поднялась и прошла в кабинет, держа в руках карандаш и блокнот. Дж.Уорд стал диктовать как ни в чем не бывало, но в середине письма "Карбидной корпорации ансониа" он вдруг воскликнул: "О, черт!" - и дал такой пинок корзинке для бумаг, что она отлетела к самой стене.
- Простите, мисс Уильямс, я очень расстроен... Мисс Уильямс, я уверен, что могу положиться на вас и ни одна душа не узнает... Вы понимаете, моя жена не владеет собой, она была больна... последние роды... вы знаете, это бывает у женщин.
Джейни взглянула на него. На глазах у нее навернулись слезы.
- О, мистер Мурхауз. Неужели вы думаете, что я не понимаю... Как это должно быть вам тяжело, и при вашей работе, такой важной и такой интересной... - Она больше не могла говорить. Губы не складывались, чтобы произнести слова.
- Мисс Уильямс, - говорил Дж.Уорд. - Я... м... я так ценю... мм... Потом он нагнулся поднять корзинку. Джейни вскочила помочь ему подобрать скомканную бумагу и обрывки, разлетевшиеся по всему полу. Его лицо побагровело от усилия.
- ...Лежит тяжелая ответственность... безответственная женщина может причинить большой ущерб, вы понимаете?
Джейни, слушая его, кивала головой.
- Так на чем мы остановились? Давайте кончать - и уйдем отсюда.
Они поставили корзину под стол и принялись снова за письма.
Всю дорогу до Челси, пробираясь по лужам и слякоти, Джейни раздумывала, что бы такое ей сказать Дж.Уорду, как убедить его в том, что, какой бы оборот ни приняли дела, никто в конторе его не покинет.
Когда она пришла домой, Элиза Тингли сказала, что к ней заходил какой-то мужчина.
- Довольно неотесанный малый, не хотел сказать фамилии, только велел передать, что был Джо и еще раз зайдет.
Джейни чувствовала на себе вопросительный взгляд Элизы.
- Это, должно быть, мой брат, Джо... Он... он моряк... служит в торговом флоте...
К Тингли пришли знакомые, составилось две партии в бридж, и они очень хорошо проводили вечер, как вдруг зазвонил телефон - оказалось, что это Джо. Джейни чувствовала, как краснеет, разговаривая с ним. Она не могла позвать его к себе, и все же ей хотелось с ним повидаться. Партнеры кричали, что она задерживает игру. Он сказал, что только что приехал и хотел передать ей кое-какие подарки, что он пошел прямо во "Флетбуш" и что хозяева сказали ему, что она живет теперь в Челси и что он говорит из сигарной лавки на углу Восьмой авеню. Партнеры кричали, что она задерживает игру. Неожиданно для себя она сказала, что очень занята срочной работой и не зайдет ли он за нею завтра в пять прямо в ее контору. Она еще раз спросила его, как дела, и он сказал: "Ничего", но голос его прозвучал разочарованно. Когда она вернулась к столу, все стали дразнить ее кавалером, и она смеялась и краснела, но внутренне презирала себя за то, что не велела ему прийти сейчас же.
На другой день вечером шел снег. В пять часов, выйдя из переполненного до отказа лифта, она стала жадно искать его глазами по всему вестибюлю. Джо не было. Прощаясь с Глэдис, она увидела его сквозь стеклянную дверь. Он стоял на улице, глубоко засунув руки в карманы синей двубортной куртки. Крупные хлопья снега кружились вокруг его осунувшегося красного, обветренного лица.
- Хелло, Джо, - сказала она.
- Хелло, Джейни...
- Когда ты приехал?
- Да несколько дней назад.
- Ну, Джо, как себя чувствуешь?
- Голова трещит сегодня... Вчера вечером здорово накачался.
- Джо, мне очень жаль, что вчера так вышло, но, понимаешь, там было так много народу, а мне хотелось повидать тебя с глазу на глаз, поговорить как следует.
Джо буркнул:
- Ладно, Джейни... Ты такая нарядная. Если бы кто-нибудь из парней увидал меня с тобой, верно, подумал бы: ишь какую, черт, подцепил птичку.
Джейни стало не по себе. На Джо были тяжелые рабочие башмаки, на штанине брызги серой краски. Под мышкой у него был пакет, завернутый в газету.
- Пойдем куда-нибудь поесть... Жаль, что я не больно шикарен. Мы, понимаешь, растеряли все пожитки, когда наскочили на подводную лодку.
- Неужели вас снова взорвали?
Джо засмеялся.
- А как же, у самого Кейп-Рэйс. Да. Это вот жизнь... Второй уже раз с рук сходит... Третий еще туда-сюда, а потом крышка... Но я привез тебе шаль, как полагается, честное слово, привез... А знаешь, где мы поужинаем? Ужинать будем у "Лучоу"...
- А на четырнадцатой стрит не слишком...
- Не беспокойся, там отдельный зал для дам... Да что ты, Джейни, неужели ты думаешь, что я поведу тебя куда не следует.
Когда они пересекали Юнион-сквер, им повстречался какой-то жалкого вида юноша в красном свитере, он окликнул:
- Эй, Джо.
Джо на минуту отстал от Джейни, и они о чем-то пошептались с юношей. Потом Джо сунул ему в руку несколько бумажек, крикнул:
- Пока, Текс, - и побежал догонять Джейни, которая шла, не оборачиваясь и чувствуя себя неловко. Она не любила ходить по 14-й стрит после наступления темноты.
- Кто это, Джо?
- Да матрос один... Встречал его в Новом Орлеане... Я зову его Текс, хоть не знаю, как его настоящее имя. Он, как видно, засел тут на мели.
- А ты был в Новом Орлеане?
Джо кивнул.
- Шли оттуда на купце "Генри Бороу Родней" с грузом черной патоки... "Боров на дне" по-нашему... да он и лежит теперь на дне, на дне Большой Банки.
Когда они вошли в ресторан, метрдотель пристально посмотрел на них и указал им столик в самом углу задней комнатки. Джо заказал полный обед и пива, но так как Джейни не любила пива, он выпил и ее порцию. Когда Джейни рассказала ему все семейные новости, и как она довольна своей работой, и что на рождество ожидает прибавки, и как рада, что живет у Тингли, которые так с ней милы, собственно, больше не о чем было и говорить. Джо взял билеты в "Ипподром", но до начала оставалось масса времени. Они молча сидели за кофе, и Джо попыхивал сигарой. Наконец Джейни заговорила о том, какая скверная стоит погода, и как должно быть ужасно бедным солдатикам в окопах, и какие эти гунны варвары, и про "Лузитанию", и о том, как нелеп план Форда о корабле мира (*138). Джо засмеялся каким-то новым для него, отрывистым смехом и сказал:
