_Господин Шульц_. Он совсем свихнулся. Вообразите: человек мог бы зарабатывать сотни тысяч, а живет, как беднейший пролетарий. Купил себе жалкий домишко на городской окраине и окружил себя грязным, вонючим сбродом. Можете вы это понять?
_Морской офицер_. В известных кварталах Тулона есть одна девушка, большая патриотка. Она такая пламенная почитательница Антанты, что велела вытатуировать у себя на спине портрет царя, а на животе - портрет Пуанкаре.
_Первый господин_. Что с вами, Анна-Мари? Вы сегодня на себя не похожи. Скажите: о чем вы думаете? Вспоминаете Германию?
Анна-Мари молчит, он после паузы прибавляет:
Вспоминаете Томаса Вендта?
Анна-Мари роняет голову на сложенные на столе руки, всхлипывает.
12
Комната в маленьком отеле. Буднично, голо.
_Господин Шульц_. _Незнакомец_.
_Незнакомец_. Правительство очень заинтересовано в том, чтобы газеты, находящиеся под вашим влиянием, выжали из этого случая все, что можно.
_Господин Шульц_. Понятно, ваше превосходительство. Исконный враг, оскорбленное национальное чувство, "слава тебе, в венце победителя", бронированный кулак. Ручаюсь, что население именно в этом духе будет реагировать.
_Незнакомец_. Мы полагаемся на вашу испытанную ловкость. (Как бы мимоходом.) Кстати, господин Шульц, вы хорошо сделаете, если примете на вашем заводе соответствующие меры в связи с назревающими событиями.
_Господин Шульц_. Вы считаете, что спорный вопрос будет разрешен вооруженной силой?
_Незнакомец_. Правительство, господин Шульц, ничего по этому поводу не считает. Но мое личное мнение...
_Голос из соседней комнаты_ (неразборчиво). Горе вам, непокорным и нечестивым, горе тебе, град безумный! Ваши князья - львы рыкающие, ваши судьи - волки ночные, ни одной кости не оставляют они на утро.
_Незнакомец_. Что это?
_Господин Шульц_. Не знаю. Какой-нибудь постоялец в комнате рядом. В такой третьеразрядной гостинице трудно избежать подобных неожиданностей. Я предложил это место для нашей встречи, чтобы избежать огласки и всяких кривотолков. Ваше превосходительство считает, стало быть, что бронированный кулак...
_Незнакомец_. Умный человек страхует себя на всякий случай. Я бы на вашем месте, дорогой господин Шульц, поступал так, словно ожидаемое событие произойдет еще в нынешнем году. Это, как уже сказано, только мое личное мнение. Правительству придется тогда закупать боеприпасы там, где оно их найдет, и по тем ценам, которые за них запросят.
_Господин Шульц_ (настороженно). Вы, стало быть, полагаете, что...
_Незнакомец_ (углубившись в свои бумаги, как бы мимоходом). Я, например, если вы уже сейчас приняли бы необходимые меры в связи с надвигающимися событиями, без всяких разговоров купил бы от четырехсот до пятисот ваших акций.
_Господин Шульц_ (сияя). Буду от души рад, ваше превосходительство, если вы позволите приобрести для вас акции в частном порядке: на бирже вы за них неизбежно переплатите.
_Незнакомец_. Весьма признателен, господин Шульц, весьма признателен.
_Голос из комнаты рядом_ (несколько отчетливей). Ваши пророки легкомысленны, ваши мужи - вероломны, ваши жрецы осквернили святыню, оскорбили законы. Я истребил народы, говорит господь; я разрушил их башни, опустошил их улицы, и нет на них путников. Города их обезлюдели, лишились жителей.
_Незнакомец_. Это какое-то безумие.
_Господин Шульц_ (звонит кельнеру). Скажите, черт вас побери совсем: что это вы там, в соседней комнате, всех двенадцать апостолов поселили, что ли? Неужели вы не можете заткнуть пасть этому болтливому Иеремии?
_Кельнер_. С ним, к сожалению, ничего не поделаешь. Это проповедник. Мы уже попросили его завтра освободить комнату.
_Господин Шульц_ (незнакомцу). Бесконечно сожалею. (Кельнеру.) Марш!
Кельнер уходит.
Голос рядом становится тише.
_Господин Шульц_. А как вы представляете себе дальнейшее регулирование цен на заказы в мае и июне?
_Незнакомец_. Не думаю, чтобы министерство согласилось на ваши предложения.
_Господин Шульц_. Как же так, ваше превосходительство! Нельзя забывать о стачке на предприятиях Гейнзиуса. Она оказывает влияние и на моих рабочих, будоражит их. Мне приходится день ото дня увеличивать специальные суммы на подкуп, чтобы надежные элементы успокоительно действовали на других. Вообразите, ваше превосходительство, что забастовка начнется и у меня на заводах. Что же тогда делать правительству с его заказами?
_Незнакомец_ (с усмешкой разглядывает Шульца). Вы расходуете специальные суммы только на то, чтобы успокоить ваших рабочих, или также на то, чтобы не успокаивать рабочих Гейнзиуса?
_Господин Шульц_ (громко хохочет, фамильярно хлопает по плечу незнакомца). Черт возьми, ваше превосходительство! Вы - единственный человек из правительства, у которого старому Шульцу есть еще чему поучиться.
_Голос рядом_. Я говорил: бойся меня, повинуйся мне. Иначе я разрушу жилище твое. Но нет, они рано собрались в путь. Все дела их были мерзостны.
_Господин Шульц_. Этот библейский олух совершенно несносен. Пойдемте в ресторан.
Уходят.
_Голос рядом_ (очень явственно). Ваше серебро и ваше золото не смогут спасти вас в день его гнева. Ваша кровь превратится в грязь и ваша плоть в прах. И настанет день трубного гласа и грома войны.
13
Комната Томаса. Поздние сумерки. Свет не зажжен.
_Анна-Мари_ сидит, ждет. _Томас_ входит. Анна-Мари всхлипывает.
_Томас_. Кто здесь?
_Анна-Мари_. Я, Томас.
_Томас_ (потрясенный). Анна-Мари. Ты вернулась! (Неловкими движениями зажигает лампу.) Анна-Мари...
_Анна-Мари_. Не смотри на меня. Мне стыдно.
_Томас_. Чем я могу помочь тебе?
_Анна-Мари_. Я стосковалась по болезни, бедности, отчаянию. Потому что на других путях я нигде не могу найти тебя.
Молчание.
_Томас_. Ты останешься теперь у меня?
_Анна-Мари_. Ты не спрашиваешь, откуда я?
_Томас_ (взглядывает на нее; тихо). Нет.
_Анна-Мари_ (встает, молча начинает убирать в шкафу). Хорошо. Так я приготовлю чай, Томас.
14
Библиотека на вилле у Георга.
_Георг_ (один, читает книгу). "Мы, европейцы, в общем очень хорошо понимаем поборника справедливости и очень плохо - святого, ибо мы исследователи и скептики, нам нужны мерило и закон. В мире исследователей и скептиков святой всегда недоказателен, к тому же он - юродивый, чудак, беглец, лишний; поэтому паука в равной мере высмеивала его и превозносила справедливого". (Швыряет книгу прочь.) Я не хочу думать о Томасе. (Звонит по телефону.) Жена еще не возвращалась? Как только она придет, сообщите мне. (Кладет трубку, шагает взад и вперед.)
Я никогда не любил дымящих труб моей фабрики, но меня злит, что она замерла. Сказать бы этому сброду два слова - и все было бы в порядке. В конце концов улещиваешь ведь, если нужно, упрямую собаку двумя-тремя ласковыми словами, и при этом у тебя нет чувства, будто ты солгал и унизился.
Я знаю, как двусмысленна болтовня о чести и собственном достоинстве, я не верю в слова. Так почему же я не могу разговаривать с этой сворой? Высокомерие? (Останавливается перед статуей Будды.)
Где жил он, там смирение переходит в гордыню, смирение и гордыня схожи, как два близнеца.
_Томас_ (входит). Я не помешал вам?
_Георг_ (вежливо). Нисколько. (Указывая на Будду.) Эту статую я купил две недели тому назад. Взгляните на нее.
_Томас_. Я пришел по очень важному делу.
_Георг_. Было время, когда вы не остановились бы перед далеким путешествием ради того, чтобы взглянуть на эту статую.
_Томас_ (уклончиво). Это время миновало. (Пауза.)
_Георг_ (любезно). Что вы хотели мне сказать? Прошу вас.
_Томас_. Я пришел поговорить о стачке. Ваши рабочие ожесточены до крайности. Тем не менее я беру на себя уладить все на условиях, которые в основном вы уже приняли. Примите их до конца, и через три дня рабочие выйдут на работу.
_Георг_. Прошу вас, Томас, не надо никаких фокусов, когда мы разговариваем с вами с глазу на глаз. Вы прекрасно знаете, что для меня важнее другое. Эти молодцы хотят выжать из меня деньги - два миллиона - на повышение заработной платы. Отлично. Я должен восстановить на работе обоих зачинщиков. Отлично. Но не называть вымогателя вымогателем, а подлеца подлецом? Нет. Хотя бы заводы простояли до Страшного суда. Нет.
_Томас_ молчит.
_Георг_. Неужели вы всерьез можете требовать этого от меня? (Тихо, с гримасой брезгливости.) Вы хотите, чтобы я сел за один стол с этими молодцами, заискивающе похлопывал их по плечу, танцевал с их потными девушками, восхищался их пугливыми, тупыми, хмурыми детьми? (Встает.) Нет, дорогой Томас. Деньги - пожалуйста. Но своим "я" не желаю жертвовать ни на йоту.
_Томас_ (стоя перед Буддой). Что ему тут делать, если вы так говорите?
_Георг_. Самоотречение, которому он учит, не имеет ничего общего с вашим пошлым смирением.
Я не желаю произносить дешевые фразы. Я моим рабочим не друг. Я оплачиваю их точно так же, как кормлю своих ломовых лошадей. И точка.
